В принципе каждый иркутянин вправе, наверное, переиначив «под себя», повторить известную строку: «Без меня Иркутск неполный». Но были, есть и впредь обязательно будут люди, без которых этот город просто нельзя представить. Которые определяют собой его человеческую и духовную ауру, его особенность, его уникальность. Личности, чьи имена не только ассоциируются напрямую с Иркутском, а словно бы рифмуются с ним, резонируя в разных уголках страны и за её рубежами. Из ушедших — Александр Вампилов, Марк Сергеев, Григорий Галазий. Из здравствующих — Валентин Распутин, Виталий Венгер, Евгений Ячменёв… Многоточие в знак того, что каждый волен продолжить этот ряд. И в нём, я уверена, непременно окажется Владимир СОКОЛОВ. Композитор, блистательный пианист, создатель и художественный руководитель театра-студии «Театр пилигримов», аристократ по крови и по духу, он тоже из числа людей, которые своей деятельностью, всем обликом своим создают Иркутску славу во времени и пространстве.

— Владимир Игоревич, многие, видя вас в гуще культурных событий, даром что вы в силу своего характера избегаете без особой нужды «светиться» на публике, пребывают в заблуждении, что вы здешний, коренной житель.

— Нет, я приехал в Иркутск на рубеже 1979-1980 годов. С этого момента, кстати, и знаю о «Восточно-Сибирской правде» как почтенной старейшей газете края. Было две газеты тогда в Иркутске: «Восточка» и «Молодёжка». Дальше пришла демократия, и киоски заполнили «Плейбоем». Этим словом я облагородил всю таблоидную желтизну. Замечательно!

— Читатели могут за чистую монету принять вашу иронию, не видя выражения ваших глаз и не слыша интонации.

— Если читатель выпьет ведро пива перед этим, то может так и понять. Сейчас молодёжь дует это пиво, лучше бы уж вино сухое. Делают из нас пузатых алкашей, потом ведь очень трудно отвыкнуть будет… Отвлёкся, а я помню, как старшие всегда больше внимания обращали на «Восточку», а поколение младше — на «Молодёжку». Так они, по-моему, дружно и сосуществовали, не переходя друг другу дорогу.

— А вы к какой газете тяготели?

— Одинаково. Мои симпатии делились поровну. Когда мне надо было о чём-то серьёзном подумать, я «Восточку» читал, когда более лёгкое состояние души — «Молодёжку». «Восточка», что характерно для неё, так и осталась «Восточкой», не сменив названия, и это очень важно. Почему? Я не хочу, чтобы мы стали беспамятными Иванами, как будто ничего не было. А на пустом месте, без памяти, без прошлого не будет и будущего. Не будет! Потому что чем подпитываться? Той туфтой, которую нам Запад кидает каждый день тоннами? Это отрава. Откуда, вот интересно, им что-то нам подкидывать, коли у них нет традиций? Но я говорю обобщённо Запад, поскольку под Америкой вся Европа ходит. Они с готовностью отдают свои площади под ракеты, даже те, которые за нас были горой, — братья по оружию. Ну, память-то нашу никто не вышиб. Пивом если только… Это всё серьёзно: я очень рад, что есть «Восточка» и что она держит свою марку и будет держать. Что вспомнят люди? Что-то постоянное, то, что не менялось, не подстилалось ни подо что. То, что имело свою точку зрения. А она у «Восточки» всегда ощутима. Я не имею в виду политику — я представитель театра. А театр пережил бездну преобразований, мягко говоря, и смен всяких ориентаций, но уже две тысячи лет (утверждают, что и больше) остаётся театром.

— Мне кажется, Владимир Игоревич, вы объединяете и несёте в себе мир более объёмный, чем даже театр…

— Но я консерватор. И я за то, чтобы была в России более единая какая-то власть, потому что нам пока рановато в каждом дворе иметь папу. Или маму (смеётся). Нам ещё нужно время, чтобы усвоить, что Чехов — наш, что Чайковский великий — наш, Рахманинов — наш, Циолковский — наш… Мы это не помним, нам это невыгодно: мы сейчас бабки считаем!

— А есть страны, где в каждом дворе свой папа?

— Россия сейчас! Я был в Перу, стране так называемого третьего мира, где для меня дико было напряжение людей, ожидающих какого-то теракта. Я думал: господи, какое счастье, что я в Советском Союзе живу. Теперь и у нас порохом попахивает, хотя до этого, я надеюсь, в общем-то не дойдёт, мы другой народ, другие ценности всё равно. Правда, вот перуанцы — они идут от инков, у них тоже древняя культура, и то допустили такой бардак у себя. Но нам не нужен японский президент, как у них: я за стабильность в нашей стране. И почему вот я провожу параллель: стабильность — «Восточка»? Потому что «Восточка» до сих пор жива, она есть, она несёт свою правду, вот я о чём говорю. Я хочу жить спокойно в своей стране, это моя страна!

— И «Восточно-Сибирская правда» вам в этом помогает?

— Да, да. Я вижу, что продолжает выходить газета, которую я знаю с юности. И когда я сюда приехал, окончив Ленинградскую консерваторию, и дал свой первый сольный концерт как пианист, то первая газета, которая про меня написала, была именно «Восточка». И я был счастлив, потому что до неё про меня никто не писал. Хотя я давал концерты по телевидению и в Иркутске, и на Шаболовке. В Иркутске жил великий музыкант Леонид Мессман, у него была скрипка Гварнери, это ученик великого Ямпольского, друг Леонида Когана. У меня были совместные концерты с ним, о чём тоже опубликовала заметку «Восточка», и я был очень рад этому.

А после мне было, честно скажу, уже неважно, пишут или не пишут: интересно всё то, что впервые, это я говорю безотносительно к нашему с вами разговору о конкретном издании. Я как будто слышу неумолчно звучащие внутри меня слова поэта: «Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспоривай глупца». Не люблю эти модные слова типа промоушен — звучит, как «про мышей». Всякие там презентации, резервации, мачо — переставьте местами гласные, что будет? Супермен — как будто супом подавился… Наверно, я отстал от каких-то современных течений. Но мне нравится, что пленные французы, когда Наполеона разбили, учили русских своему языку. И на пользу пошла Иркутску та культура, которую принесли сюда декабристы. Почему Иркутск более театральный город, чем Новосибирск или Красноярск, хотя там куда больше всего? Потому что декабристы заложили ту основу, которая дала плоды в постоянных явлениях. Как, например, Валентин Григорьевич Распутин, Вампилов — они постоянны.

Я говорю о таких постоянных вещах, как зима, осень, весна, лето, культура, музыка, поэзия. Если это настоящее — это остаётся. В этот ряд постоянств входит по факту и «Восточка». Попробуйте 90 лет просуществовать, ребята. «Лицо сохранить потрудней, чем личину», — поэт заметил. Когда столько формаций переменилось! Моя семья, бабушка с дедом, прятали еврейскую семью в подвале в Воронеже. Сначала от белых, потом от красных. Это быль. Вопросы есть? Вопросов нет. У моих предков, значит, постоянная любовь просто к людям, а белые и красные — это политика, те этих убивали, эти — тех. И кто там прав? Не хо-чу! Делить людей по принципу «а ты кто такой?». Не хочу!

— Для вас «Восточка» в ряду столь лестных констант, что любое издание, мне кажется, охотно заняло бы это же место. Но вы её не выписывали?

— А я вообще ничего никогда не выписываю. Покупаю, киоски же на каждом шагу. Просто боюсь накопления всего бумажного, документов — я ноты-то пишу на магнитофон сразу! Не держу нотных тетрадей. Да я и не считаю, что у меня что-нибудь стоящее там. Есть наработки, две-три ноты, которые будут полезны кому-то. Я же серьёзно к этому отношусь, поскольку я профессионал, а многие из тех, кто и близко к консерватории не подходил, считают себя композиторами. Посмотрите на всех этих педагогов «Фабрики звёзд» по Первому каналу. Безумие какое-то! И они учат музыке, и это всё принимается как норма у нас. До этого государству нет дела. А если не будет культуры в России, то ни-че-го не будет! Понимаете, хотим мы этого или нет, но инострашки ходят на «Пиковую даму», на «Евгения Онегина», на «Бориса Годунова», на симфонии Чайковского, на концерты Рахманинова, на пьесы Чехова — они так о русских хотят знать. А над убожеством они же смеются: как не стыдно? И мимо проходят. А у нас в стране сильно популярна басня Крылова про Петуха и Кукушку.

— Вот, кстати, Владимир Игоревич, я это с невольной улыбкой спрашиваю: вы много хорошего сказали о «Восточке». А она платила вам взаимностью?

— Внимание всегда было. Любая презентация освещалась. Я это всё помню отлично. Это вообще вне обсуждения. Журналистов, которые проявляли интерес, было так много, что лучше не перечислять — боюсь кого-то обидеть, не назвав. Из музыковедов Аня Савинцева замечательно писала, это очень глубокий человек, профессионал, царство ей небесное. Она очень грамотно меня разбирала всегда и давала мне перспективу дальше подумать.

— А с кем-либо из сотрудников «Восточки» за эти долгие годы сблизились?

— Нет. Но всегда охотно здороваюсь с семьёй Бутаковых. С Каминским Андрюшенькой, мы с ним в одном дворе живём, он и фильм про нас делал. Нынешнего главного редактора я давно знаю. По-моему, это цельный человек, который занимается конкретным делом. Близко с ним не знаком, но всегда чувствую взаимную доброжелательность. Газета при нём осталась такой же конструктивной. Не нападает ни на кого и не желтеет. Травлей не занимается. И вообще видно, что люди-то эти высокой культуры. Когда с ними вступаешь в разговор, не думаешь об опасности, которая в провинции гипертрофирована. Я вот в Ленинграде когда жил, с соседями очень приятельствовал почему? Я никогда не лез в их жизнь, они никогда не лезли в мою. Так в Питере принято: помогут всегда всем, но чтобы тебя обсудить во дворе — нет. А в провинции это развито: слухи, молва, пересуды, сплетни, даже доносы, представьте себе. Тут декабристы недоработали (смеётся).

— Какие доносы?! Вы живёте в мире звуков, в мире музыки…

— Ну, есть любители обмазать ближнего, чтобы ему жизнь мёдом не казалась. Правда, их послания, мне думается, давно интереса ни у кого не вызывают и остаются без последствий. Но очень тяжёлыми были эти полгода. Вымотался очень. Мне понравилось то, что мы сделали с Виктором Токаревым в совместной работе ТЮЗа имени Вампилова «Легенды озера Байкал». Это потребовало большого напряжения. До этого мы участвовали в фестивале «Человек и природа» — при его открытии играли и вообще помогали, чем могли. Потом сразу, влёт, Вампиловский фестиваль, где провели мастер-класс и тоже участвовали в выступлениях. Я подготовил уже военную программу ко Дню Победы, но пусть это пока будет сюрпризом. Сейчас мы с агентством по молодёжной политике выступили в СИПЭУ — Сибирском институте права, экономики и управления, Игорь Владимирович Иванов возглавляет это агентство, и так энергично они действуют, что я как будто на тридцать лет назад вернулся в свою юность. К гастролям готовимся. В этом году были уже в Саянске, и в Слюдянке, и в Ангарске. Суток не хватает!

— Принимают хорошо вас в глубинке?

— Очень. Это повелось с самого начала, когда женщины после нашего выступления побежали и нам полевых цветов принесли. Это высшая оплата была. Туда, конечно, надо ездить. И не из-под палки, не для галочки. Там люди замечательные, я чувствую, что я нужен, и это, наверное, самое главное.

— А за границей где были?

— Южная Америка, Испания, Германия, Англия, Шотландия, дважды в Эдинбурге, ещё где-то. Мне больше понравилось в «Олимпийском» выступать, там мы несколько раз были, в том числе когда шёл чемпионат Европы по художественной гимнастике, Ольга Буянова тоже с нами ездила, мы пели там, и по всей России это показывали.

— Сколько «бойцов» в «Театре пилигримов»?

— Выездной состав 17 человек, мы много можем этим боевым составом показать: театрально-концертную программу, все три спектакля. Хотя у меня репертуар сейчас расширяется. Есть в нём «История необыкновенной любви» по Гоголю, его «Запискам сумасшедшего», но это своя, музыкальная, версия. Есть «Небо и земля», «Сны» успешно идут с ребятами театра «Юность» А. А. Худякова — это против наркомании. Ведём переговоры с театральным училищем о наборе курса с музыкальным уклоном под крылом «Театра пилигримов»… Сейчас уже легче. Уже свет в конце тоннеля брезжит. И моя формула проста: не мешайте, а я постараюсь.

— А в чём он, этот свет?

— В том, что появляется какая-то стабильность. Вот не закопали «Восточку» — это свет! Существует симфонический оркестр, который создал полвека назад мой отец Игорь Александрович Соколов, — это свет. Театры живут, не закрываются — свет. И у меня есть очень серьёзное, касаемое меня лично пожелание «Восточке». Я хочу отметить 150-летие этой газеты (вместе рассмеялись). В том же составе! Пусть это сбудется.

Беседовала Вера ФИЛИППОВА