Штефан Фраас, главный дирижёр, художественный руководитель и директор Фогтландской филармонии в г. Райхенбахе, проявил себя на разных поприщах. В его «послужной список» входят должности главного дирижёра камерного оркестра г. Эссена, руководителя дирижёрских курсов (в сотрудничестве с музыкальными учебными заведениями и союзами церковной музыки), преподавателя университета (Хемниц-Цвикау), вице-президента Саксонского музыкального совета. Дирижёр выступал более чем с тридцатью оркестрами в Западной Европе, США, Израиле, Китае (где удостоен звания почётного дирижёра Пекинской филармонии).

Владимир Иванов – иркутянин, ныне студент 4-го курса Московской консерватории по классу народного артиста РФ профессора А. Любимова, пианиста и клавесиниста. Участник международных конкурсов и фестивалей, Всероссийского конкурса «Рояль в джазе» (первая премия), В. Иванов гастролировал в Германии, Бельгии, Польше. Кроме фортепиано, музыкант занимается на старинных инструментах.

Программа концерта включала произведения немецких композиторов: Концерт № 3 для фортепиано с оркестром, увертюру к балету «Прометей» Людвига ван Бетховена и Симфонию № 4 Роберта Шумана.

Центральной фигурой концертного вечера стал, несомненно, Штефан Фраас. Дирижёр легко и свободно распоряжался оркестром. Волевая точность, определённость жеста организовывали и воодушевляли музыкантов. В их реакции на указания дирижёра чувствовалась внутренняя отдача, увлечённость совместным музицированием. Оркестр звучал стройно и слаженно, демонстрируя достойный профессиональный уровень. Свойственное Ш. Фраасу «крупное» оркестровое мышление дало о себе знать в манере дирижирования. Его приметы – размах мелодических траекторий, рельефность логического взаимодействия оркестровых групп, инструментальных «реплик»; охват целого — в непрерывности развёртывания музыки. Она, казалось, возникала сама собой — просто и естественно.

Симфонические произведения Шумана меньше знакомы широкой публике, чем фортепианные, и в этом отношении особенно интересны. Интерпретация Ш. Фраасом Симфонии № 4 ре-минор раскрыла масштаб Шумана как симфониста-романтика — в сложности, многогранности творческой личности, силе душевных, мировоззренческих катаклизмов. Характерные черты миниатюр композитора – специфическая образность, эмоциональный пульс — предстали в симфонии словно через увеличительное стекло. Насыщенная бурными порывами первая часть заключала в себе таинственно-мрачные эпизоды. Траурность медленной части перемежалась светлыми лирическими настроениями. Причудливая скерцозность отзывалась иронией. Динамика, энергия финала приводили к «нервным срывам».

Индивидуальные качества дирижёра проявились и в произведениях Бетховена, исполненных внутренней силы и воли. Увертюра к балету «Прометей» воспринималась на одном дыхании, не отпуская внимание слушателей от начала до конца.

Игра пианиста В. Иванова привлекала тщательностью, технической отделанностью, красотой звука, прочувствованностью музыки. Особое впечатление производила возвышенная лирика медленной части. Ларго. Единственно, пожалуй, в чём можно соглашаться или не соглашаться с пианистом, по поводу чего можно спорить, — его исполнение Бетховена скорее в стиле Моцарта, заставляющее даже порой вспомнить старых мастеров клавесина (Куперен, Рамо). В любом случае дебют пианиста — первое исполнение 3-го концерта Бетховена — свидетельство его незаурядных творческих возможностей.

Филармонический вечер обогатил слушателей знакомством с неизвестным – будь то талантливый музыкант или редко звучащее произведение. Хотелось бы, чтобы такие музыкальные визиты, в частности визит Ш. Фрааса, не оказались единичными и мы чаще встречались с подобными мастерами.