Их приведёт режиссёр спектакля, заслуженный артист России Г. Гущин. Геннадий Степанович для факультета филологии и журналистики классического университета — человек не случайный. Он здесь когда-то учился, а впоследствии не раз приходил за советами и консультациями к незабвенной Лидии Андреевне Азьмуко, другим преподавателям, на творческие встречи со студентами.

Вот и на этот раз состоялся живой и непринуждённый разговор о драматической судьбе автора и его пьесы, современном её звучании, трактовке отдельных эпизодов и персонажей.

Внимательно вслушивались в выступления студентов заслуженная артистка России Елена Мазуренко и актриса Марина Елина, интересные проблемы поднимали во время занятия исполнитель главной роли Семёна Подсекальникова заслуженный артист России Николай Дубаков и сам постановщик спектакля Геннадий Гущин.

Судьба эрдмановской пьесы, действительно, была нелёгкой. Написанная в 1928 году уже прославившимся к тому времени пьесой «Мандат» драматургом, она была запрещена «высочайшими инстанциями». За пьесу безуспешно борется К.С.Станиславский, рискнувший обратиться с письмом к самому Сталину, в котором пишет буквально следующее:

«Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович!

От Алексея Максимовича Горького Вы уже знаете, что Художественный театр глубоко заинтересован пьесой Эрдмана «Самоубийца», в которой театр видит одно из значительнейших произведений нашей эпохи. На наш взгляд, Николаю Эрдману удалось вскрыть разнообразные проявления и внутренние корни мещанства, которое противится строительству страны. Приём, которым автор показал живых людей мещанства и их уродство, представляет подлинную новизну, которая, однако, вполне соответствует русскому реализму в его лучших представителях, как Гоголь, Щедрин, и близок традициям нашего театра».

Письмо датировано 29 октября 1931 года. Разумеется, Станиславский лукавил. Он прекрасно понимал, что пьеса Эрдмана не о мещанстве, а о тотальном страхе, пронизывавшем общество, о «маленьких» людях, беззащитных перед властью и государством. Понимал это и Сталин. Его ответ Станиславскому может послужить примером лукавого иезуитства. Со ссылкой на неких «ближайших товарищей» вождь назвал пьесу пустоватой и даже вредной, однако разрешил театру «сделать опыт и показать своё мастерство». Год спустя готовый спектакль был запрещён, запрету подвергся и спектакль, поставленный Всеволодом Мейерхольдом.

А в октябре 1933 года Эрдман был арестован на съёмках фильма «Весёлые ребята» (он был одним из авторов сценария). До сих пор и этот фильм, и комедия «Волга-Волга» демонстрируются без имени Н. Эрдмана в титрах.

Три года он находится в ссылке в Енисейске и Томске, затем органами госбезопасности ему разрешено проживание вне шести крупных городов. Включая, разумеется, и столицу.

Пьес Н. Эрдман больше не пишет. Он работает над театральными обозрениями, опереточными либретто («Мадемуазель Нитуш», «Летучая мышь»), киносценариями (например, замечательной сатирической комедией «Каин XVIII» по сказке Евгения Шварца, сказками «Морозко» и «Город мастеров»), сценариями мультфильмов («Дюймовочка», «Лягушка-путешественница» и др.).

Все попытки режиссёров поставить его пьесы решительно пресекались властями.

В самом деле, кого из власть предержащих могли вдохновить такие реплики персонажей:

— Жизнь прекрасна.

— Я об этом в «Известиях» даже читал, но я думаю — будет опровержение.

— Вот напрасно вы думаете. Вы не думайте. Вы работайте.

— Идёшь это, знаете, по бульвару, и идёт вам навстречу дамочка. Ну, конечно, у дамочки всякие формы и всякие линии. И такая исходит от неё нестерпимая для глаз красота, что только зажмуришься и задышишь. Но сейчас же себя оборвёшь и подумаешь: а взгляну-ка я на неё, Серафима Ильинична, с марксистской точки зрения — и… взглянешь. И что же вы думаете, Серафима Ильинична? Всё с неё как рукой снимает, такая из женщины получается гадость, я вам передать не могу. Я на свете теперь ничему не завидую. Я на всё с этой точки могу посмотреть.

— … и раскроются настежь ворота Кремля, и к ним выйдет наше правительство. И… протянет свою руку…

— … Я считаю, что будет прекрасно, Аристарх Доминикович, если наше правительство протянет руки.

— Я считаю, что будет ещё прекраснее, если наше правительство протянет ноги.

— Кто, по-вашему, эта курица? Это наша интеллигенция. Кто, по-вашему, эти яйца? Яйца эти — пролетариат. Много лет просидела интеллигенция на пролетариате, много лет просидела она на нём. Всё высиживала, всё высиживала, наконец высидела. Пролетарии вылупились из яиц. Ухватили интеллигенцию и потащили к реке. «Я ваша мама, — вскричала интеллигенция. — Я сидела на вас. Что вы делаете?». «Плыви», — заревели утки. «Я не плаваю». — «Ну, лети». «Разве курица птица?» — сказала интеллигенция. «Ну, сиди». И действительно посадили. Вот мой шурин сидит уже пятый год.

В 1969 г. (за год до смерти драматурга) пьесу напечатают в ФРГ и поставят в Швеции. В 1982 году В. Плучек ставит «Самоубийцу» в Театре сатиры. После пяти представлений спектакль закрывают. Его возобновление в годы перестройки, так же как и последующая постановка Юрием Любимовым в Театре драмы и комедии на Таганке, уже не так будоражат общественное мнение. Впоследствии будет снят интересный, но в то же время достаточно спорный фильм с Сергеем Шакуровым и Леонидом Куравлёвым в главных ролях.

Поэтому мы с особым интересом ожидаем иркутскую премьеру и последующего разговора о ней в стенах нашего университета. Не сомневаюсь, что пойдёт этот разговор «по гамбургскому счёту».