— От живности Тамара Яковлевна всё равно не отказалась, — говорит начальник Эхирит-Булагатского райсельхозуправления Михаил Борисович Ботороев. — Но теперь она не только производит продукцию, но и поставляет её в Иркутск. Мы договорились с Центральным рынком, и там выделяют места для реализации нашей продукции.

Мини-ферма на подворье Добровольских сформировалась довольно давно. Свыше 40 голов крупного рогатого скота, 20 коров. Полученное молоко перегоняют в сливки, готовят творог и регулярно вывозят на продажу.

— Летом трижды в неделю выезжаю в Иркутск, машину нанимаю, а зимой — два раза, — говорит Тамара Яковлевна.

Вести такое хозяйство непросто. Одного сена требуется заготовить 60 тонн. Косят на той же усть-ордынской земле. Собрали все паи, что положены Добровольской, её мужу, матери, отцу, — получилось приличное угодие. Термин «угодие», пожалуй, будет правильным. Ведь бывшие пашни запущены, залужились. Правда, ни сама Тамара Яковлевна, ни её муж сенокосом не занимаются. Это уже обязанности их сына.

— Кроме того, ежемесячно закупаем 60 кулей концентратов, — продолжает моя собеседница. — У нас и свиньи есть, поросята. В основном ориентируемся на производство молодняка. Кур имеем, в прошлом году были индюки. На концентраты каждый месяц уходят 12 тысяч рублей.

Вместе с Тамарой Яковлевной пытаемся прикинуть некоторые расходы. Автотранспорт, солярка и амортизация трактора, оплата за торговое место на иркутском рынке, анализы продукции. Не скажешь, что владельцы личного подворья лопатой деньги гребут. Трудно подсчитать и другой вид затрат — трудовых. Ведь в основном всё своими руками делается.

В прошлом, когда Тамара Яковлевна работала дояркой, у неё были выходные, отгулы, отпуск. Раньше часто выезжали в европейскую часть страны, на родину мужа. Была такая возможность. К тому же личное подворье было как подсобное хозяйство и слишком много скота не держали у себя.

— А сейчас вы часто уходите в отпуск? — спрашиваю бывшую доярку.

— Кто мне его даст? — смеётся Добровольская…

У её земляка 67-летнего Николая Хабдаевича Хадаева тоже своё подворье. В совхозе «Ново-Николаевском», который раньше славился как одно из лучших предприятий по производству говядины, он работал на откормочной площадке.

— По 400-500 рублей бывало зарабатывал, — вспоминает Николай Хабдаевич. — Это были огромные деньги. Личного скота много тогда не держали. Не разрешали.

— Как не разрешали? — возражает сидевший рядом Михаил Борисович Ботороев, который сам родом с тех мест, работал агрономом, секретарём парткома. — В 80-е годы не было никаких запретов.

Да и в конце 60-х годов коренное население немало имело живности. Я убедился в этом в ходе многочисленных поездок по деревням. А уж в более поздний период Иркутский облисполком по инициативе его председателя А.Ковальчука взял курс на развитие и укрепление личного подворья, были даны задания всем колхозам и совхозам организовать продажу молодняка своим работникам и на сторону.

— Так-то оно так, не запрещали, — соглашается Хадаев. — Однако не помню, чтобы кто-то тогда по 5-6 голов скота держал.

— Может быть, необходимости особой не было? — спрашиваю собеседника.

— И это верно. А потом на производстве работа, дома работа, надо же когда-то и отдохнуть. Вот вы спросили про отпуск. Не до того мне было. Шестеро ребятишек. Их учить надо, кормить, одевать.

У Хадаева 28 голов крупного рогатого скота, 12 коров, есть лошади, свиньи. Часто сам пасёт своё стадо. Иной раз не доглядишь, и на два-три дня потерялась куда-то скотина. Хорошо, если вернётся.

— Как решаете проблему кормов?

— Покупаю дроблёнку — 3-4 тонны. Летом договариваюсь и нанимаю технику на покос. У кого трактор есть, у кого косилка. Чтобы гектар скосить, надо 400 рублей заплатить. 20 гектаров — восемь тысяч рублей. Солярка своя. А это ещё 1800 рублей. Ну а сгрести, увезти — это уже моё дело. Гребница есть, на автомашину погрузил и к себе.

— 400 рублей — это ещё не так много, — снова включается в разговор Ботороев, — а здесь, в Усть-Ордынском, чтобы гектар кошенины сгрести, надо 350 рублей заплатить, чтобы скосить — 700 рублей. Вот и посчитайте, во что обходятся корма и наше молочко.

В чём причина такой разницы в расценках? Наверное, в том, что с разрушением совхоза «Ново-Николаевский» совсем мало осталось рабочих мест в столь отдалённой местности, возможностей заработать. И потому платёжеспособный спрос очень низкий. В окружном посёлке тоже многое рухнуло. Прекратили свою жизнь мелиоративная ПМК, хлебоприёмное предприятие, межколхозная строительная организация и др.

Хадаев тоже работает на рынок, сам на своей машине возит продукцию в Иркутск. Случается, что домой возвращается с нереализованным товаром. Но не унывает крестьянин. Намерен и дальше заниматься подсобным хозяйством, развивать его. И потому так озабочен получением кредита в рамках национального проекта «Развитие АПК».

— Трактор я уже подыскал, договорился о покупке, теперь только бы кредит взять, — говорит Николай Хабдаевич. — Не знаю, правда, дадут ли?

— Когда я был директором «Ново-Николаевского», — вздыхает Ботороев, — мы сеяли немало хлебов. Соломы было море, концентраты людям выдавали. Заботились об обеспечении кормами. Сеяли зелёнку, помогали убирать. А теперь в каком положении оказались селяне? Как выживать? Пусть хоть своим личным хозяйством занимаются.

В сложной ситуации оказались сельские труженики Эхирит-Булагатского района. Впрочем, разве только в одном районе такое положение? Но здесь, равно, как и в соседнем Баяндаевском районе, особенно жёстко прошёлся каток рыночных реформ. Рухнули два колхоза, пять совхозов. В каждом из них было от 200 до 500 работников. А за ними семьи, старые родители, малые дети. К сожалению, не оказывала сильного противодействия разрушению окружная власть. Она находила средства на пышное проведение Сур-Харбана, приглашение различных эстрадных знаменитостей, а вот помощи в приобретении горючего на посевную или уборку селяне не всегда дожидались. Потому и сели на свои земельные паи, на собственные скотные дворы бывшие доярки и механизаторы, бухгалтеры и инженеры, зоотехники и агрономы.

Организация торговли собственной продукцией на Центральном рынке в Иркутске — хоть какая-то отдушина. Но воспользоваться ею не всем по силам да и возможности реализации не столь уж велики. Многие из числа торгующих молочной продукцией и не заикаются о продаже мяса.

— Если и прорвётся иной крестьянин на рынок со своей скотиной, то рубщик так нарубит мясо, что и не рад будешь, — с горькой усмешкой говорит Ботороев. — Ничего не продашь и бросишь.

Между тем мясо и молочные продукты, доставляемые к нам из Эхирит-Булагатского района, а также из Баяндаевского, Качугского и Ольхонского районов, отличаются исключительно высокими вкусовыми качествами. К тому же и цена низкая.

Кстати, о ценах. Головы горожан заморочены рекламой. Они почему-то предпочитают мягкое масло, хотя оно в основном состоит из растительных жиров. Да положи ты те же эхиритские сливки в холодильник и завтра будешь иметь практически масло. Превосходное, ароматное. Но город не всегда благожелателен к своему кормильцу, который предлагает экологически чистую и свежую продукцию.

Фото Николая БРИЛЯ