— Уж который кусок разворачиваю, – довольно улыбнулся приказчик, заметив, что хозяин оглядывает опустевшую полку. – Сукно нынче бойко идёт.

— Чёрное? — деловито осведомился немолодой и степенный купец.

— Нынче всё больше зелёным интересуются. И подкладочным шёлком, опять же зелёным.

— Стало быть, в нынешнюю зиму многим вышло по службе повышение…

При этих словах дама, рассматривавшая сукно, поджала губы и вышла.

Жена «бобрового воротника»

Даже самые провинциальные барышни знали: если чиновник ещё не имеет разряда, воротник у его мундира не бархатный, а суконный. Бархатная зелёная петлица на воротнике и блестящая ведомственная пуговица лишали сна не одну девицу на выданье. Впрочем, были в ходу сказочные истории – про то, как девица Н. вышла замуж за обыкновенного канцеляриста, а он взял да и вырос до «бобрового воротника».

Бобровыми воротниками называли чиновников, дослужившихся до министра или товарища министра – такие меха им полагались по должности, как часть мундира. Существовал специальный «Свод правил», который подробно расписывал, как чиновникам следует одеваться на праздники и на панихиды, в какой руке держать снятую шляпу, какой стороной от себя и на каком расстоянии. «Свод правил» регламентировал ношение мундира не только во время действительной службы, но и в отставке. К примеру, отставным чиновникам разрешалось носить парадную, праздничную и обыкновенную форму, а будничную и дорожную – нет. Отставные губернаторы и вице-губернаторы должны были спарывать часть шитья — мундир с первого взгляда показывал, кто есть кто. Потому и цвет ткани, и фактура её, и, конечно же, фурнитура были средством продемонстрировать разницу положений на служебной лестнице.

Особенно это бросалось в глаза по торжественным, праздничным дням, когда устраивались приёмы, давались балы, и не только дамы доставали свои лучшие платья, но и мужчинам было не грех обрядиться, скажем, в белые брюки с серебряным или золотым галуном. А танцующим ещё и надеть белые шёлковые чулки. Однако же «белый низ, тёмный верх», дозволявшийся городскому голове и губернатору, не положен был вице-губернатору и членам городской управы. Впрочем, в особо торжественных случаях (таких, как приезд в Иркутск Его Императорского Высочества) дозволялось-таки всем чинам предстать в белых штанах, правда, без галуна. Но такие случаи были всё-таки исключением, правило же было то, что если вы не стали ещё действительным статским советником, не видать вам ни белых мундирных штанов, ни шляпы с галуном! Да, и на шляпных полях продолжалось разделение по чинам: первому и второму классу полагался и широкий продольный галун, и два поперечных, а вот третий-четвёртый могли претендовать лишь на ленты муаровые с узкими галунами по краям.

Да что галуны, если даже петлицами «Свод правил» норовил поддеть и уязвить: красивые витые петлицы предназначались лишь для статских советников (и выше), остальным же приходилось довольствоваться плоским позументом.

Разделив чиновников по петлицам, разработчики «Свода правил» всё-таки устыдились – и сделали демократичный жест: для всех десяти разрядов определили одинаковые парадные перчатки, жилеты и галстуки – белого цвета. Общей для всех оставалась и шпага — при парадном и праздничном мундире. Разумеется, шпага воспринималась как символ, но очень важный, внушающий пиетет. Так же и галстук, жилет, перчатки были неотъемлемой составляющей мундира, потому что у человека в галстуке и жилете и мысли соответствующие – строгие.

Отправляясь в дорогу, чиновник судебного ведомства мог позволить себе серые перчатки, даже шаровары вместо брюк, а в ненастье и высокие сапоги, но при этом он должен был оставаться при шёлковом галстуке. При самом суровом климате мех чиновничьего пальто не должен быть виден ни на отворотах, ни близко к краю пол.

«Свод правил» не допускал ни малейшего «разбавления» мундира партикулярным платьем. Зато форменной фуражке не воспрещалось венчать партикулярное платье, и вообще – будничный мундир разрешалось носить и вне службы, причём обязательно со шпагой.

В судебных заседаниях шпага мешала, впрочем, как и перчатки и головной убор – тут уж «Свод правил» шёл судейским чиновникам на уступку; более того, в сильную жару разрешалось приходить на судебные заседания в лёгком белом кителе — но только если каждый судья присутствия будет в форме летнего образца. Кстати, эта, летняя, форма вовсе не исключала сапог…

Вышел знатный молодец!

С конца лета 1894 года иркутские портные обсуждали сюртук нового образца для штатных чинов судебного ведомства. На массовое переодевание срок отпущен был больше двух лет, но «в законную силу» эта новая форма уже вступила, ясно было, что щёголи не преминут тотчас сделать заказ. К счастью, описание новой формы, распечатанное в «Губернских ведомостях», было сделано самое подробное и, похоже, людьми, отстоявшими недалеко от портновского цеха. В их описании новый сюртук воспринимался вполне молодцом: «чёрного сукна, двубортный, застёгивающийся от левой руки к правой. Обшлага оторочены, в полвершка от краёв воротника прикрепляется вызолоченный герб судебного ведомства в дубовом венке». Сюртуку положены были шесть позолоченных пуговиц; в будни их можно было застёгивать все, а вот в праздники – лишь четыре пуговицы, чтобы виден был отложной бархатный воротник прекрасного тёмно-зелёного цвета.

Министру юстиции и товарищу министра нововведением 1894 года были утверждены манжеты с золотым жгутом по зелёному бархату и красной суконной выпушкой. Судебным же следователям и чинам прокурорского надзора дарованы были поперечные плечевые знаки из бархата с золотым жгутом и серебряными звёздочками. И число их, и форма должны были строго соответствовать классу должности.

Новый мундир представал в шести ипостасях — парадного, праздничного, особого, будничного или служебного, обыкновенного, летнего и дорожного. Кстати, плохое обустройство дорог делало дорожный мундир более демократичным. Впрочем, разница служебного положения всё равно бросалась в глаза: кто-то выделялся погонами, кто-то – звёздочками на украшенном золотым позументом воротнике; а министр юстиции и товарищ министра — красными отворотами воротника. У министра юстиции и галун на манжетах был прямой и широкий (аж в три четверти вершка), а у членов окружных судебных палат – в два узких извилистых рядка.

Скажем правду: у нижних чинов и спины со временем становились «извилистыми», и походка — табель о рангах, увы, не способствовала укреплению чувства человеческого достоинства.

Право на шёлковую подкладку

Достигнув «степеней известных», чиновник обретал право сменить чёрную шерстяную подкладку своего сюртука на зелёную шёлковую. Эта деталь, неприметная, кажется, постороннему взору, воплощала заветную цель, наконец-то достигнутую. Позади были все препятствия и волнения: предложат ли твою фамилию в список на повышение, одобрит ли губернатор, не вычеркнет ли начальник края; наконец, будет ли согласие господина министра, а потом (страшно уж и подумать!) Его Императорского Величества?

Чиновники, определявшиеся на службу в Сибирь, страдали и от сурового климата, и от недостатка привычного общения, но по служебной лестнице в нашем суровом краю продвигались, бесспорно, быстрей. С завидною регулярностью в «Иркутских губернских ведомостях» печатались списки повышенных в звании господ докторов, педагогов, полицейских, чиновников особых поручений…

Когда радостное известие достигало Иркутска и в «Губернских ведомостях» появлялось долгожданное сообщение, приятнейшие из хлопот охватывали всю семью. Отправлялись в походы по магазинам, где не спеша, с удовольствием выбирали шёлк, бархат, пуговицы, сукно… А потом обсуждали, какого взять лучше портного, и торжественно оформляли заказ – особенно хлопотала жена, теперь уже статская советница. Наконец, наступал торжественный день, и чиновники облачались в осанистые, важные, самодовольные мундиры. Зелёный шёлк приятно облегал чиновникам спины, предлагая выпрямиться. Хочется верить, что это у них получалось.

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского.