Валерий ХАЙРЮЗОВ – писатель, которому дорогу в литературу проторила его профессия лётчика. Возможно, что и при другой сфере деятельности он всё равно потянулся бы к перу. Но он, «хорошо законспирированный романтик», выбрал небо. И, пожалуй, только там, наверху, известно, от рождения ли была суждена ему нелёгкая эта доля. Так или иначе, Валерий Николаевич единственный среди иркутских литераторов, кто был в своё время награждён премией Ленинского комсомола за повести «Опекун» и «Непредвиденная посадка». Сейчас на счету члена Союза писателей России полтора десятка книг: Москва не сбила ему дыхания, как это порой случается. Он пишет на земле, а мысленно парит в воздушных просторах небес.

— Валерий Николаевич, оказала ли «Восточка» какое-либо влияние на вашу судьбу?

— Не то слово! Для меня, по сути, эта газета трамплином в литературу является. А почему? Потому что там работал такой замечательный журналист – Владимир Иванович Ивашковский. Уникальный вообще человек, с феноменальной памятью. У него был точной нюх на тех людей, которые приходят в литературу. А я тогда только-только начинал. И когда мы с ним познакомились по какому-то случаю и стали общаться, я рассказывал ему о своих лётных впечатлениях – а я тогда ещё летал, по-моему, на ИЛ-14. Володя, выслушав, предлагал мне повторить это на бумаге. Я послушно садился, писал и приносил. И буквально на следующий день материал появлялся в газете!

Шли эти публикации подряд только потому, я уверен, что Владимир Иванович Ивашковский заведовал тогда отделом спорта и информации, а редактором «Восточки» была в ту пору Елена Ивановна Яковлева – легендарный человек, фронтовичка, и она меня с каким-то пониманием поддерживала. Она очень хорошо относилась к Ивашковскому и знала, что он кого зря тащить в газету не будет. Елена Ивановна и ко мне благоволила. Цельная такая натура, красивая женщина, настоящий человек. Поэтому о той «Восточке», которая ещё в старой редакции на улице К. Маркса находилась, я вспоминаю с любовью. Я туда приходил, там меня встречали, усаживали на большой кожаный диван. Этот диван для почётных гостей был.

— В коридоре?

— Нет, в комнате, служившей кабинетом Владимира Ивановича Ивашковского. А по коридору бегали и Лень Петя, и Юра Шумайлов, и Борис Нилович Новгородов… Да много известных журналистов, пробовавших свои силы и в литературе. Боря прекрасно играл в теннис, прекрасный рассказчик. Общаться с этими людьми было интересно и поучительно. Я с благодарностью вспоминаю эту газету всегда. Действительно вспоминаю! Потому что увидеть первые свои публикации именно в «Восточке», а она большим тиражом выходила, – это большая честь и большая радость.

— Какие это годы?

— Начало семидесятых: 1971-й, 72-й, 73-й, 74-й и так далее, и так далее. «Восточка» же помещала целиком мои рассказы. Не просто отрывок какой-то, а от названия до точки. Рассказ «Аэропорт Шавыкан» в 74-м году всю последнюю полосу занял. Для «Восточки» это неслыханно тогда было! Чуть поменьше объёмом рассказ «Оленьи камусы» тоже был там не фрагментом, а полностью напечатан. И, конечно, те люди, которые выписывали газету, сразу её читали. Я когда приходил в аэропорт…

— На «разбор полётов»?

— Да можно и так сказать. И вот в перерыве многие подходили со свежим номером «Восточно-Сибирской правды»: «Слушай, мы тебя прочитали!» И начиналось спонтанное обсуждение моих рассказов по горячим следам.

— И сколько времени продолжалась столь плодотворная связь с редакцией?

— Последняя публикация у меня была в прошлом году. Прилетела делегация Иркутского землячества из Москвы на свидание с малой родиной, надо было об этом рассказать. Я пришёл к Александру Владимировичу Гимельштейну. И главный редактор просто, без всякого, сказал: «Садись в мой кабинет и пиши!» Я сел, написал. И на другой день нашу делегацию я встречал со свежей газетой, где о земляках было уже напечатано. Мгновенно! Потрясающая отзывчивость и потрясающая оперативность. Я же пришёл в редакцию где-то после обеда, когда обычно уже готовый номер сдают, а наутро материал стоял на полосе! Добрые традиции, которые существовали в газете, я считаю, до сих пор существуют и живы в «Восточке». Хотя она, конечно, поменялась, стала не такой, как была раньше, но это понятно: идёт время, все мы меняемся. Когда бываю в Иркутске, сразу, конечно, беру и читаю газету.

— А как часто случается из большой столицы вырываться да в сибирской столице бывать?

— В прошлом году прилетал шесть раз, в этом году – пока только дважды. Иркутск – город, без которого я не могу обходиться. И если произносится это слово – Иркутск, в сознании непроизвольно возникают сразу те картины, которые я знаю с детства. И «Восточка» у меня ассоциируется именно с теми временами, тем более она сохранила свой логотип. «Восточно-Сибирская правда» — та газета, с которой я, собственно, и начинался. Или скажу по-спортивному: в той команде я играл.

— Валерий Николаевич, вы были народным депутатом, заседали в Верховном Совете последнего, как оказалось, созыва. А сейчас?

— Я и продолжаю трудиться в Госдуме – в качестве сотрудника её аппарата. Это отдельный эпизод моей жизни, связанный с депутатством, с Верховным Советом, с Москвой. Я написал после этого книгу «Плачь, милая, плачь». Это о моих хождениях в коридоры власти, о событиях 1993 года. На Международном кинофестивале «Человек и природа», который проходил в сентябре в Иркутске, был показан мой фильм «Небесный столб». Иркутский театр народной драмы ставил мою пьесу «Сербская девойка», возил её на один из театральных фестивалей «Золотой витязь». Сейчас драматический театр имени Охлопкова знакомится с моей пьесой «Точка возврата» и, может быть, поставит её на своей академической сцене.

— Пьеса о чём?

— О современной армии, о лётчиках дальней авиации. Что ещё? Был участником XII Международного кинофестиваля «Золотой витязь» и получил высшую его награду – Золотого витязя – за сценарий о чеченской войне и о генерале Льве Рохлине. Если получится у драмтеатра – дай Бог, буду этому очень рад. Надеюсь, всё должно получиться. Хотя это дело такое… В 1989 году режиссёр Симонян попросил написать инсценировку моей повести «Приют для списанных пилотов», я откликнулся, сделал, уже и роли были распределены, но… Ставить оказалось некому, поскольку через месяц с этим режиссёром театр расстался.

— Прозаики обычно сторонятся драматургии: слишком специфичный и трудный жанр.

— К пьесам меня Ростислав Филиппов подтолкнул. Давал, например, читать книги Товстоногова, он же человек театральный был. И очень многое знал. С Филипповым у меня была большая дружба. Я считаю, что в моей жизни он сыграл незаменимо большую роль.

— А сейчас над чем трудитесь за своим писательским столом?

— Написал я повесть. Название – «Иркут». Поток, поток, вбирающий течение судеб, жизни. Это художественное повествование. Может быть, сниму ещё фильм. Документальный. Мне интересно посмотреть, как на экране выглядят люди и природа, посмотреть на них через объектив. Когда впервые поставили мою пьесу, я изумился: вроде бы и слова мои, и сюжет, и герои, а по-другому воспринимаешь.

Сцена, театр – это фантастика! Мир тот же, наш, узнаваемый, но преображённый, выраженный другими средствами. Слушаешь, смотришь, сопереживаешь, действие происходит не умозрительно, а на твоих глазах, и ты этому свидетель. А ещё добавляется талант исполнителей, актёров, которые играют, здесь уже им доверяешь, как они сумели передать характер, замысел, идею. Это чудо — театр. И когда меня укоряют, что и здесь, и там берусь, я отвечаю пословицей двухвековой давности: «Каждую голову мучит свой дур». Ну, а почему бы не попытаться? Где-то лучше, где-то хуже получится, но мне это интересно. И пока мне интересно, я буду это делать.

— На язык просится памятная реплика из кинофильма «Бег»: «А ты азартный, Парамоша!» Темпераментный вы человек, оказывается, Валерий Николаевич!

— Профессия накладывает отпечаток. Командир корабля должен быть невозмутим, на него пассажиры смотрят, экипаж. Если он будет импульсивен, он не сможет долететь. И как командир воздушного судна я должен свои эмоции держать в узде, контролировать их. Что я и делал. А что внутри в этот момент происходит, учусь у восточных людей никогда не показывать. Но в данный-то момент я не в небе, могу дать волю чувствам. В частности, ещё раз хочу подчеркнуть: прекрасные журналисты работали в «Восточке», прекрасные люди сотрудничали с ними.

И мне бы хотелось одного: чтобы те свои наработки «Восточно-Сибирская правда» сохранила и продолжала искать молодых талантливых ребят. Они наверняка есть. Для человека, который начинает писать, любая публикация очень ценна, она просто необходима. И если «Восточка» будет этим заниматься, то ещё на долгие годы и десятилетия сохранит интерес к себе. Чтобы она не сужала сферу своего влияния – вот чего ей желаю. Я убеждён, что для успеха у этой газеты всё есть: название, или, по-нынешнему, бренд, который на слуху не только в Приангарье, а по всей огромной матушке-Сибири, есть талантливые сотрудники, есть сформированный круг авторов, чьих материалов ждёт читатель. Так что – «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Девиз, который не теряет ни силы, ни актуальности.

Беседовала Вера ФИЛИППОВА