ПИСЬМА НАТАЛИ

Колдует за окнами мгла,

Иль ветками ветер колышет…

Наташа не спит, и не слышит:

Свечу от лампады зажгла,

Щепоткою пальцы свела —

Всё Саше, всё Сашеньке пишет.

О чём? О сердечной тоске,

О том, что с детишками трудно

(Вот прядь развилась на щеке,

Без Саши — кому это нужно…)

И вспыльчиво ревность звенит

В девически трепетных строчках…

Пылает бессонная ночка,

А сердце о муже болит.

Ах, дети…

Им спать до утра —

Тепло под родительской крышей!

Наташа сквозь морок стекла

Глядит в полутьму — и не дышит.

Уж скоро рассвет, и пора…

Ей хочется тоже — в стихах,

И стансы милы и сердечны.

А он посмеётся, конечно!

И губы надула…

Но страх

За мужнину странную жизнь,

За все его тяжбы и ссоры,

И бедности злые укоры

(Ах, глупая мысль, отвяжись!)

Ведь главное, милый, люблю!

И новая жизнь на подходе…

Ах, Сашенька, хоть на подводе

Приехал бы ты к ноябрю!

Она эти письма сожжёт

(Вспомянёт глухие поверья).

А ныне — который уж год! —

Огрызками Сашиных перьев

Всё пишет и пишет. И — ждёт.

В.Р.

Ветер пел, и звучал

над Байкалом

Шумный голос, ласкающий слух.

Солнце нежную власть излучало,

Протекая сквозь облачный пух.

Разгулялась в предчувствии

шторма,

Серебром наливаясь, волна.

И берёза на выступе горном

Вся на милость ветров отдана.

Всё — предзимье и всё —

предсказанье…

Но настолько светла глубина,

Что душа, как при первом

свиданье,

На краю непробудного сна.

Бредит юностью, тайной,

надеждой

Невозможной, но яркой мечтой…

Ветер с моря — палач побережья —

Жёстко треплет венец золотой.

Всё осыплется, выгорит вскоре.

Выйдет в море рыбачка — луна.

Будет холодно в диком просторе,

Будет звёздами вечность полна.

Скоро ночь и мороз переспорят

Гладь небесную, мир полоня…

Но останутся в счастье и в горе,

Чтобы вечно тревожить меня —

Берег жизни, глубокое море.

Ясный свет валентинова дня.

(Октябрь 2002 г. На корабле «Валерия», оз. Байкал)

* * *

Невдали от шума городского

Ярче, полновесней синева.

И звучит серебряное слово —

Чистая ручейная волна.

Снеговую сладость пьют берёзы

За здоровье будущей листвы!

(Зимы не рифмуются с морозом:

зимы нынче шлют нам

из Москвы…)

Ветер сушит травы на поляне —

Горько-страстно шепчется полынь,

Словно суеверные древляне

Молят о судьбе своих святынь.

Опускают утомлённо руки,

Поднимают лица к небесам —

Молят о судьбе даждьбожьи

внуки,

Космоса внимая голосам.

… Предков голоса всё глуше,

глуше:

жили-были, поле перешли.

Наши растерявшиеся души,

Знать, жалеют из своей дали…

ЛЕТО ГОСПОДНЕ (2001-е)

Не кончается позднее лето:

День теплом незаконным дарит…

Пробираясь сквозь морок

рассвета,

Солнце дикой гвоздикой горит.

Пьют туман огнелистные клёны,

Искры сыплются с тонких берёз,

И плывут по реке изумлённо

Купола, золотые насквозь!

В друзах инея вспыхнула зелень,

И разнежился грубый бурьян…

Ах, какое в природе везенье!

И, наверное, чуточку пьян

Добрый житель страны

незаконной,

Где пора бы нам сгинуть давно,

Но для нас этот кубок бездонный,

Это позднего лета вино.

Воздух тёпл, как творения глина, —

Так и хочется мир воссоздать

Совершенным!..

Вот чудо — рябина,

и поёт упоительно Нина —

Каждый звук — благодать,

благодать!

* * *

Не успел Новый год оглянуться

назад —

На заснеженный город,

А уже — весь в листве

и в черёмухе — сад

Ветер треплет за ворот,

И летит над землёй лепестковая

соль —

Ароматное диво,

И опять нам милее земная юдоль:

Так тепло и красиво.

Заблудился трамвай и кружит,

как судьба,

Над цветочной порошею…

Отогрелась душой, не спешит

голытьба,

Уезжая из прошлого.

Нет работы, нет денег,

и некуда нам

В этот час торопиться,

Но зато мы сегодня пойдём

по цветам,

Станут добрыми лица.

Будет патиной памяти

прожитый век

Покрываться, светлея,

И уйдёт навсегда

— как родной человек

По цветущей аллее…

АВИАКАТАСТРОФЫ В ИРКУТСКЕ

«Солнце ему тьмою путь

заступаше…»

(«Слово о полку Игореве»)

То ли техника сходит с ума,

То ли смерть свою свадьбу

справляет —

Полночь тьмою мне путь

заступает,

И гудит запредельная тьма.

Тень Земли поглотила Луну,

И Господь отвратил свои взоры.

Неминуемо вздыбились горы,

И моря потянули ко дну.

… Запредельная тяга турбин.

Запредельная цепкость сознанья.

Но вошёл сокрушительный клин —

Как исполнилось злое гадание.

Смерть глядит в лобовое стекло,

Дышит адовой пещью пустыни!

Так взошло неизбежное зло

Из людской непомерной гордыни.

Не молитва: «Господь, сохрани!» —

Только мат на устах побелевших.

Видно, враг сосчитал ваши дни,

И не будет во мгле уцелевших.

Рвётся жизни жемчужная нить.

… А ребёнка не надо будить.

Утром выйдет жестокая сводка.

Покачнётся злосчастная твердь…

Встанет церковь печально и кротко

Там, где точку поставила смерть.