Путь от инспектора Государственного пожарного надзора до начальника управления Иркутской области у Владимира Дубровина занял 13 лет. Он признался, что двигали им не начальственные амбиции, а желание реализовать себя. «Сделать это никогда не поздно», — утверждает наш собеседник. Он не боится круто менять свою жизнь. 13 лет проработав преподавателем, решил заняться практической работой, чтобы применить свои знания в жизни. А в возрасте 27 лет рискнул отправиться командиром взвода в «горячие точки» — Нагорный Карабах и Степанакерт. О первом большом огне, который ему довелось потушить, о причинах массовых пожаров в российских городах, которые уносят человеческие жизни, и о том, хватает ли пожарных частей в областном центре, Владимир Степанов рассказал нашему корреспонденту ЕЛЕНЕ ЛИСОВСКОЙ.

Первый огонь

Решение поступать в Иркутское пожарно-техническое училище Владимир Дубровин принял по примеру своих братьев. «Родной и трое двоюродных братьев работали в службе государственного пожарного надзора, — вспоминает он. — Несмотря на то что они уже на пенсии, их жизнь до сих пор связана с этой системой: они состоят в ведомственной пожарной охране, преподают ОБЖ в школах». Род Дубровиных — коренной, сибирский. «По генеалогическому древу, которое нарисовал мой старший брат, все наши предки родились в Сибири, в основном в Тулуне», — отмечает он.

Семья Дубровиных жила в Куйтунском районе, отец преподавал в сельском профессионально-техническом училище, мама работала в системе потребкооперации. «Нас было пятеро детей — четыре брата и сестра. Я четвертый по счету», — говорит наш собеседник. После школы он решил перебраться в Иркутск, где к тому времени уже работали двое его братьев. Областной центр Владимир Дубровин считает своей малой родиной: «Здесь я встретил свою вторую половину, здесь у нас родились дети».

— Помните, как познакомились с супругой?

— Алла окончила химико-технический факультет иркутского политехнического института и по распределению отправилась работать в управление пожарной охраны АНХК. Тогда в пожарную охрану направляли специалистов, близких к технологическим профессиям. В этом управлении работал мой двоюродный брат. Там мы с Аллой и познакомились, сразу друг другу понравились. Вместе мы уже 18 лет. У нас двое детей: сын Дмитрий, он закачивает школу, и дочь Лариса, ученица пятого класса. Причем сын загорелся идеей стать военным, планирует поступать в военное училище. Хотя мне эта идея не очень симпатична, я ему сказал: «Будешь работать на гражданке!». Но он всё равно стоит на своём.

Окончив училище, Владимир Дубровин 13 лет работал преподавателем. А когда органы пожарного надзора были объединены с МВД, решил изменить свою жизнь. «Ушёл на практическую работу, хотел применить все имеющиеся у меня знания в жизни. В чине майора начинал с должности инспектора государственного пожарного надзора, — вспоминает он. — Прошёл практически все возможные ступени должностей государственной противопожарной службы МВД России, а потом и МЧС, с которым наша структура объединилась в 2001 году».

— У вас были начальственные амбиции?

— Плох тот солдат, который не мечтает быть генералом. Хотя это были скорее не амбиции, а желание реализовать себя. Думаю, что сделать это никогда не поздно.

— А вы помните свой первый выезд на пожар?

— Я тогда был курсантом пожарно-технического училища. Пожар был в жилом доме в посёлке Энергетиков на третьем этаже. Тогда мы прибыли первыми: четвёртая пожарная часть, которая должна была выехать, располагалась дальше, чем наша, учебная. Начальник караула скомандовал по трёхколенной лестнице подать ствол в окно. У нас тогда не было кислородоизолирующих противогазов, поэтому мы просто разбили окно и подали туда воду. Мы лили её до тех пор, пока не приехали специалисты, у которых были противогазы. Они нас вразумили. Сказали: «Ребята, не видя очага пожара, вы залили нижние этажи». Кстати, воду нам потом пришлось с первого и второго этажа вычерпывать вёдрами.

В «горячих точках»

С тех пор Владимир Дубровин неоднократно тушил пожары и руководил тушением. Впрочем, у нашего собеседника была и работа, не связанная с тушением пожаров. В 1986-1990 годах в должности командира взвода он был в «горячих точках». Тогда учебные заведения, вроде Иркутского пожарно-технического училища, были в системе МВД. Из курсантов формировали мобильные отряды для охраны общественного порядка. «Командировка продолжалась в общей сложности шесть месяцев, но они были «разорваны» по времени. Мы были в Нагорном Карабахе, Степанакерте. Охраняли общественный порядок, органы исполнительной власти. Сдерживали возможные противоправные действия со стороны армян и азербайджанцев. В общем, были буфером между двумя народами», — вспоминает Владимир Дубровин.

— Тогда обстановка в этих «точках» была не такая, как сейчас в Чечне. Там было единое государство, населению конфликты не были нужны. Критические ситуации провоцировались на уровне руководителей республик, которые делили власть. Хотя и тогда были прецеденты с применением силы. Мне запомнились два случая. Как-то мы сопровождали через населённые пункты армян колонны с азербайджанцами. Армяне перекрыли дорогу, устроили обстрел. Тогда двое наших курсантов были ранены. Когда мы ехали из Степанакерта в аэропорт, на дороге была спровоцирована авария: наш грузовик перед мостом «подрезала» легковушка, он перевернулся. Пострадало несколько человек.

— Вы долго думали перед тем, как принять решение поехать в такую командировку?

— Думаю, что мало кто тогда долго раздумывал. Потому что были определённые сроки подачи заявлений. Люди подавали заявление, формировались, уезжали. После 1990 года училища нашего профиля перестали привлекать для подобных мероприятий, потому что возникали серьёзные конфликтные ситуации. Задействовались более мощные подразделения, имеющие технику. У нас же было только стрелковое оружие. В общем, необходимость в нас отпала.

Жертвы стихии

— В последние два года по России прокатилась настоящая волна пожаров, в которых погибли люди. В прошлом году горело здание банка во Владивостоке, в нынешнем — дома престарелых в Омской и Тульской областях. Почему эти трагедии случились именно сейчас?

— Основная причина — человеческий фактор. К примеру, дом престарелых в станице Камышеватская Омской области был оснащён пожарной сигнализацией. Однако в результате пожара погибло 10 человек. Возгорание произошло из-за неосторожного обращения с огнём. Медсестра ушла в другой корпус, в это время пожилые люди закурили. Причём они погибли не от пламени, а задохнулись в дыму. Сами они передвигаться не могли, а необходимых мер по эвакуации принято не было. Персонал разводил руками: мол, не хватало человек, чтобы всех вынести. Для спасения одного пострадавшего нужно два человека.

В доме престарелых в Тульской области пожар произошёл днём 4 ноября. Погибло более 30 человек. Там загорелось двухэтажное здание старой постройки. Сначала персонал пытался потушить огонь самостоятельно. Ведь ответственность за произошедший пожар дамокловым мечом висит над руководителем, он понимает, что ему придётся отвечать, а когда приехали пожарные, было уже поздно.

— В Иркутской области, к счастью, подобных ситуаций не возникало. Однако наш регион отметился в «чёрных списках» МЧС, куда включены объекты с массовым пребыванием людей, где грубо нарушаются правила пожарной безопасности. Сколько объектов области в этом списке?

— «Чёрные списки» МЧС — это, скорее, мера общественного воздействия, а не законодательный термин. Существует такое понятие, как объекты, которые находятся в пожароугрожаемом состоянии. Дела о приостановке их деятельности мы направляем в суды.

«Чёрный список» формируется региональными органами МЧС, в него попадают объекты, которые в течение длительного времени не выполняют предписаний по противопожарной защите. От Иркутской области в этом списке пока есть четыре объекта — это областная психиатрическая больница в микрорайоне Юбилейном, локомотивное депо в посёлке Вихоревка, компания «Байкал», расположенная по ул. Доковская в этом же посёлке, и общежитие № 15 в 91-м квартале Ангарска.

Мы подали в МЧС документы на исключение из этого списка двух объектов — психиатрической больницы и вагонного депо. Дело в том, что все наши предписания они выполнили. Претензий к ним больше нет. В то же время мы направили в МЧС сведения о включении в список ещё шести объектов. Пока о них рано говорить. Как только в министерстве посчитают наши заключения правильными, список будет обнародован.

Незащищённый контингент

— Как Иркутская область смотрится на фоне России по количеству пожаров и их последствиям?

— В пятилетней динамике по всей России идёт стабильное снижение количества пожаров.

По данным на 17 декабря, в Иркутской области произошло 4 457 пожаров, в 2006 году на эту же дату — 4 586. Снижение по нашему региону составило 2,8%, по России — в пределах 5%, по Сибирскому региональному центру — 6%. В нынешнем году в ходе пожаров погибло 297 человек, в прошлом — 341. Получается, что самый большой процент снижения — 12,9 — в нашем регионе, в России он составляет 6%, в Сибирском региональном центре — 8%.

Но это абсолютные цифры, а есть относительные показатели, по которым оценивается субъект. Речь идёт о числе пожаров и количестве погибших на 100 тыс. населения. По этим показателям ситуация в нашем регионе самая худшая в России. Дело в том, что на цифру влияет наша небольшая плотность населения и его численность. В итоге получается, что у нас на 20 пожаров на 100 тыс. населения больше, чем в целом по России, и на 19 больше, чем в среднем по Сибирскому региональному центру. Чтобы выйти на сибирские показатели, число пожаров в нашем регионе должно ежегодно снижаться на 500, число погибших — на 50.

— Кто обычно гибнет в огне?

— В 49% случаев это лица без определённого места жительства. Чаще всего пожары происходят в приспособленных под жильё помещениях — времянках, заброшенных домах и даже колодцах. В нынешнем году часто горели дачные посёлки, которые также иногда становятся местом жительства бомжей. По сравнению с предыдущим годом, число пожаров в Иркутском районе увеличилось на 76, или на 30%. В 29% на пожарах гибнут социально незащищённые люди. Это пенсионеры, которые просто не успевают выскочить. Они задыхаются в дыму, причём причиной смерти может стать пожар на площади в половину квадратного метра.

— Как вы полагаете, с чем связана общероссийская тенденция по уменьшению числа пожаров?

— Ужесточается ответственность за нарушения. Если раньше за нарушения мы выписывали штраф в пределах 100 рублей, то сейчас штрафуем в пределах 40-50 тыс. рублей. Отчасти снижение связано с оснащённостью пожарных подразделений. Техника совершенствуется, мобильность подразделений растёт, время прибытия на ликвидацию пожара уменьшается. Руководители компаний начали заботиться о пожарной безопасности своей собственности. Если раньше всё было общее, то сейчас руководитель понимает: сгорю — придётся идти по миру.

— Насколько пожарные региона обеспечены техникой?

— Проблемы есть в любом подразделении. Техника эксплуатируется не один десяток лет. Но, насколько я знаю, ни одно подразделение пожарной охраны не жаловалось на отсутствие машин или топлива. Пожарные всегда были самой оперативной и мобильной службой, которая в считанные минуты приезжает к месту происшествия. Другой вопрос — в течение какого времени шло свободное развитие пожара. От него зависит эффективность воздействия.

В Иркутске бывает два-три пожара одновременно. Для эффективной работы в областном центре должно быть 17 пожарных частей, а есть только семь. За последние 30 лет в Иркутске не было построено ни одной пожарной части. Строительство в Свердловском округе было заморожено из-за отсутствия финансирования. А потом нам предложили построить часть самостоятельно. Это подход исполнительных органов власти, которые должны принимать меры по предупреждению пожаров и которые несут ответственность за последствия.

Ситуация с обеспеченностью техникой меняется в лучшую сторону. В последние три-четыре года в части поступает специальная пожарная и оперативная техника. Буквально на днях пришло девять легковых автомобилей Государственного пожарного надзора — для подразделений дознания и профилактических служб. Кроме того, в конце ноября Законодательным собранием Иркутской области принята целевая государственная программа пожарной безопасности до 2010 года. Из областного бюджета планируется выделить на оснащение пожарных подразделений более 300 млн. рублей и более 330 млн. на защиту объектов социальной сферы — домов престарелых, школ, больниц, детских садов. Деньги пойдут на монтаж систем обнаружения, тушения пожаров.

Однако модернизации требует не только техника, но и условия работы. Нужны капитальные вложения в ремонт пожарных частей. Около 30 пожарных депо требуют ремонта. К примеру, в Жигалово и Качуге здания просто стоят на подпорках.

— Насколько в таких условиях профессия пожарного является популярной?

— В подразделениях пожарного тушения небольшой некомплект, в сельской местности его вообще нет. Потому что на селе это одна из самых оплачиваемых профессий. Не хватает пожарных в крупных городах, где у молодых людей есть большой выбор профессий. Ведь заработная плата у нас не такая высокая: аттестованный состав получает 13-15 тыс. рублей. Может ли мужчина прокормить семью на такие деньги? Индексация есть, но её «съедает» инфляция.

Пожарный по доброй воле

Сейчас в России взят курс на возрождение добровольческого пожарного движения. Договор об этом был подписан в прошлом году между МЧС и Всероссийским добровольным пожарным обществом (ВДПО). «В советское время добровольчество выполняло основной объём работ по обеспечению пожарной безопасности — проведение огнезащитных, печных и электротехнических работ и так далее, — рассказывает Владимир Степанов. — ВДПO — одна из старейших российских организаций. Иркутскому филиалу недавно исполнилось 115 лет».

— За рубежом 60% пожаров тушат добровольцы. Если человек вступает в добровольное общество, он не освобождается от основной работы. Однако при возникновении чрезвычайной ситуации он прибывает на место ЧС, организует тушение пожара и спасение людей. При этом работодатель обязан засчитать ему рабочее время и оплатить его. В России сейчас приоритет профессиональной пожарной охраны — ведомственной. По российскому законодательству, существуют федеральная, субъектовая, частная, ведомственная и добровольная пожарная охрана. По решению Совета безопасности, с 2008 года начнётся передача финансирования субъектовой пожарной охраны — в Иркутской области это 3 291 человек — на федеральный уровень. На освобождающиеся деньги регион должен набрать такую же численность пожарных, только на добровольной основе.

Закон развяжет руки муниципалитетам, которые раньше на своей страх и риск содержали пожарную охрану. После чего многим дотационным территориям потом Контрольно-счётная палата указывала на нецелевое использование средств. Главы территорий часто обращались к нам за помощью. Мы отвечали, что помочь готовы, но закон этого сделать не позволяет. Сейчас таких ситуаций больше не будет.

Фото Дмитрия ДМИТРИЕВА

Дубровин Владимир Степанович родился 8 февраля 1961 года в Куйтунском районе Иркутской области. После окончания иркутского факультета Высшей инженерной пожарно-технической школы МВД СССР остался там в должности преподавателя кафедры профилактических дисциплин. В 1994 году пришёл на работу в органы управления государственного пожарного надзора, где прошёл путь от старшего инженера до начальника Управления государственного пожарного надзора Иркутской области. Приказ о назначении был подписан в октябре 2007 года.

В 1986-1990 годах в должности командира взвода он был в «горячих точках» — в Нагорном Карабахе и Степанакерте.

Главный государственный инспектор по пожарному надзору Иркутской области.

Полковник внутренней службы.

Женат, двое детей.