Письмо из Братска от Тимофея Ивановича Владимирова, надеюсь, не затеряется на сегодняшней полосе. Маленькое, всего в несколько строк, оно, как мне кажется, несёт свой заряд исторической справедливости. Согласитесь, настоящее всегда ответственно перед прошлым, без которого оно не может состояться. Другое дело, как, какой мерой эта ответственность проявляется в конкретной судьбе. В житейской истории инвалида Великой Отечественной из Братска важен факт: государство, спустя более полувека после той жестокой войны, не только в новом веке, но и в новом времени отдало солдату свой долг, продлив его годы. И пусть человек, остановленный буквально на краю небытия, назвал своим спасителем одного только начальника главного управления социальной защиты населения С. В. Крутя, — что с того? Не из своего же личного кармана тот взял необходимую сумму, чтобы тяжелобольной человек смог позволить себе поездку в московскую клинику. И успеть вовремя. На мой взгляд, облечённый властью чиновник сделал больше: будучи по должности своей погружённым в неохватное море страданий, он выделил особую нравственную составляющую одной «рядовой» драмы, откликнувшись на неё. И сделал это от лица государства. Что, судя по нашей редакционной почте, встречается не так уж часто.

Оно ведь так огромно, так могущественно, наше с вами государство, что слышен ему только «голос масс», и откликается оно лишь на боль напряжением в тысячи вольт человеческих жизней. Чтобы проще было делить меж нами, его подданными, материальные и иные блага, оно разбило общество на категории, разряды, группы. Что ж, при составлении «табели о рангах» без линейного счёта не обойтись. Но что прикажете делать, если личность, выламываясь из шеренги, не может принять и понять: почему ей нужно становиться в тот или иной предписанный законом ряд?

Владимир Кузьмич Усов семидесяти четырёх лет от роду, отец трагически погибшего уже в «мирное» время боевого офицера и абсолютно одинокий человек, именно с таким вопросом пришёл в редакцию. Перенеся инсульт, он несколько последних лет «ложился на профилактику» в военный госпиталь. Нынче он лишился этой льготы, с чем не может смириться. Отказ представляется ему унизительным и несправедливым. Хотя, по здравому размышлению, ничего страшного не стряслось: в конце концов, его всегда готов принять Иркутский гражданский госпиталь для ветеранов, в котором врачи не менее опытны, чем в военном ведомстве. Но когда обида застит сердце, рассудок молчит. Ему вспоминается, как получил извещение о том, что сын погиб при исполнении боевого задания; как вместе с женой поехал в тот город, откуда нужно было забрать гроб; как они вдвоем, убитые горем отец и мать, давали командиру части, в которой служил их парень, подписку «о неразглашении».

Пусть давно отгудел Афганистан; пусть более тридцати лет, как нет среди живых лейтенанта Усова. Но это — для других, не задетых таким, как у Усова-старшего, горем. А для Владимира Кузьмича право раз в году обследоваться именно в военном госпитале подтверждало ненапрасность постигшей его утраты; свидетельствовало о по-прежнему существующей связи с сыном. Подумать только, как немного ему нужно: полторы или две недели пребывания в военном госпитале — и ощущение, что сын хотя бы вот так, опосредствованно, помогает ему…

В пенсионном отделе облвоенкомата мне всё объяснили. Оказывается, по существующему узаконенному порядку, прибегать к помощи военных медиков могут только родители погибших старших по чину, начиная с майора, офицеров. Лейтенант же Усов дослужиться до более высокого звания не успел. «Из-за чьего-то недосмотра» Владимир Кузьмич Усов вниманием лечебного учреждения, относящегося к военному ведомству, пользовался незаконно. По отношению к нему, «была допущена ошибка», которую сейчас, в январе 2007 года, «просто исправили».

… Владимир Кузьмич Усов позвонил в редакцию, на что-то надеясь. Но я смогла сказать только об «исправленной по отношению к нему ошибке». И он повесил трубку…