Загадочная краткость отличала доходную часть бюджета Иркутска на 1893 год, притом что была эта часть весьма и весьма солидной.

Вкупе с краткостью изумляла и расплывчатость формулировок доходных статей. Скажем, некими сборами в пользу города, никак не расшифрованными, предполагалось наполнить городскую казну наполовину. И так называемые вспомогательные доходы играли отнюдь не вспомогательную роль, выражаясь весьма внушительной суммой, в восемь раз превышающей сборы с городских земель. Кстати, почти все вспомогательные доходы наметили израсходовать на содержание городского общественного управления. И уже одно это требует объяснений.

В тот 1893 год городским головой был Владимир Платонович Сукачёв. Завершался второй срок его пребывания в должности, и за восемь лет сукачёвского правления изменилось, конечно, многое, прежде всего – в механизме управления городом. Центр тяжести переместился с законодательной власти к исполнительной: городская управа, прежде игравшая скромную роль при миллионщиках-гласных, получила силы и средства воплощать контурно обрисованные решения думы. И на эту новую роль взяты были серьёзные управленцы. Чего стоил один секретарь управы Пётр Иосифович Катышевцев, в своё время отслуживший городским головой.

Городскую управу времён Сукачёва отличал и известный кураж, готовность рискнуть, вплоть до риска собственными сбережениями. Скажем, член управы И.Ф. Исцеленов в 1890 году отремонтировал за свой счёт начальные школы Иркутска, одолжив таким образом городу тысячу рублей.

Деньги на работе

Всякая денежка, приходившая в управу, немедленно отправлялась в банк. На заседаниях думы не без удовольствия обсуждали движение городских сумм, рост запасного капитала, покупку процентных бумаг. На 1893 год проценты с городских капиталов составляли сумму почти в 10 тыс. рублей. Проценты и прибыли с уна-следованного городом капитала И.Н. Трапезникова позволяли, к примеру, ассигновать Иркутскому благотворительному обществу до 3 тыс. рублей в год. Городская власть отчасти и сама приняла на себя банковскую функцию, открыв ломбард и постоянно увеличивая его капитал.

Одной из первейших обязанностей управы было отыскание всевозможных источников для пополнения городского бюджета – и управа демонстрировала настоящую изобретательность. Скажем, на площадке перед домом генерал-губернатора установили беседку и сдавали её в аренду – для продажи минеральных вод. Причём минимальный срок аренды составлял целый год, то есть арендатор должен быть проявить недюжинные способности, чтобы не потерпеть убыток. Но при этом у него появлялась возможность быть замеченным генерал-губернатором.

В 1893-м управою был введён сбор с алебастра и извести, привозимых на баржах для продажи. Не ушли от внимания членов управы и ангарские берега: с сентября 1892-го все пароходы и барки, стоящие на иркутской пристани более суток, облагались специальным сбором.

Была дача господина Измайлова – стала дача городской!

Время от времени кто-то из членов управы озадачивался: а не поднять ли нам плату за вход в интендантский сад? Или: а не приобрести ли нам дом, приносящий неплохие доходы? В 1893 году на приобретение и возведение новых зданий предполагалось потратить около шести тысяч рублей. Был у управы и свой магазин на Ивановской улице, и лавки в торговых рядах. Разумеется, всё сдавалось в аренду. В ноябре городская управа проводила обычно торги на сдачу в аренду городских общественных лавок на Арсенальской и Мелочной площадях. Кроме того, сдавались кладовые по улице Мясной (почему-то исключительно под торговлю рыбой). В декабре сдавались в аренду на наступающий год принадлежащие городу склады на Арсенальской и Мелочной площадях. Начиная с апреля выставлялись участки под устройство дач. В 1893 году городская земля на Кайской горе была сдана новоявленному обществу велосипедистов – для устройства на ней циклодрома.

Расходы по содержанию городской недвижимости в том 1893 году предполагались в сумме более 42 тыс. рублей. И это оправдывало себя – арендные выплаты с городского имущества и зданий складывались в немалые суммы. А вот налоги, которыми облагалось имущество в Иркутске конца девятнадцатого столетия, под-скочили благодаря пожару 1879 года – резко возросло число каменных, а стало быть, куда более дорогих строений. И владельцы их вольно или невольно, но неплохо подпитывали городской бюджет.

По голове и вычет

В 1893 году самым крупным налогоплательщиком был (словно бы подававший пример) городской голова Владимир Платонович Сукачёв. Он владел имуществом, оценивавшимся в 233 тыс. 800 рублей, выплачивая налог в 1 тыс. 753 рубля 50 копеек. К этому надо прибавить ещё и налог с имущества жены – 127 рублей 10 копеек.

Вслед за налогоплательщиками Сукачёвыми следовало семейство Немчиновых. Яков Андреевич, купец старшего поколения и действительный статский советник, в эту пору не имел больших дел, а имущество вовсе перевёл на сына, Андрея Яковлевича. Но имущество было внушительное – стоимостью около 220 тыс. рублей. И налог с него составлял 1 тыс. 628 рублей 2 копейки ежегодно.

Третье место по налогу с имущества держали дочь и внучка умершего десять лет назад Ивана Ивановича Базанова. На четвёртом месте обосновалась купчиха Христина Яковлевна Колыгина, за которой следовали купцы: Николай Дмитриевич Стахеев, Михаил Дмитриевич Бутин, Александр Фёдорович Второв, Дмитрий Васильевич Плетюхин, Николай Петрович Лаврентьев, Иннокентий Семёнович Котельников, Ефим Иванович Замятин, Марк Алексеевич Жбанов, Феодосий Иванович Пахолков…

Всего же доходная часть бюджета на 1893 год составила 317150 рублей. Закладывался и дефицит (около 6 тыс. рублей) – на экстраординарные расходы. Но они с лихвой покрывались экстраординарными же доходами. Скажем, в 1893 году купеческая жена Олимпиада Мыльникова по-просила принять от неё в пользу города 20 тыс. рублей. Не отказали.

И потратить приятно!

При таком финансовом климате город мог позволить себе и назначение пенсий (скажем, учительнице и воспитательнице иркутского детского сада Евдокии Кузнецовой за 20-летнюю службу), и выдачу единовременных пособий (например, вдовам безвременно умерших иркутских полицейских). В 1893 году предполагалось потратить на пенсии и пособия более 2 тыс. рублей.

Перед началом 1893-1894 учебного года городская управа предлагала через «Иркутские губернские ведомости» воспользоваться свободными городскими стипендиями. В Иркутском промышленном училище:

— стипендией имени Великого князя Алексея Александровича (180 рублей в год);

— двумя стипендиями в память 300-летия присоединения Сибири (по 60 рублей в год каждая).

В Иркутской женской гимназии:

— двумя стипендиями имени Великого князя Алексея Александровича (по 17 рублей 50 копеек каждая — как добавление к капиталу, внесённому думой в фонд Иркутской женской гимназии).

Всего расходы по народному образованию на 1893 год заложены были в сумме более 37 тыс. рублей. Неслыханно, до 11 тыс. 615 рублей 20 копеек, возросли расходы по освещению города; санитария выделилась отдельной статьёй; наконец, на содержание полиции отпущена была очень достойная сумма – более 55 тыс. рублей.

Бумажные войны – самые длинные

Как племянник И.Н. Трапезникова, городской голова Сукачёв брал смелость заимствовать из его капитала, завещанного городу, то на дополнительный класс в городском училище, то на развитие городского ломбарда, то на постройку мостов через Ангару и Иркут. Последнее, очень затратное, дело потребовало заимствований на очень крупную сумму в 96 тыс. рублей. Губернское по городским делам присутствие заявило протест и потребовало немедленного возвращения денег в банк. Дума же, в свою очередь, отправила жалобу на губернскую власть в правительствующий сенат.

Для хлопот в Петербурге у думы был свой поверенный, и его услуги были очень востребованны: противостояние с губернским по городским делам присутствием имело затяжной характер. У каждой из сторон была своя правда, каждая из сторон была по большому счёту права: гу-бернская власть отстаивала установленный порядок, а власть городская – право на перемены. Вероятно, желание передышки в выматывающих «военных действиях» и подтолкнуло иркутскую городскую власть окутать туманом бюджет 1893 года.

Но панацеей это, безусловно, не стало, противостояние продолжалось. Осенью 1893 года губернское по городским делам присутствие стало требовать, чтобы городская власть приняла на себя ремонт тракта между Иркутском и Вознесенским монастырём. На заседании думы это требование решили обжаловать в правительствующий сенат. И уж во всяком случае не по причине отсутствия денег – в этом же заседании от 16 ноября решили участвовать в строительстве Дома трудолюбия в Томске. И сделали это.

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отдела краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки им. Молчанова-Сибирского