Надо сказать, что в последние годы численность некоторых видов диких животных увеличилась. Например, северных оленей, кабанов, лисиц, зайцев-беляков, горностаев, глухарей, рябчиков. Хотя состояние популяций отдельных видов, в первую очередь косули и кабарги, по-прежнему вызывает большую тревогу.

— Этот охотничий сезон выдался трудный, необычный, — сетует главный специалист-эксперт отдела охотнадзора по Иркутской области и Усть-Ордынскому Бурятскому автономному округу Юрий Яковлев. — Было много аномальных явлений. В ноябре и даже декабре шли дожди. Медведи залегли в берлоги поздно. А отдельные не впали в зимнюю спячку и вовсе. В Тофаларии один такой шатун забрался в охотничье зимовье. Снега не было, и охотник, возвратившийся из тайги, вовремя не обнаружил непрошеного гостя по оставленным им на земле следам.

Косолапый выскочил из избушки неожиданно и задрал человека.

Москва расщедрилась

— Да, погодные условия нынче охотникам сильно помешали в начале сезона, — соглашается заместитель начальника отдела охотнадзора Александр Каянкин. — К концу декабря было освоено не более 5% выданных нами лицензий на добычу северного оленя, медведя, кабарги. В начале 2007 г. дела пошли несколько лучше. По данным на 15 января, использовано уже более 10% лицензий по лосю и изюбрю, до трети — по косуле, до половины — по кабану.

Особенно радуют специалистов охотнадзора высокие показатели добычи соболя, популяция которого в Приангарье из года в год увеличивается. В первую очередь в северных районах. Этому благоприятствует хорошая кормовая база. Прошлым летом уродился орех, было много мышевидных грызунов, стояла тёплая погода — настоящее раздолье для размножения и роста этого ценнейшего пушного зверька.

В связи с такой благоприятной ситуацией Москва не стала на сей раз скупиться и вняла настойчивым просьбам иркутян выделить аж 45000 лицензий на добычу соболя — на 13000 больше, чем в минувшем охотничьем сезоне.

Промысел станет цивилизованным

В нынешнем промысловом сезоне появилось одно очень важное новшество. Теперь охотник должен приобретать лицензию на добычу каждого отдельного соболя, а не на 10, как было раньше. По мнению специалистов, это позволит упорядочить оборот пушнины на территории как области и округа, так и страны в целом, снизит объёмы браконьерских заготовок меха ценных видов зверьков. Ведь старая практика имела много изъянов. Вела к «перепромыслу» зверька, к узакониванию браконьерски добытой пушнины.

А это — ещё и большие финансовые потери для государства. Недополучение бюджетом платежей за пользование объектами животного мира. Говоря проще, денежки при такой ситуации текут не в общегосударственный карман, а в кошелёк двуногих лесных разбойников.

Так вот, шаг за шагом, и мы продвигаемся в сторону организации цивилизованного пушного промысла. Как и во всех северных странах — Финляндии, Швеции, Норвегии, Канаде.

Система эта напоминает чем-то внедряемую сейчас схему учёта экспорта за границу нашей древесины, где на каждом бревне стоит штамп, содержащий всю необходимую информацию. Теперь и при вывозе за пределы региона любой партии пушнины — на продажу ли, на аукцион или ярмарку — в сопроводительных документах должен быть номер лицензии на каждого добытого соболя. Так же как и ветеринарное свидетельство, оформленное по всем правилам.

— Как это выглядит на практике? — спрашиваю Александра Каянкина.

— Да очень просто: к каждой шкурке прикреплён талон, оторванный от лицензии.

Бери участок — и будь хозяином

Говорю Юрию Яковлеву:

— Охотники часто жалуются, что им мало выдают лицензий на добычу тех или иных диких животных.

— Ну, давайте всё живое в тайге выбьем и заживём весело, — сердится он. — Тем более что современная техника сделать это позволяет. Добыча ведётся строго по лимиту. А лимит, как вы знаете, не устанавливается с потолка. Он научно обосновывается. Вот из этого охотнадзор и исходит… По разным причинам — разрушение среды обитания, множество волчьих стай, браконьерство, низкая культура охоты — численность копытных в Приангарье неуклонно уменьшается. С 2000 по 2007 гг. лосей стало меньше на 13,4 тыс., изюбрей — на 2,2 тыс., косуль — на 2,4 тыс., кабарги — на 5,3 тыс. голов.

Формально в Иркутской области и округе ничейных охотугодий нет. У всех есть охотпользователь — в лице обществ охотников и рыболовов, промысловых охот-предприятий, акционерных обществ. Они-то, как полноправные хозяева своих таёжных территорий, и должны заниматься сегодня развитием охотхозяйств. Охранять диких животных, способствовать восстановлению их численности.

— Но они этим занимаются недостаточно, — констатирует Юрий Яковлев. — Не ведут подкормку молодняка, не осуществляют его охрану и учёт.

Наши законы позволяют охотничьим хозяйствам заниматься разведением дичи и использовать полученную от этого продукцию без каких-либо ограничений по срокам, нормам добычи. Иными словами, такое промысловое хозяйство становится фактически частной собственностью, имеет целый ряд налоговых льгот.

Бери участок тайги, дерзай, пробуй… Увы, такое хозяйство в Приангарье всего одно. Называется оно «Даниловка» и расположено в Баяндаевском районе Усть-Ордынского Бурятского автономного округа. Здесь в полувольных условиях содержится около ста маралов, косуль, изюбрей. Территория огорожена и хорошо охраняется. Зверей регулярно подкармливают, лечат.

Зам. начальника отдела охотнадзора Александр Каянкин считает, что подобное охотхозяйство можно было бы создать и в одном из мест компактного обитания диких кабанов, которые водятся у нас в ряде южных районов области. Да и по другим диким животным тоже.

Волки всех перехитрили

Порадовать наших охотников должно и ещё одно новшество: со следующего года часть лицензий на добычу диких обитателей будет выдавать Иркутск, а не Москва. Что, естественно, ускорит и упростит этот процесс.

Сейчас же специалисты Иркутского охотнадзора вместе с охотпользователями готовятся к весенней оценке послепромысловой численности диких животных по методике ЗМУ (зимний маршрутный учёт). Тогда и станет окончательно ясно, сколько и кого можно добыть в следующем охотничьем сезоне.

Но вот по волку уже и сейчас всё ясно.

— Численность его, к сожалению, растёт, — сказал Юрий Яковлев. — Несмотря на все принимаемые и внешне вроде бы внушительные меры. Главная причина тому — резко упали объёмы его добычи.

Я с удивлением узнал, что в охотничьем сезоне 2006 — 2007 гг. значительная часть средств, отпущенных областной администрацией на регулирование численности серых разбойников, так и осталась неиспользованной. Если в конце 90-х в Приангарье добывали за сезон охоты 350-400 волков, то в нынешнем пока что не более 120. Конкурс «Лучший волчатник», проводимый областной администрацией, совсем захирел. Нынче было подано заявок на выплату вознаграждений всего на… 80 добытых хищников. Тогда как раньше счёт шёл на сотни.

Причины тут общеизвестные. Мне уже приходилось о них писать. Но воз, как говорится, и ныне там.

Во-первых, слишком мала плата за шкуру взрослого добытого волка — 3000 руб., а за щенка — 2000. Это не окупает затраты охотников-волчатников даже наполовину.

Волк ведь умён и хитёр. Его просто так не возьмёшь. Все ошибки человека он ловко использует в свою пользу. Даже нашу хозяйственную деятельность. В частности, строительство лесовозных дорог, прокладку трубо-проводов, благодаря которым он очень быстро осваивает всё новые и новые свои охотничьи владения. Чтобы угнаться за ним, нужны и немалые деньги (снегоходы, ГСМ), и время.

Во-вторых, до сих пор не найдена замена яду — фторацетату бария, который был запрещён к использованию в 2005 г. Вроде бы временно. До тех пор, пока не осуществят его экологическую экспертизу и он не будет зарегистрирован в Российском регистре потенциально опасных химических и биологических веществ.

В Сибири при её огромных пространствах, где волк пробегает за день до 50-60 км, регулировать его численность без применения яда просто нереально. Одними капканами, облавной охотой да выстрелами при случайных встречах проблему не решить.

В 2005 — 2007 гг. наши охотники-волчатники ждали и надеялись, что правительство поторопится и включит фторацетат бария в перечень разрешённых ядов. Но так и не дождались. Видно, Первопрестольной серые разбойники не досаждают. А вот на домашний скот наших деревенских жителей они уже нападают. И всё чаще. Не говоря уж о большом уроне, приносимом диким копытным.

Браконьеры пошли важные

Не ослабевает и браконьерский прессинг, потому что нынешнее законодательство к ним более чем лояльно. Как грустно пошутил один из егерей, «оно их любит и лелеет».

Охотнадзор выявил в 2006 году 1300 фактов нарушений правил охоты. Все нарушители были привлечены к административной ответственности, но ни один не осуждён. Отчасти причина тут как в недостаточной юридической подготовленности самих охотинспекторов, так и в слабой активности работников органов внутренних дел, которые не всегда охотно занимаются хлопотными «лесными» уголовными делами. По-человечески понять их можно: кадров не хватает, своей работы по горло.

В прошлом году в списки браконьеров попал 721 член общественных объединений охотников. («Сам охраняю — сам у себя и ворую»). «Шалили» в тайге с оружием также штатные работники юридических лиц — охотпользователей, работники силовых структур и т.д. Вот такие пошли у нас теперь «защитнички» животного мира.

Зам. начальника отдела охотнадзора Александр Каянкин заметил по этому поводу:

— Особенно удручает, что среди злостных нарушителей правил охоты попадаются высокопоставленные чиновники, руководители разного уровня, члены охотничьих обществ. Они чаще всего занимаются автобраконьерством.

— Найдено ли противоядие против самой опасной и самой безнравственной категории браконьеров, добывающих, а точнее сказать, просто расстреливающих копытных с воздуха? То есть с мотопарапланов?

— Бороться с ними очень трудно, — ответил Юрий Яковлев. — Они хорошо технически вооружены. Имеют радиостанции широкого радиуса действия, спутниковые навигаторы, самое современное автоматическое оружие. Но кое-кого всё-таки удаётся поймать с поличным. Двоих таких парапланеристов задержали в Ангарском районе. Разрабатываем нестандартные меры и по задержанию других летунов.

В деле сохранения и приумножения диких животных Восточной Сибири могли бы существенную роль сыграть заказники. Их у нас 14. Два федерального подчинения, 12 — областного. Но существуют они формально, то есть больше на бумаге. Серьёзной работы в них не ведётся. У некоторых в 2007 г. вообще заканчиваются сроки действия. Это Зулумайский (бобры) в Зиминском районе, Кирейский в Тулунском и Чайский (соболь) в Киренском.

Такая ситуация возникла, потому что до сих пор не создана в Приангарье дирекция по управлению государственными заказниками регионального значения. Хотя российским законодательством это предусмотрено.