— Александр Петрович, вы работали в Институте экономики и организации производства СО АН СССР. Расскажите, для чего был создан региональный отдел в Иркутске? Чем занимались его сотрудники?

— Вспомним, отдел был создан в период масштабного индустриального освоения Восточной Сибири. Его сотрудники проводили широкий круг научно-экономических исследований, оказывали высококвалифицированную помощь региональным органам власти в проведении предплановых разработок, экспертизе региональных программ.

Специалисты отдела участвовали в научном обосновании направлений развития Восточно-Сибирского экономического района по всем пятилетним планам. Помимо прикладных разработок проводились фундаментальные исследования в сфере экономико-математического моделирования, теории регионального воспроизводственного процесса, методологии регионального планирования. Разрабатывались подходы долгосрочного социально-экономического и научно-технического прогнозирования применительно к региональным условиям.

Научные результаты получали высокую оценку и были известны далеко за пределами региона. Они служили основой для разработки долгосрочных комплексных планов социально-экономического развития некоторых сибирских областей, краёв и автономных республик. Многие разработки тех лет не утратили своей актуальности и по сей день.

Что касается наиболее значимых разработок тех лет, то я бы выделил исследования перспектив освоения Ангаро-Енисейского региона (территория Красноярского края, Иркутской области и Тувы). Можно отметить также научные разработки по комплексному освоению зоны БАМа (северные территории Иркутской области и Забайкалья) и социально-экономическому развитию Монголии.

В конце 1980-х годов мы участвовали в обосновании Комплексной программы научно-технического прогресса Западно-Сибирского и Восточно-Сибирского экономических районов на 1991 — 2010 годы. Эта программа была одобрена Госпланом и правительством СССР и предусматривала широкомасштабную технологическую модернизацию базовых отраслей сибирской промышленности (на основе отечественных научно-технических достижений), открывала перспективы для развития отечественного машиностроения, конкурентоспособного на мировом рынке.

Очень интересной была работа над Концепцией освоения природных ресурсов севера СССР, реализация которой намечалась на 1991 — 2010 годы. Она предполагала комплексное освоение богатейших северных территорий, определяла приоритетные направления и обосновывала этапность вовлечения в хозяйственный оборот конкретных территорий и месторождений полезных ископаемых.

Среди важных работ тех лет можно выделить также Концепцию развития производительных сил Байкальского региона и Территориальной комплексной схемы охраны природы бассейна озера Байкал. В подготовке этих документов были задействованы ведущие научные силы страны. С этого времени в регионе начались серьёзные исследования по эколого-экономической проблематике. В конце 80-х годов мне приходилось участвовать в обсуждении этих документов в правительстве РСФСР. В них закладывались идеи об устойчивом развитии, которые впоследствии получили признание на ряде международных конференций, в том числе проводимых под эгидой СО РАН и НАТО. Некоторые основополагающие принципы нашли воплощение при разработке проекта Закона о Байкале и при подготовке других важных документов, направленных на социально-экономическое развитие Байкальского региона.

Перечень можно продолжить. К сожалению, часть программ, разрабатываемых как общесоюзные, так и не была реализована. Но, повторяю, предложенные в них ориентиры сохраняют свою значимость для Сибири.

— Работы, действительно, впечатляют. Но возникает вопрос: как получилось, что при высоком уровне экономических исследований Сибирь и страна в целом оказались в кризисе 1990-х годов? Почему программы не учитывали рыночных преобразований и возможного обвала производства? Не потому ли, что экономическая наука выполняла роль этакой идеологической «служанки», обосновывая для властей нужные им решения?

— Экономическая наука помогала власти в выборе эффективных направлений социально-экономического развития и была зависима от неё. Поэтому разработки, разумеется, велись в рамках соответствующего политического курса. Даже такие безобидные предложения, как использование рыночных элементов, в те годы отвергались. Программы развития строились только из расчёта поступательного экономического роста единой тогда страны. Но это не означает, что наука не видела альтернатив и оказалась беспомощной при радикальной смене курса. Да и атрибуты рыночной экономики не были чем-то новым для экономико-математических исследований, по крайней мере в теоретическом плане.

Сейчас многое забыто, но ведь ещё задолго до перестройки учёные давали альтернативные оценки складывающимся темпам и пропорциям экономического развития СССР, предлагали меры по корректировке экономической стратегии, обосновывали необходимость перераспределения ресурсов и крупных структурных сдвигов в народно-хозяйственном комплексе. За несколько лет до распада СССР они предупреждали политиков об опасности разрыва межотраслевых и межрегиональных хозяйственных связей. Модельный аппарат позволял спрогнозировать социальные последствия и количественно оценить возможные экономические потери.

Поэтому, на мой взгляд, не совсем правы те, кто утверждает сегодня, что экономическая наука не видела альтернатив, не предупреждала власть и оказалась не готовой к смене курса. Другое дело, что власть не всегда желала видеть истинную картину и была не готова к комплексным решениям.

— Александр Петрович, а как сейчас складываются отношения у экономической науки с региональными администрациями и с руководителями крупных промышленных предприятий?

— Был период, когда у власти оказались непрофессионалы. Провозгласив рынок, они надеялись, что он сам всё расставит на свои места. Это время характеризовалось «простыми» решениями, породившими массу проблем в базовых и высокотехнологичных отраслях промышленности. К счастью, это время уходит. Вновь возникает потребность в комплексных, обоснованных решениях, в научном обеспечении разработки долгосрочных программ развития.

Приведу лишь один пример из недалёкого прошлого — Усть-Илимский ЛПК. В своё время, вопреки нашим рекомендациям, это градообразующее предприятие с единым технологическим потоком было раздроблено на десятки самостоятельных акционерных обществ. Потребовался затяжной кризис, чтобы мэрия Усть-Илимска и руководство «самостийных» подразделений бывшего Усть-Илимского ЛПК осознали ошибку и приступили к её исправлению. То есть приходит понимание, что «простые» решения не всегда эффективны, а для создания условий экономического роста требуются серьёзные научные проработки, учитывающие весь комплекс проблем и возможные сценарии развития. И в этом смысле у экономической науки появляется основа для конструктивного взаимодействия с властью.

Вот лишь некоторые направления подобного взаимодействия. По инициативе областной администрации и Байкальского государственного университета разрабатывается программа социально-экономического развития Иркутской области. В этой работе активное участие принимают учёные-экономисты институтов СО РАН и иркутских вузов. В конце 90-х годов совместно со специалистами Академии бюджета и казначейства Минфина РФ была разработана программа финансовой стабилизации Иркутской области. При активном участии Института географии СО РАН была подготовлена схема размещения производительных сил Иркутской области. Эти документы позволили экономике региона преодолеть затянувшийся кризис.

Совместно с Институтом систем энергетики СО РАН начата разработка программы развития ТЭК региона до 2030 года. Это очень важная и актуальная для промышленного развития региона работа. В ней будет учтён баланс энергоисточников и намечены перспективы развития угледобывающей и газодобывающей промышленности, тепло- и гидроэнергетики. Будут намечены также конкретные меры по развитию генерирующих мощностей, нехватка которых уже в ближайшие годы начнёт сдерживать промышленный рост в регионе.

Как видите, экономическая наука активно включается в формирование идеологии социально-экономического возрождения нашего региона и России в целом.

— Но, тем не менее, бытует мнение, что региону нужна организация, которая может стать научно-экономическим лидером Восточной Сибири. Какие фундаментальные исследования следовало бы ей проводить, на ваш взгляд?

— Думаю, такой организацией мог бы стать региональный институт, созданный совместно Сибирским отделением РАН и вузами региона, в частности Байкальским государственным университетом экономики и права. БГУЭП, помимо подготовки высококвалифицированных специалистов, имеет хорошую материально-техническую базу и проводит серьёзные прикладные научно-экономические исследования, причём не только по грантам, но и по заказам региональных органов власти и крупных предприятий региона.

Что касается тематики фундаментальных исследований, то, на мой взгляд, сейчас актуальна разработка концептуальных положений развития экономики в новых условиях хозяйствования. Требуется отработка экономико-математических методов и моделей, позволяющих прогнозировать те или иные состояния региональной экономики в зависимости от принимаемых решений. Возникло и расширяется ещё одно важное направление исследований, и связано оно с научным сопровождением интересов растущего национального капитала.

Требуются также серьёзные исследования по эколого-экономической проблематике, особенно в Восточной Сибири, где природа очень ранима, а промышленная нагрузка на окружающую среду высока. К тому же в регионе находится озеро Байкал — уникальный природный объект мирового значения. На примере водосборного бассейна Байкала возможен поиск новой методологии согласования эколого-экономических интересов при размещении производительных сил в регионах с особым режимом природопользования, причём не только российских. Байкальский регион мог бы стать модельной территорией для отработки принципов устойчивого развития. Необходимость и актуальность научных работ в данном направлении мы обсуждали с академиком В.А.Коптюгом ещё в начале 1990-х годов.

Современные исследования наших учёных, экономистов неизбежно имеют комплексный характер. Это требует сотрудничества с другими научно-экономическими, научно-техническими и проектными коллективами, с администрациями субъектов региона. Совершенно очевидно, что подобные работы по силам только высокопрофессиональному научному коллективу, имеющему мощный научно-методический потенциал и соответствующую техническую базу.

Сейчас от учёных ждут более зримых результатов, что требует высокой квалификации и ответственного отношения к работе. Необходимо сосредоточить усилия на приоритетных направлениях. Требуется готовность к новым формам финансирования и активное взаимодействие с потенциальными потребителями научной продукции. В то же время важно сохранить научные традиции, не отрываться от уже созданной научно-методической базы.

Время показало, что экономическая наука нужна Сибири, и у научного сообщества Иркутской области имеются все условия для становления этого важнейшего направления исследований. Сама жизнь сегодня заставляет обновлять научно-исследовательские подразделения, которые способствовали бы развитию конкретных регионов и страны в целом.