(Продолжение. Начало в номере «ВСП» от 1 ноября 2007)

Совхоз «Приморский» выделялся среди своих соседей тем, что его поля с разных сторон омывали воды Братского моря, все ветра его обдували. Что делало его особенно уязвимым перед стихией. Мощные ураганы в преддверии лета не только сносили с полей верхний слой почвы, они крыши с чабанских стоянок срывали, разбивали шифер вдребезги. Вот с чем столкнулся по приезде в хозяйство заведующий отделом земледелия Иркутской опытной станции Николай Прокопьевич Васильев. Начались поиски наиболее приемлемых методов работы с землёй. Почти на два десятилетия затянулась командировка.

Вспоминаю то время, искания учёных, робкие шаги практиков по изменению методов обработки земли, и тотчас же лёгкое замешательство возникает. Ведь было всё это и в далёком прошлом: пыльные бури, ураганы, неистовство засух. Чуть ли не полтора столетия назад и позже такие же беды обрушивались на Россию. Едва ли не во времена Николая I начиналось активное освоение степных просторов юга страны. Эта работа активизировалась после отмены крепостного права. Только за период с 1860 по 1887 год площадь пахотных земель в южных и восточных чернозёмных губерниях возросла почти в полтора раза. Примитивные орудия труда постепенно заменялись более глубоко влияющими на изменение свойств почвы. Начинались процессы истощения почв, ухудшения их физических свойств, усиления водной и ветровой эрозии. Это приводило к тяжёлым последствиям.

Урожайность зерновых составляла 5-6 центнеров, что в несколько раз было ниже, чем в развитых европейских странах, которых она подкармливала своим хлебом. Выдающийся наш соотечественник В.В. Докучаев на основании своих исследований, проведённых в 1877-1881 годы в губерниях чернозёмной зоны, приходит к выводу, что в числе причин, вызывающих засуху и неурожаи, бессистемное использование земель, неумеренная распашка степей, вырубка лесов на водоразделах, в долинах рек и так далее. Прислушались ли высшие круги общества, правительство к мнению учёного?

В 1891 году Россию поразила небывалая засуха, которая привела к огромному недобору зерновых хлебов. Это ответ, хотя и косвенный, на заданный выше вопрос.

Многие выдающиеся умы России были озабочены сложившейся ситуацией. Известный философ Владимир Соловьёв в том же 1892 году выступил со статьёй «Враг с Востока». Заголовок настораживающий, но автор в первых же строках уточняет, что речь пойдёт не об азиатских кочевниках, не об экспансии китайской цивилизации и буддийской религии. Он говорит про «особого восточного врага, более страшного, чем прежние монгольские разорители. На нас надвигается Средняя Азия стихийной силою своей пустыни, дышит на нас иссушающими восточными ветрами, которые, не встречая никакого препятствия в вырубленных лесах, доносят вихри песку до самого Киева».

К этому времени уже была подготовлена и выходит в свет интереснейшая монография В.В. Докучаева «Наши степи прежде и теперь», где не только даны ответы на ряд вопросов, поставленных катастрофическими изменениями в природе, но и определены мероприятия по преодолению воздействия засухи. В том же году Докучаев организует «Особую экспедицию…» при Лесном департаменте. Цель её — развернуть работы на нескольких крупных опытных участках по созданию наиболее благоприятных природных условий для земледелия.

Учёные различных направлений: ботаники, почвоведы, геологи, гидрологи и т.д. — проводят тщательные обследования в различных зонах Воронежской губернии. Предпринимаются меры по обводнению, высадке лесополос, борьбе с эрозией почвы и тому подобное. Надо полагать, что у Докучаева уже были представления о том, как уйти от засухи, стихии, недорода. Именно тогда закладываются основы уникального участка на немалой площади в Каменной степи, который впоследствии называли оазисом.

Поражает широта изысканий Докучаева. Невероятная работоспособность роднит его с Николаем Ивановичем Вавиловым (который, будучи руководителем опытной станции в Каменной степи, буквально спас её от дискредитации в 20-е годы). И спустя сто с лишним лет он воспринимается как чрезвычайно актуальный учёный. Мудрый, спокойный, смотрящий далеко вдаль. Будучи уже серьёзно больным, Докучаев по приглашению земства выезжает в Полтаву, читает цикл из шести лекций по почвоведению перед земскими работниками и местной интеллигенцией.

Одно из выступлений начинал такими словами: «Сегодня я буду беседовать с вами… затрудняюсь назвать предмет нашей беседы, так он хорош! Я буду беседовать с вами о царе почв. Он (чернозём) напоминает нам арабскую чистокровную лошадь, загнанную, забитую. Дайте ей отдохнуть, восстановить её силы, и она опять будет никем не обогнанным скакуном. То же и с чернозёмом: восстановите его зернистую структуру, и он опять будет давать несравнимые урожаи».

Сегодня, когда стихия с такой страшной силой терзает западные страны и континенты, чувствуешь, как остро не хватает учёных такого масштаба, как Докучаев, для которых природа первооснова всего. Это он говорил, что «в природе всё красота. Все эти враги нашего сельского хозяйства: ветры, бури, засухи и суховеи — страшны нам лишь только потому, что мы не умеем владеть ими. Они не зло, их только надо изучить и научиться управлять ими, и тогда они же будут работать нам на пользу».

За свою не столь продолжительную жизнь Докучаев сделал столько, сколько и десятку серьёзных учёных трёх жизней не хватило бы. Неимоверный труд подорвал его, истощил до предела нервные и психические силы. Но уход от болезни он искал опять-таки в труде. Из-за тяжёлой болезни вынужден был (в 1897 г.) снять с себя заботы о созданной им «Особой экспедиции…», которая занималась в Воронежской губернии созданием естественных условий для продуктивного земледелия. И через несколько лет экспедиция была закрыта. Природа жестоко наказала самоуверенных правителей. В 1911 году разразилась жуткая засуха, которая мало уступала той, что случилась в 1891-м. Тем же летом была восстановлена Каменно-степная опытная станция имени Докучаева.

Рассказываю про Василия Васильевича и ловлю себя на мысли: почему же нам, студентам агрофака Тимирязевской сельхозакадемии конца 50-х — начала 60-х годов, так мало рассказывали о гражданском подвиге великого соотечественника. Ведь среди профессоров были ученики учеников Докучаева. О его сподвижниках, лесоводах, участвовавших в его экспедиции, сотрудники кафедры рассказывали много и увлекательно, а вот о самом учителе… Причём профессора наши (вечная им память) были людьми высоконравственными. Очевидно, сказывалось однобокое восприятие науки, когда возвышался Д.Н. Прянишников и отвергался В.Р. Вильямс. А Вильямс был неугоден Хрущёву тем, что стоял у истоков травопольной системы земледелия, которую на дух не переносил Первый секретарь ЦК. Вильямс в чём-то опирался на Докучаева и был самого высокого мнения о нём.

Истины ради отмечу, что Первый секретарь ЦК КПСС тоже стремился к тому, чтобы земля наша давала больше продукции, чтобы решить наконец продовольственную проблему. Взял курс на интенсификацию сельского хозяйства, но к цели шёл напролом, не считаясь с наукой.

На одном из пленумов ЦК заведующий кафедрой земледелия Тимирязевской академии А. Чижевский резко выступил против пропагандируемого Хрущёвым внесения землеперегнойных компостов с целью повышения отдачи земли. Чижевский за своё откровенное выступление на пленуме ЦК тут же был подвергнут разгромной критике. Кафедру земледелия после этого реорганизовали, объединив с кафедрой опытного дела, сам учёный попал в больницу. Студенты нашего курса сочувствовали своему смелому профессору, сразу же направились в больницу и выразили солидарность с ним, а он в ответ лишь заявил: «Всё равно прав я, а не Хрущёв». Это не старческое упрямство, а гражданская позиция учёного. И не его вина, что с настоящей наукой не всегда считались.

(Окончание в одном из ближайших номеров «ВСП»)