А ситуация была ещё та. Представьте: вы в своей квартире, всё тихо, спокойно, и вдруг в дверь кто-то стучит ломом. В ужасе выскакиваете в тамбур и смотрите в глазок. Там, за порогом, стоит взлохмаченная, ещё не старая женщина в домашнем расстёгнутом халате. В дверь она бьёт, оказывается, не ломом, а костылём:

— Вы знаете, война началась. Великая Отечественная. Пустите меня пожить! Ну что, у вас сердца нет?

Это уже ни в какие ворота! Всё бывало: стучались и звонили хулиганистые подростки, разные проходимцы, политические агитаторы. Но жить ещё никто не просился.

Где-то минут десять я уговаривал эту странную женщину уйти, но она и вовсе легла на коврике. Пришлось дверь открыть. Далее наш контакт проходил по принципу общения слепого с глухим. На все вопросы, кто она и откуда, слышалось что-то невразумительное. С трудом удалось её поднять. Одна нога у женщины была босая, опухшая, в разодранном гипсе. Кое-как я затащил незнакомку в лифт, и мы выбрались из подъезда.

На улице её опознали. Она живёт в соседнем доме в квартире на седьмом этаже. Соседи не раз замечали за ней странности. Вдобавок женщина крепко «закладывала». Не так давно во время очередного подпития она вдруг решила овладеть навыками скалолазания, выбралась из своего окна на пожарную лестницу. Несчастной, можно сказать, повезло: она сломала только ногу.

В травмпункте ей наложили гипс и отправили домой. Так одинокая женщина с душевным расстройством оказалась без всякой помощи в своём жилище, да ещё с загипсованной ногой. Видимо, повинуясь не до конца утраченному инстинкту самосохранения, она и выползла на улицу, пытаясь достучаться костылём до чьей-то сердобольной души. Ближайшие соседи дверь ей не открыли. Осуждать их за это довольно сложно. Ведь стоит только однажды пригреть эту бедолагу, напоить её чаем, и она действительно захочет у тебя «пожить» — покоя уже не будет.

В этих условиях ничего не оставалось, как вызвать бригаду неотложной психиатрической помощи. Довольно быстро приехали два здоровых парня. Задав женщине несколько вопросов, позволяющих судить, насколько человек ориентируется в своей личности, времени и пространстве, они определили, что это их пациент.

Надо ли говорить, как облегчённо вздохнули соседи, когда неотложка увезла в больницу возмутительницу общественного спокойствия. Какое-то время не надо думать, что живёшь на «пороховой бочке». Ведь если человек решил прогуляться вниз с верхотуры своего этажа, мало ли каких бед он может ещё натворить. Правда, тут же возникал вопрос: а что будет, когда женщина вернётся домой, надолго ли ей хватит полученного лечения?

По-обывательски жёстко один военный в отставке тогда произнёс:

— Надо, чтобы навечно таких упекали в психушку, и не было бы проблем.

Об этом случае захотелось рассказать опытному специалисту, ведь тема для разговора есть. Подобное может случиться в любом подъезде, любом дворе. Нашёл телефон доверия, по которому в жизненные кризисные моменты можно как раз обратиться к такому специалисту, и он должен оказать психологическую помощь. Как правило, контакт с оператором этой очень нужной службы происходит на условиях анонимности.

— Вы правильно сделали, что не оставили соседку наедине с её бедой, — ответил мне располагающий женский голос. — Тем более что, пусть неадекватным способом, она просила вас о помощи. Люди с психическими проблемами, быть может, даже в большей степени, чем другие, нуждаются в милосердии, понимании. К сожалению, в обществе на этот счёт полно предрассудков. Между тем мы все живём под одним небом, и с каждым может случиться беда. Здесь крайне важно не замыкаться в себе. Наш телефон доверия — это как первое окошко надежды. Но что ещё очень важно, не нужно бояться психиатров. Они искренне желают помочь своим пациентам и помогают, тем более что возможности медицины сегодня большие. Многие больные после лечения в клинике надолго возвращаются к нормальной жизни. Есть удобные формы общения с врачом: диспансерное наблюдение, периодические консультации. Многое зависит от самого контакта с пациентом, когда всё делается по доброй его воле. Кстати, недобровольное психиатрическое освидетельствование возможно у нас только с санкции судьи. Так что не стоит нагонять ужас на эту область медицины. Хотим мы или нет, большинство душевнобольных жили и будут жить рядом с нами. И общаться с ними приходится, как со всеми другими — по законам человечности. Может быть, имея чуть больше терпения и снисходительности.

Кто будет спорить: очень ценно, что в законе о психиатрической помощи теперь чётко прописаны права человека. И всё же история, произошедшая в обычном «спальном» районе, заставила несколько под другим ракурсом посмотреть на проблему «городских сумасшедших», хотя психиатры и не любят это выражение. Как ни крути, ни рассуждай о милосердии, а участь соседства всё равно незавидна.

Вот до боли знакомая картинка раннего утра. В любую погоду ещё бравая бабулька ковыряется в мусорном контейнере. Пока не набьёт гниющим хламом две внушительные сумки, не уйдёт. Бабуля — не бомж, а владелица двухкомнатной квартиры, исправно получает пенсию. Но дома у неё творится что-то невообразимое: она развела у себя вторую помойку с мышами и тараканами. Соседи воют. Но какому социальному учреждению сегодня нужен этот одинокий человек с прогрессирующим маразмом? К тому же бабушка в миру вполне безобидна — слова плохого никому не скажет. А то, что развела у себя противную живность, — что ж, не повезло соседям.

Рассказали мне ещё про одного типа, страдающего, наоборот, манией чистоты. Мужчина лет сорока панически боится микробов. Жена от него ушла, не выдержав жёстких домашних порядков и… запаха хлорки. С недавних пор этот человек озаботился здоровьем жильцов своего подъезда, поэтому аккуратно протирает хлорным раствором лестничные перила с первого по пятый этаж. У соседей от хлорки слезятся глаза. Они пока не знают, что с этим делать. Но ведь налицо бредовый синдром, когда сознанием полностью овладевает какое-то умозаключение. Подойти к такому человеку и сказать: «Дорогой, вам нужно лечиться»? Скорее всего, это ничего не даст. Жильцам посоветовали написать письмо в областной психоневрологической диспансер с тем, чтобы вызвать к нему врача на дом (есть такой вариант). Но пока они на это не решаются.

С психическим здоровьем населения у нас происходят тревожные вещи. Страна держит одно из первых мест в мире по суицидам, а ведь известно, что львиная доля тех, кто добровольно расстаётся с жизнью, — психически нездоровые люди. Но это отдельная, очень серьёзная тема. Мы-то сейчас о другом — о маленьких драмах «странных» людей и тех, кто волею случая оказывается с ними рядом. Стоит только сесть в городской транспорт — и ты попадаешь в поле чужих болезненных эмоций, беспросветной тоски, гневливых речей, слабоумных суждений. Одно утешает: мы стираем этих людей из памяти в конечной точке своего маршрута.

И вот «мой дом — моя крепость». А крепость ли? Ведь те, кого мы «стёрли» из памяти, тоже вернулись домой и стали соседями. Укладываясь спать, мы не знаем, кто забудет потушить сигарету, выключить газ, кто в очередной раз увидит инопланетян или спутает своё окно с лифтом. В наших домах-сотах никому ни до кого нет дела.

Так что, подумаешь, постучали костылём в дверь, попросились пожить. Этот «привет» болезненного сознания, можно сказать, безобидный…

Фото автора