Давно ли появилось у людей свойство говорить о планетарном, давно ли изменился масштаб мысли и обновилось видение мира?

Всё это в пределах живого опыта одного поколения, освоившего новые возможности и ставшего свидетелем колоссальных потерь во время второй мировой войны, национального единства, девальвации традиционных ценностей.

Годы 1960-е — это начало другого человечества, вступившего в космическую эру.

В 1960-е в Иркутске стал заниматься художественной фотографией Борис Дмитриев, чтобы показать в своём творчестве Сибирь, созидательную мощь природы и скудные свидетельства подвига тех, кто пришёл сюда когда-то.

В 1960-е иркутский писатель Валентин Распутин увидел жизнь сибиряка так, как есть, без искажения и самообмана, так же просто и совершенно, как в сложнейшем чуде техники — объективе фотоаппарата Дмитриева. Они встретились.

— Лет 40 назад познакомились и с тех пор шли рядом. Связала идея, тема. Мы стали готовить книгу-альбом об Иркутске «Иркутск с нами». Так назвал Валентин Григорьевич свой очерк, который лёг затем в основание большого проекта «Сибирь, Сибирь…».

В 1985 году в издательстве ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» Распутину предложили создать фотокнигу о Сибири для серии «Отечество». Тогда и оформилось окончательно наше творческое содружество. Состоялись совместные поездки на Колыму, в Русское Устье на Индигирке.

После первого выпуска «Сибири…» жизнь продолжилась в творческом ритме. Спустя десять лет книга была переиздана в Америке. В 2000 году о ней вспомнили снова и состоялся второй выпуск. Казалось, всё было исчерпано, но сделанное не отпускало — и снова мы встречались, обменивались мнениями. Наконец, В.Г. Распутин сообщил, что будет писать о Великом сибирском пути. Это решение совпало со знаковым для Иркутска событием — открытием державного памятника Александру III. Валентин Григорьевич вскоре опубликовал в газете железнодорожников «Гудок» главу о Кругобайкальской железной дороге, а я провёл два года в Прибайкальском заповеднике, снимая горы, реки, цветы. Потом сосредоточился на Кругобайкалке — всё свободное время проводил там. Год мы работали над новым изданием книги. Год был трудный, жёсткий. Теперь можно оглянуться, подвести итог. Наш союз с Распутиным выдержал испытание временем.

И не только временем. Моя выставка, посвящённая 70-летию В.Г. Распутина, называется «Воспоминания». Здесь можно в качестве лирического отступления вспомнить о том испытании, которое нам преподнесла река Лена.

В будущей книге ей отводилась одна из глав. Мы планировали выполнить поездку по Лене до Ледовитого океана, для чего на судоверфи Жигалово нам давали катер. Наступила пора навигации, и тут поездка стала нереальной — резко подскочили цены на горючее. Сплавиться удалось от истока Лены до Качуга, из чего и вырос очерк Распутина «Вниз по Лене-реке».

Это было суперэкстремальное путешествие. Вместе с заместителем директора заповедника Семёном Устиновым более трёх суток нас поливал жестокий дождь.

Оглядываясь назад, могу сказать, что годы были непустые, большого творчества. Выпустили книгу века «Сибирь, Сибирь…» — память совместной дружбы и творчества. Остаётся благодарить судьбу, что шёл рядом с таким человеком, как Распутин. Никогда у нас не было разногласий. Я всегда переживал за его здоровье. Больше, чем за себя.

За выставкой «Воспоминания» встаёт и Сибирь — и «Сибирь, Сибирь…». В.Г. Распутин запечатлён на многих снимках Б.В. Дмитриева. А сам он, действительно, оставил, как медведь, след в очерке «Вниз по Лене-реке».

«Мы с Борисом Дмитриевым собирались выглядеть не совсем праздно», — сообщает Валентин Григорьевич на стр. 439. — Сначала идёт речь о том, что «Борис знатный повар», а ниже: «Мы нашли выход в том, что перед опасными, крутокипящими скатами, о которых заранее предупреждал грохот воды, освобождаться от груза, имеющего ноги. Наскоро притыкались, где позволял берег, мы с Борисом с удовольствием выбрасывались на него и припускали, греясь и разминаясь, вслед за лодкой, обретающей без нас маневренность и способность подкрадываться к порогу. […] За «страстью небесной», опять же где позволял берег, лодка ждала нас. Но берег, к которому подпускала Лена, иногда не давался долго, и мы с Борисом, заплетаясь в густых тальниковых кустах, попадая в завалы с внахлёст набросанными деревьями, продираясь сквозь них то подныром, то подлазом, проваливаясь в трясину меж кочек, скользя и падая на каменных осыпях, добредали наконец с высунутыми языками. И с тем же нетерпением, с каким, окоченев, выскакивали из лодки на берег, в изнеможении бросались теперь в лодку». На стр. 444: «Мы сидели спинами друг к другу, Борис в носу лодки, я в корме. Каждый день мы обещали Семёну Климычу, что завтра, как только Лена притихнет, мы сменим его на вёслах, но такое завтра так и не наступило». И только на стр. 458 книги Борис наконец-то «щёлкает фотоаппаратом»…

В газете «Советская Россия» за 31 декабря 1991 года был опубликован снимок Бориса Дмитриева, о котором заговорила вся страна: на нём В.Г. Распутин с маленькой внучкой, закрывшей руками лицо. В этом снимке для читателей газеты сошлось многое: и тревога за будущее в связи с наметившимся разгулом «реформации», и вера в мужество людей, которые смогут этому противостоять, и близкое миллионам семей ощущение своего дома, где есть книги Распутина и куда пришла со снимком популярная тогда газета.

На выставке «Воспоминания», коль скоро обнаружились 40 лет общего для Валентина Григорьевича и Бориса Васильевича пути, последний представил портреты писателя, отражающие весь период. Здесь есть Распутин 1960-х, а больше — автор «Прощания с Матёрой» у старых, но всё ещё напоминающих о силе сибирского народного характера рубленых изб, близ остовов часовен и ушедших в землю крестов могил старожилов и первопроходцев Сибири.

За последние годы прошло много выставок Бориса Дмитриева: в ИОХМ, в филиале музея города Иркутска — доме им. Рогаля. Посещая их, В.Г. Распутин оставлял свои отзывы:

«Борис!

Зная тебя много лет, зная хорошо, как мне казалось, твой почерк и «тематику», я удивлён этой выставкой, лучшей у тебя, без единого человеческого лица, которым ты как бы разочаровался и для которого находишь тем лучшие, наипрекраснейшие способы воздействия и лечения — деталями, глубиной, мудростью и красотой всего, что рядом с человеком и что слишком многие из нас не видят. Потребовалось, мне кажется, и твоё «перерождение», чтобы обратить на это внимание. Но зато как хорошо, как плодоносно! Человек едва ли спасёт природу, но ты делаешь всё, и делаешь прекрасно, чтобы природа спасла человека.

Ноябрь 2003 г.»

В сентябре 2006 года в ИОХМ в книге отзывов оставили записи о новой выставке Бориса Дмитриева два лица — владыка Вадим, архиепископ Иркутский и Ангарский:

«Получил огромное наслаждение, посетив удивительную выставку работ фотохудожника Бориса Васильевича Дмитриева. Работы уникально прекрасны и зовут воскликнуть: «Дивны дела твои, Господи!». Именно такая отображённая красота, по Ф.М. Достоевскому, способна быть спасительной для мира. Вызывает глубокое уважение и почтение искусство фотохудожника. Новых Вам, Борис Васильевич, творческих успехов и помощи Божьей неоскудевающей»,

и писатель Валентин Распутин:

«Сколько выставок видел уже своего товарища и соавтора, знаю, кажется, все работы, но всякий раз удивляешься и новым красотам, и новым картинам, и новому расположению земли и неба, воды и всего, что на них находится. И всякий раз красота удивительней и краше. И удивление признательней и чувственней.

А весь секрет — глаз, вкус, новый взгляд и любовь к родному, самому незаметному.

Дай Господь и дальше так».

Портретная съёмка, действительно, не является преимущественной для Бориса Дмитриева. Природной, искренней гармонией обладает не всякое лицо и не во всякий час. Но вдруг да появится у него девочка из Русского Устья с белым, тяжёлым щенком на руках, обвеянная ветром тундры; то митинг в защиту Байкала, где столько знакомых лиц; то супружеская чета — сибирский осенний холод заставляет их прижаться друг к другу…

Портреты Распутина на выставке «Воспоминания» — это ключ к ней. В его книгах — современная и недавняя Сибирь, Россия, человек, не расставшийся со своими корнями, своим предназначением, со своей правдой. Писатель присутствует в своих героях. И пейзажные съёмки Дмитриева полны его духовного присутствия.

Пейзажи — как страницы книги. Этот поддерживает, этот — уводит далеко, этот — возвращает, этот — даёт мысль, этот — будит чувство, а этот — связывает всё бытие в тугой узел.

Именно такова панорама Тобольского кремля с вертикалью звонницы под облачной кипенью, стремительно поглощающей синеву неба. Здесь всё: и земля, и небо, и чистое, и священное, и история, и космос в скоплении деталей — обретает величавые черты. А сколько видов таёжных далей во всём многообразии замысла Создателя! Гор, водопадов — цветов, рассыпающихся цветными своими трелями по оттаявшим склонам и берегам.

И снова «Иркутск с нами» — старинные окна, несущие отражения облачных масс в обрамлении наличников, сначала украшенных флоральными мотивами замысловатой резьбы, а потом закалённых морозами, жарой, дождём и ураганным ветром — мало ли что пребудет за столетие бытования.

И — завершающий кадр.

В августе 2006 года Валентин Распутин и Борис Дмитриев на катере ушли в Коты. В шесть утра следующего дня катер отошёл от берега, и на миг Байкал стал золотым — по чёрной почти воде ударило лучами восходящее солнце. Это был знак завершения трудов над книгой «Сибирь, Сибирь…» — и начало новых дней, для которых и нашлось место на выставке «Воспоминания».