Краткая история гидроэнергетики на Ангаре, изложенная еще в 1998 году в вестнике Сибирского отделения Академии Наук «Наука в Сибири», сухо констатирует: строительство четвёртой ГЭС в каскаде было запланировано еще 60 лет назад. Конференция по развитию производительных сил Иркутской области (1947 год) рекомендовала правительству СССР начать освоение гидроресурсов Ангары, развивая при этом на базе дешёвой электроэнергии и местных источников сырья алюминиевую, химическую, горнорудную и другие энергоёмкие отрасли.

Всего на Ангаре предлагалось разместить шесть гидроэлектростанций с общей установленной мощностью до 14 ГВт и среднегодовой выработкой около 70 млрд. кВт/ч электроэнергии. Последней ГЭС на Ангаре и единственной за пределами Иркутской области должна была стать Богучанская (3000 МВт) – предполагалось, что следующая за ней Енисейская будет построена уже ниже места впадения Ангары в Енисей. Впоследствии от строительства двух небольших ГЭС между Иркутским и Братским гидроузлами отказались, а вот Богучанскую ГЭС начали строить, сместив створ на сто с небольшим километров от первоначально выбранного из Богучанского района Красноярского края в Кежемский, сохранив, однако, прежнее название.

Строить ГЭС начинали специалисты треста «БратскГЭСстрой», опираясь на многолетний опыт и мощную производственную базу. В то время эмоций по поводу новой стройки было немного: очередная Всесоюзная комсомольская стройка (одна из дюжины таких же в 1977 году), очередной молодой город. Но надорвавшаяся в гонке вооружений и бессистемных экспериментах экономика страны не выдержала напряжения, и стройка затянулась. В 2006 году, когда новые инвесторы пришли на ГЭС, а сама она стала фундаментом для программы развития Нижнего Приангарья, оказалось, что у стройки есть противники.

Город Усть-Илимск, крупный центр лесохимии, никогда не числился в списке городов с развитым экологическим движением. Но осенью 2006 года в считанные часы был создан орган с громким названием комитет по экологическому благополучию «Ангара-185». В отличие от сотен и тысяч аналогичных комитетов, групп, движений и союзов, новый комитет возглавил не учёный-биолог, начинавший природоохранную деятельность ещё в студенческой дружине, а депутат городской Думы. Его соратниками стали бывший вице-мэр, предприниматель, член Совета ветеранов. Разумеется, ничего предосудительного в этом нет – общественная активность не предполагает ограничений по полу, возрасту и иным критериям. Но есть одна важная деталь: никто из этих людей не имел опыта – очень специфического опыта! – участия в экологическом движении. Возможно, именно этим объясняются ошибки и просчёты, допущенные комитетом.

Опыт последних пяти-семи лет показывает, что экологические организации избегают слова «запретить» в отношении даже самых спорных промышленных проектов. Такое бывало (в середине 90-х), когда радикальные экологи требовали прекратить, например, строительство завода по переработке электронного лома, угрожающего отравить диоксинами целый район, или пытались блокировать завод по утилизации твердотопливных ракет, расположенный в городской черте. Но до сих пор, кажется, не случалось, чтобы экологические организации возражали против развития энергетики, основанной на самом чистом и к тому же возобновляемом ресурсе – гидравлическом, и притом в местности, где всякая иная деятельность и сама жизнь человека связаны с огромными сложностями.

Методы, использовавшиеся при строительстве ГЭС в прошлом веке, достойны, мягко говоря, сожаления, и все мы помним трагические строки из книги Валентина Распутина «Прощание с Матёрой».Но в том-то и дело, что район затопления будущего водохранилища Богучанской ГЭС уже был выселен в 80-х годах и сегодня, после многих лет существования здесь людей без работы и денег, речь идёт о своего рода спасательной операции, без которой местное население обречено ещё на пару десятилетий безработицы и постепенного вымирания.

Итак, оценив ситуацию, экологические организации могли решить доступными им средствами несколько задач. В зависимости от того, как складывались бы отношения с инвесторами проекта, органами власти и научными кругами, привлечёнными к проведению экспертизы, можно было создать систему альтернативного информирования граждан о происходящем на стройке, можно было корректировать процесс разработки документов оценки воздействия на окружающую среду, добиваться разработки программ развития территории или корректировки проекта. Последний пункт лучше всего был реализован в проекте строительства трубопровода от Ковыктинского месторождения до Саянской промышленной площадки: тогда трассу изменяли для того, чтобы обойти отдельные реликтовые рощи и археологические памятники, и сделано это было благодаря тому, что экологические организации очень внимательно прочли документацию проектировщиков и сформулировали собственные вопросы и замечания.

Ссылки на нежелание проектировщиков и инвесторов идти на контакт в случае с Богучанской ГЭС нужно отмести как безосновательные. Начать с того, что инвесторы согласились с предложением администрации области и депутатов Законодательного собрания о разработке документации ОВОС. И это несмотря на то, что в 2006 году в Градостроительный кодекс и ряд других законов Российской Федерации (в сумме более десятка) Государственной Думой были внесены изменения, которыми государственная экологическая экспертиза была отменена с 1 января 2007 года. Более того, документы ОВОС разрабатываются по двум стандартам: российским и международным, в рамках банковского «Технического обоснования инвестиций».

Общественные слушания, проводившиеся в июне и сентябре, давали комитету отличный шанс на формулирование таких вопросов, и сотрудники областной администрации, например, этой возможностью воспользовались и передали свои замечания и дополнения в институты Иркутского научного центра СО РАН, участвующие в разработке документов ОВОС. Вместо этого комитетом две встречи с общественностью были потрачены на озвучивание весьма странных измышлений – об использовании на стройке труда гастарбайтеров, о каких-то якобы имевших место конфликтах между приезжими и местным населением Красноярского края.

Не имея никакого положительного опыта, комитет «Ангара-185» пошёл по пути наименьшего сопротивления: организовал сбор подписей против строительства ГЭС, причём очень поспешно, ещё в самом начале своей деятельности. Сегодня эти 12 тысяч подписей являются единственным козырем комитета, поскольку предъявить, к примеру, записи возмущённых горожан в журнале регистрации посетителей в общественной приёмной нельзя – их там просто никто не делал вот уже полгода. Будь комитет действительно обеспокоен экологическими последствиями строительства, он мог бы регулярно проводить встречи с горожанами и объяснять, почему, на его взгляд, то или иное следствие строительства является недопустимым или приемлемым. Этого не случилось, и надо сказать спасибо городским и областным СМИ, которые за год опубликовали десятки статей, интервью и информационных сообщений по теме.

Комитет мог бы многое…А ограничился лишь тем, что регулярно публиковал в газете «Деловой Усть-Илимск» весьма спорные предложения об альтернативных ГЭС источниках энергии. То есть это им так казалось, что альтернативных, потому что оценка специалистов предложения заменить ГЭС на ТЭЦ (причём не угольных, а на дровах) варьировалась в весьма узком диапазоне между «бред» и «идиотизм». Надо сказать, что тут сказалась экологическая наивность «комитетчиков»: возможности строительства ТЭЦ не просто противоречат планам правительства, зафиксированным в планах развития энергетики, но и серьезно ограничены подписанными Российской Федерацией международными соглашениями об ограничении выбросов парниковых газов. Предложение строить бесплотинные русловые мини-ГЭС выдают непонимание членами комитета и этой технологии: годовой сток сибирских рек распределён весьма неравномерно, и девять месяцев в году маломощные турбины будут просто простаивать. Что, в эти месяцы придётся возвращаться к печам и лучине?

Возможно, именно этого и хотят члены комитета, тиражируя предложение формировать в крае «многоукладную экономику на основе сбора дикоросов» (попросту — на основе охоты и собирательства, как в каменном веке). Последняя озвученная «альтернатива» вбивает клин между усть-илимским Комитетом и его союзниками в других городах области: предложение строить поблизости от границы области атомную электростанцию едва ли будет с восторгом принято большинством населения области и края.

Итак, год прошёл. За это время администрация области успела оценить ситуацию в трёх районах, оказавшихся в зоне воздействия нового водохранилища, подать бюджетную заявку в правительство на 2008-2010 годы и начать разработку программы по экологическому оздоровлению реки Ангара. Депутаты Законодательного собрания провели специальный депутатский час, множество заседаний профильного комитета по экологии, подтвердили своё неослабевающее внимание к проблеме в резолюции II съезда депутатов всех уровней Иркутской области.

А комитет за год… выдал свои истинные намерения: единственное «конструктивное» предложение его свелось к передаче части акций в собственность города. И тем самым выдал то единственное, о чём на самом деле болит сердце у депутатов и иных лидеров общественного мнения в Усть-Илимске: дефицит городского бюджета достиг миллиарда рублей и никаких тенденций к его снижению не отмечается. Городская Дума в отсутствие арестованного мэра демонстрирует полную недееспособность. Если депутаты до сих пор не внесли даже поправки в Устав города, можно ли доверять им ещё какую-то собственность? Тем более что для такого акта нет ни прецедентов, ни юридических оснований.

Итак, год потерян. Если экологические организации не хотят потерять ещё и следующий, они могут трезво оценить его итоги и выработать новую стратегию, основанную на готовности к диалогу. Цель, если это до сих пор не понятно, заключается не в том, чтобы остановить экономическое развитие, а в том, чтобы оно не наносило ущерба природе и даже, по возможности, сокращало уже нанесённый в прошлом ущерб. Экологическое оздоровление Ангары – цель более чем благородная. Иркутская область уже добивалась результатов в решении экологических проблем, но только в тех случаях, если бизнес, администрация, депутаты, наука и общественность действовали совместно.