О первых двух актах я вскользь упомянула в послесловии к интервью с исполнительным директором Иркутского территориального фонда обязательного медицинского страхования Сергеем Шойко, опубликованном 7 марта сего года. Напомню: в первом действии сериала с названием «Лекарственный кризис в России» поплатился портфелем глава Федерального фонда ОМС, так сказать, главный распорядитель всех денег, отпускаемых на льготные лекарства, которых, ах, почему-то не хватило. Во втором — расстался с удобным креслом глава Росздравнадзора, то бишь человек, получавший неплохое жалование как раз за то, чтобы надзирать за целостностью казённого портфеля, следить за тем, чтобы в нём не было дыр и дырочек, из которых монеты, якобы неведомо как, оказываются в непредназначенных для них карманах. Послесловие заканчивалось вопросом: когда начнётся третий акт?

Ждать пришлось совсем недолго. Кажется, едва минул месяц после тех драматических событий, как вновь поднялся занавес. В минувшую пятницу, 23 марта, начался третий акт трагического фарса, сыгранного в Государственной Думе на высоком художественном уровне. Наконец-то на авансцену вышел главный герой — министр здравоохранения и социального развития Михаил Зурабов. Он выступил в отлично срежиссированном ансамбле с депутатами, которые пытались получить от него ответ на извечно проклятый вопрос: кто виноват? Кто виноват в том, что государство в глазах всего мира оказалось банкротом в таком важном деле, как защита здоровья своих граждан? Кто же это так «скрупулёзно» просчитал все предстоящие расходы на льготные лекарства, что долг перед их производителями уже к середине минувшего года сложился в миллиарды рублей? Кто виноват в том, что сотни тысяч тяжело больных россиян, доверившихся слову высоких чиновников, чья немалая зарплата, между прочим, оплачивается нашими налогами, оказались на грани жизни и смерти?

Знаете, что было самым впечатляющим в этом драматургическом действе? Безукоризненная выдержка, с которой держался главный распорядитель нашим здоровьем, — его не поставила в тупик ни одна обращённая к нему реплика. Напротив! Виновных в лекарственном дефолте он назвал, не задумываясь: конечно же, это российские регионы и, разумеется, руководители местного здравоохранения. Потому что это они не умеют «выкручиваться», имея в активе скудные региональные и муниципальные бюджеты. Кто должен держать ответ перед каждым конкретным тяжёлым пациентом, не получившим дорогой препарат в аптеке? Известно кто: сами врачи, выписывающие такие неподъёмные в цене лекарства; и сами пациенты, вздумавшие так тяжко хворать. Кстати, именно на кару врачей нацелен новый, написанный под диктовку нашего министра здравоохранения Закон о бюджете Федерального фонда ОМС. Статья N 13 этого гуманнейшего образца юридической грамотности как раз и гласит: лечебное учреждение, нарушившее жёсткий финансовый лимит, отпущенный на дополнительное лекарственное обеспечение, отвечает за свой промах рублём из своего скудного кармана.

Что до самих тяжело страждущих, то главный радетель за наше с вами благополучие тут же, в третьем акте идущей пьесы, назвал их точное число (ровно 50 тысяч человек по всей стране, и ни на одного больше!) и предложил «выделить таких дорогостоящих пациентов в отдельную программу». Заметьте, никто из депутатов не спросил его, откуда ему известно точное количество людей, нуждающихся в особо дорогих препаратах, и что будет с несчастными, осмелившимися превысить эту цифирь. Впрочем, депутаты промолчали о многом. И о том, что сама система обязательного медицинского страхования, лишающая простого смертного достойной врачебной помощи, порочна уже потому, что отпускаемые государством на эту самую помощь деньги проходят через руки коммерческих страховых компаний, живущих куда богаче самих лечебных учреждений. И о том, что сам Михаил Зурабов (да и не он один в правительстве) негласно курирует чуть ли не самую из них крупную в России. Да мало ли ещё о чём предпочли не спрашивать депутаты поставленного очень высоко чиновника. Единороссы, представляющие большинство в парламенте, совсем недавно грозившиеся отправить действующего министра здравоохранения в отставку, если он до 20 марта не предоставит чёткий план выхода из лекарственного кризиса, поостыли. Ну какая может быть отставка, если их товарищ по партии дал понять, что его отставка делу не поможет и что с его уходом наше отечественное здравоохранение помрёт окончательно? Это ли не ответ на вопрос, про-звучавший в письме нашего читателя М. Конника?

И то сказать: не далее как 26 марта Михаил Зурабов на глазах всей страны (репортажи об этом событии прошли по всем ТВ-каналам) докладывал президенту о предстоящем в нынешнем году очередном (на одну-две сотни рублей «в среднем») повышении пенсий. Президент слушал его внимательно, и министр смотрелся на экране настоящим благодетелем широких стариковских масс. Возможно, это и была финальная, разыгранная под занавес, сцена «мыльной оперы»…