Поляна радостно вздохнула от зимнего сна. От этого очнулись деревья, наловив от солнца тепла стволами и кронами, у корней своих они образовали проталины. Проталины пока ещё очень узенькие, они легли кольцами вокруг стволов и потому называются кольцевыми. Это самые заметные шажочки приближающейся весны. Через несколько тёплых дней кольцевые проталины спускаются и достигают корней деревьев. От них снег начинает расползаться во все стороны.

И вот, в начале апреля около моих сосёнок и кедрушек образовалась проталина, она расширяется чуть ли не на глазах. Сначала объявились макушки кустиков багульника и низкорослых берёзок, затем показалась трава, а вот уже и земля в прошлогодних листьях берёз и осин, опавшей хвое и сосновых шишечках.

В этом тёплом опаде устраивалось на зиму неисчислимое множество махоньких жителей земли – снежных блошек, жучков-стафилинид, пауков, каких-то крошечных мушек с блестящими эфемерными крылышками, бабочек. В муравейнике зимовали рыжие муравьи, в стволах погибающих деревьев, в валежинах – муравьи чёрные. Все они в тёплый полдень оживают; муравьи так шустро носятся по сухим листьям, что явственно слышен шум от тысяч «топочащих ног». Рыжие муравьи настолько «горячие парни», что не ждут полного схода снега с проталины: чуть только вершина муравейника показалась над его поверхностью и была обласкана первыми лучиками солнышка, хозяева выбрались из своих темниц и, собравшись плотной массой, замерли – греются. Но стоит накрыть их тенью ладони и прикоснуться, как рать мгновенно оживает и, выставив кверху кончики брюшек, направляет едкую струю в противника. Сейчас муравьиная кислота самая сильная, не наклоняйся над муравейником, смотри, чтобы в глаз не попала, стреляют они почти на полметра!

В начале апреля моя проталина, там, где стоят заметные сосёнки-кедрушки, знатно расширилась, в яркий полдень над нею хорошо заметными волнами подрагивает разогретый воздух. Это знак всему живущему на проталине: расстаёмся с зимним сном! Вот и бабочки рыженькие – крапивницы – замелькали, они первыми из их племени оживают, когда ещё снега много. Тёплым утром, выглянув в окно, на моей проталине я вижу сойку. Настороженно оглядываясь, будто намереваясь своровать, сойка прыгает в траве и, поворачивая голову, зорко во что-то вглядывается. То там, то тут она быстро суётся носом в траву. Понятно, какую-то добычу находит. Конечно, это насекомое или паук. В нижнем краю моей проталины собралась вода от тающего рядом снега, и на поверхности её я вижу тёмные полоски из каких-то крошечных неподвижных созданий. Их там тысячи. Впервые эти крохи много лет назад я увидел в далёкой тайге на заснеженной лесной поляне. Они не были мёртвыми, какими показались эти, а вертикально, ну, прямо яростно прыгали по снегу на поляне. Что это был за танец, не знаю – уж не брачное ли поведение снежных блошек?

К вечеру, как устало яриться солнце, я пошёл посмотреть на многочисленных обитателей моей проталины. Никого не было! Даже снежных блошек. Оказалось, они не были мёртвыми и на ночь, как это у них принято, укрылись в лесной подстилке. Когда-то я видел, на ночь они уходили к земле сквозь пористую толщу снега, а утром снова оказывались на его поверхности, чтобы продолжать свой таинственный танец. Ни в какое другое тёплое время года блошек снежных я не видел; по-видимому, яростно встретив весну и заложив потомство, они исчезают; в мире насекомых это обычное явление.

В полдень над моей проталиной издали я вижу мелькающую рыженькую бабочку-крапивницу. Первая нынешней весною, и не за нею ли из кроны кедра скользнула туда, наверное, та же сойка? Местная, я её всю зиму если не видел, так слышал в близком лесу. В кронах-то разных засонь из насекомого царства за зиму, наверное, вытаскала, теперь вся надежда на проталины.

И вот пошла с юга перезимовавшая там птичья рать. Вчера на мою, теперь уже большую проталину приземлилось несколько ремезов и белошапочных овсянок, а в кроне кедра, тихонько, задушевно потрескивая и вздёргивая хвостиком, объявились три синехвостки. Они разделили компанию в разное время дня кормящихся на проталине «местных аборигенов» – больших синиц, сойки, поползня и даже малого пёстрого дятла, тоже чего-то там искавшего, ну, и – само собою – нескольких ворон. Так проталины, а их в лесу с каждым днём становится всё больше, особенно на южных склонах, принимают и угощают всё пернатое население: и местное зимовавшее, и прилетевшее. С осени-то вон какой простор бесснежья, а сейчас – весною – пока только пятачки проталин. Хорошо, что они с каждым днём увеличиваются, вот уже и южные склоны гор обнажились, скоро на них зелёная травка появится.

Проталины первыми встречают поднявшихся из берлог медведей; хозяева летней тайги знают их расположение и сразу к ним направляются. На проталинах медведи хотя и скудное, но находят пропитание. Это те же муравьи, мышь-полёвка, занесённая осенью кедровкой посадка – кедровые орехи, грызунами не обнаруженные. Однако, апрельские проталины на крутых склонах гор для копытного зверя затаили смертельную опасность. Поскольку на них объявляется первая зелень, на склоны эти выходят подкормиться изюбри и козюли. Изюбрь, как известно, склонов совсем не опасается, но козюля поосторожнее, хотя и её лакомая зелень привлекает. А на крутом склоне от последнего пятна снега в тёплый полдень вниз протянулся тоненький ручеёк. Встретив на пути преграду – камень, валежину, ручеёк к ночи замёрзнет коварной скользкой лужицей. Кусок льда, да ещё припорошенный ночным снежком – инеем — на крутом склоне! Известно несколько случаев на Приморском и Байкальском хребтах (а сколько неизвестных): то ли зверь сам припустил по склону, то ли его пугнул кто, только выскочил он на эту коварную катушку. И – вниз по скалам… Последний такой случай произошёл с козюлей, да внизу склона ещё и лавиной, которую она спровоцировала, накрыло.

… Вчера ночью упал тоненький снежок-порошка, и неподалёку от своей проталины я увидел маленькие беличьи слежки: отпечаток задних лапок впереди (по ходу), передних – две вмятинки – позади. А-а-а! Это же следы не белки, а бурундука; проснулся, ожил полосатик! И куда ему теперь? Конечно, на проталины! На моей с осени осталось несколько упавших кедровых шишек, не ими ли озаботился бурундучок? У них сейчас в апреле время свадеб, новые харчишки не помешают. Свои-то запасы в норке, небось, не очень обильные, раз на спасительную проталину устремился.

Весна – трудное для таёжного обитателя время, и первое, что обеспечивает им возможность продержаться до полного схода снега, – это проталины-кладовые, милостиво открытые для них матерью-природой.