— …Да всё «У барина»…

— Что это значит — всё?! Как это понимать? Такого, брат, и в сказках не бывает.

— В сказках, дружище, может быть, и точно не бывает, а вот у нас, в Иркутске, на самом деле есть. Недаром же ещё Фёдор Михайлович Достоевский говорил: «Самое фантастичное – это действительность». Вот и этот оздоровительный комплекс «У барина», что расположен в предместье Рабочем, вдали от центровой суеты, где остановка «четвёрки» конечная, тоже есть в самом что ни на есть реальном виде. Там тебе и бесплатная охраняемая автостоянка, и бани семи сортов – на любой вкус, и «Трактир» с отменной кухней, и бильярдный зал, и тренажёрный… Одним словом, есть всё — для отдохновения души и тела. Ибо, как говорил уже другой писатель – Василий Макарович Шукшин – в своём знаменитом фильме «Калина красная»: «Праздник душе нужен! Праздник…». Именно праздник душевный ты и можешь поиметь, братец, «У барина». Ну, пока. Извини, мой трамвай…

Сей гипотетический диалог мог состояться не только на трамвайной остановке, но и в салоне роскошного автомобиля или на корпоративной пирушке. И мог он состояться как между двумя молодыми, так и не очень молодыми и даже совсем не молодыми людьми любого достатка. То есть и между теми, у кого суп жидкий, и теми, у кого жемчуг мелкий. Мог он состояться и между представительницами прекрасного пола. Ибо кто побывал «У барина», тот непременно возжелает туда вернуться вновь. Очень уж там уютно, дивно, мило, как-то по-домашнему. И что весьма немаловажно – не так дорого, как в иных подобных заведениях. Например, уха по-царски, из сига, подаваемая с блинчиками под икрой, стоит 140 рублей. К слову сказать, в центре города и один шашлык, из трёх-четырёх кусочков мяса, причём зачастую весьма сомнительного происхождения, вряд ли купишь за такую цену. А тут – мясо по-таёжному, с папоротником — 130 рублей. К тому же всё натуральное, местное, сибирское, экологически чистое. На себе проверил. Так что знаю, что говорю. Однако знакомство моё с «Барином» началось с довольно пристрастного телефонного звонка в этот самый оздоровительный комплекс. Причём во время этого весьма пространного разговора я порою сам себе казался этаким дотошным чиновником из монолога Аркадия Райкина. Помните? «А есть ли у вас справка на то, что у вас есть справка?..» и так далее и тому подобное. Приблизительно так же и я беседовал с любезно отвечающей мне на другом конце провода девушкой, изображая из себя искушённого в жизни сибарита, уже в какой-то степени пресыщенного оной и ищущего для себя новых острых ощущений.

— …Скажите, а могу я у вас по-простому, по-рабоче-крестьянски, без изысков, с веничком: берёзовым, дубовым там, пихтовым ли, без всяких этих новомодных штучек, просто попариться в нормальной русской баньке и сигануть затем, ну, скажем, в обычную прорубь?

— Да, — однозначно и спокойно отвечала девушка. – У нас есть настоящая русская баня, топящаяся дровами, с «вечно действующей прорубью». Так что можно, как говорится, до озноба пропариться, а потом окунуться в обжигающе холодную воду.

— Ну а что-нибудь этакое, более изысканное, не народное у вас есть? — гнул я уже в другую сторону, — чтоб почувствовать себя как в римских термах времён императора Калигулы?

— Да, есть. Это баня «по-царски». Там можно и окунуться в купель с целебными душистыми травами, и отведать, в перерывах между заходами в парную или после неё, отменных блюд. Причём мебель в этой бане соответствует её названию – она из драгоценных пород дерева, а посуда или из дорогих сортов фарфора, или из серебра.

— А если мне приспичит к вам ночью заявиться: попариться, массажик сделать… Кстати, «клубничка» там у вас случайно не подаётся? — провоцировал я свою невидимую собеседницу.

— Мы работаем круглосуточно. И для желающих найдётся и «клубничка», и даже кальян. Только это курительное удовольствие уже в другой сауне: «Грот». Так что мы можем вам предоставить практически любые услуги. Всё будет зависеть только от потребностей клиента и толщины его кошелька. Кто стеснён в средствах – может выбрать одно. Кто не стеснён – другое. У нас ведь всего в комплексе семь бань…

— Счастливое число, — только и нашёлся я что сказать после примерно получасового диалога, в течение которого я ни на один свой, даже самый взыскательный, запрос не услышал в ответ слово «нет». Неизменным ответом неведомой моей собеседницы было доброжелательное «да».

«Что же это, на самом деле, за комплекс такой?! — уже не на шутку раззадорился я. – Надо как-то съездить, посмотреть. Да и в баньке тоже не грех попариться, от души! А то ведь в центральной части Иркутска от бывших знаменитых некогда банных комплексов: Курбатовских бань (что были на Нижней набережной), Ивановских (располагавшихся недалеко от Центрального рынка), Шварцевских (в районе автовокзала) – или только «графские развалины» остались, или вообще ничего. Одним словом, ехать надо! Чего я теряю-то?!» Как говорил Маркс, он же Карл: «Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей, а приобрести он может весь мир!»

И вот в один из пасмурных дней я отправился на улицу Напольную, 119.

Среди деревянных, преимущественно одноэтажных домов частного сектора, особенно не блещущих архитектурными изысками, приятно радовали глаз добротные кованые ворота охраняемой автостоянки комплекса «У барина», которые спокойно, кстати, из-за своей художественной ценности, могли бы находиться и где-нибудь возле Михайловского замка в Питере или у Летнего сада, там же. Радовали и весёлые какие-то двухэтажные строения спортивно-оздоровительного центра, где практически под одной крышей располагались и «Трактир», и «Бар», и тренажёрный зал, и сами бани. Всё рядом, всё компактно, всё удобно. А в некотором отдалении от этих строений, несмотря на серую хмарь, весело зеленели стройным ровным сосняком совсем близкие тут предгорья, над которыми, разбухшие от влаги, проплывали, не спеша, тяжёлые тёмные тучи. И почему-то глядя на весь этот пейзаж, я вдруг вспомнил не то легенду, не то быль о том, что когда-то, в стародавние времена теперь уже позапрошлого века, по преданию именно здесь, «в нескольких верстах от Иркутска», была заимка одного крепкого хозяина, который прозывался Барином. Любили останавливаться у Барина охотники, что возвращались с добычей из таёжных мест. Не проезжал, говорят, мимо и сам генерал-губернатор Иркутский – любили его превосходительство побаловать себя после охоты отдыхом на заимке, имели такую слабость. Поскольку славилась заимка Барина и банькой отменной, и трактиром с искусным поваром…

Входя в комплекс, я также представлял себя не менее чем генерал-губернатором. А когда распарился в парной бани «Изумрудное озеро» почти до полного нечувствия своих телес да сиганул потом в круглый, обширный бассейн, в котором явственно ощущались ласковые подводные течения, а вокруг, как в потаённом озере, плавали кувшинки и посреди которого, на небольшом каменном островке, как посреди Копенгагена, стоял «Писающий мальчик», и вовсе ощутил себя чуть ли не самим Цезарем! Ибо восторг душевный и телесный был, как говорится, налицо. А затем ещё, не скрою уж ничего от вас, дорогие читатели, выпил я холодной, в отпотевшей рюмке, очень хорошей водки и закусил всё это дело блинчиком с икрой…

Одним словом, действительность значительно превысила все мои самые смелые ожидания. А когда я сидел, окончательно обсыхая, в зоне отдыха тренажёрного зала с прекрасными, современными, многочисленными тренажёрами, способными «прокачать» любую группу мышц, и слушал, как в замысловатом бассейне, слегка шурша прозрачными струями, подсвеченная снизу, по камушкам стекает вода, а всё тело гудело и приятно постанывало после парной – честное слово, я был по-настоящему счастлив, каким-то первобытным, первородным счастьем, когда впервые человек открыл для себя что-то очень хорошее.

* * *

И в заключение немного истории, «отцом» которой, как известно, был Геродот.

Этот самый древний грек ещё около 425 года до нашей эры дал первое систематическое описание жизни и быта наших далёких предков – скифов. (Недаром же Александр Блок, хорошо знавший историю, писал: «Да, скифы мы. Да, азиаты мы. С раскосыми и дерзкими очами».) И больше всего его поразило то, что у «диких» скифов, как и у «цивилизованных римлян», были бани!

Или другой пример. В 11 веке, эры уже нашей, нынешней, дочь киевского князя Ярослава Мудрого Анна, сосватанная за французского короля Генриха I и ставшая впоследствии королевой Франции, больше всего печалилась, уезжая из Киева, где были уже мощённые деревом мостовые, добротные деревянные, а не холодные – каменные – терема, не из-за того, что в центре Парижа, у Нотр-Дама, в какой-нибудь луже на пути её кареты могла лежать огромная свинья, а потому, что бань в этом самом Париже, увы, не было вовсе. Из тазиков мылись изысканные французы. Так-то вот-с.

На Руси же без бань жизнь не мыслилась. И почти у каждого на подворье своя банька стояла. А с 17 века по приказу царя Алексея Михайловича – Тишайшего начали строить и общественные бани, расцвет которых к 19 веку достиг своего апогея. Тут и знаменитые петербургские «Измайловские бани», о которых в своём романе «Учитель фехтования» с восторгом писал Александр Дюма. И не менее знаменитые, построенные в 1806 году актёрами Петровского театра, братьями Сандуновыми, «Сандуновские бани» в Москве. И доныне пользующиеся невероятной популярностью среди любителей живительного пара, так же как и «многоразрядные», «Центральные бани» у Кузнецкого моста, выстроенные на средства купчихи Авдотьи Ломакиной для купцов, кузнецов, возчиков, грузчиков. И где плата за баню была от трёх копеек до рубля.

Бытописатель Москвы Гиляровский подсчитал, что на тогдашнее население Москвы – такое же почти, как ныне в Иркутске – приходилось 60 только общественных бань. Хотели люди быть чистыми – и всё тут! Увы, пожалуй, и раза в три меньшее количество общественных бань вряд ли ныне сыщется в нашем городе, с грустию можем констатировать мы сию печальную статистику. А ведь русский человек без бани не может. Недаром и столько поговорок у него о бане сложено.

«Баня парит – баня правит». «В который день паришься – в тот день не старишься». «Баня может заменить сотни лекарств, но ни одно лекарство не может заменить баню»… Список этот можно было бы продолжать ещё очень долго, но я лучше приведу ещё один, характерный для русского человека, пример. Петр I, будучи в Париже, первым делом приказал построить для своих гренадёров на берегу Сены баню. И те, нахлеставшись от души в ней веничками, привезёнными во Францию с собой, ныряли потом в любое время года в реку, приводя в немалое изумление очевидцев, которые полагали, что после таких процедур русские просто все перемрут. «Не перемрут, — отвечал доброхотам царь Пётр, — ибо для них привычка – вторая натура!»

Так что, дорогие читатели, если у вас что-то не заладилось, идите-ка вы… в баню, к «Барину». Слава богу, есть куда. Там и поправляйте своё здоровье: душевное и телесное. Недаром же финская пословица гласит: «Если у вас хандра и баня не помогла – других способов нет».

В принципе о бане можно и писать, и говорить бесконечно. Ведь и роды на Руси в ранешние времена повитухи, как правило, в бане принимали. Так что большинство народа нашего отечества до двадцатого века в банях появилось. Поэтому и баня у нас в России, я надеюсь, будет жить, пока живёт народ. Ведь не может же временное – ванны там, джакузи новомодные и прочая дребедень – победить вечное. Баню с веничком берёзовым, паром блаженным да водицей ключевой.

За сим остаюсь искренне ваш

Никола БАНЩИКОВ

На правах рекламы