Беседа корреспондента «ВСП» Бориса Абкина с экологическим обозревателем газеты Георгием КУЗНЕЦОВЫМ.

— Георгий Иванович, это правда, что редко какая газета в России имеет в своём штате такую должность — экологический обозреватель?

— Если не считать специальных экологических изданий, то, думаю, правда. По крайней мере, я не встречал ни разу такой должности в других общественно-политических газетах. «Восточно-Сибирская правда» отличается от большинства газет как раз тем, что пытается не допустить политических и экономических спекуляций на теме природы. Наша газета в этом плане конструктивна и принципиальна. Как раз поэтому я работаю здесь с огромным удовольствием.

— И проработал в штате «Восточки» уже 22 года.

— И ещё примерно столько же времени я искал свою газету. Работая в районках, учился быть журналистом. Потом лет 10 или 12 была очень напряжённая и, как мне кажется, результативная практика на нашем областном радио и телевидении. Но в первую очередь я, конечно, газетчик. Самые первые заметки, иллюстрированные собственными фотографиями, я опубликовал в районной газете в 1964 году, когда был школьником. Писал о скворцах, вернувшихся с зимовки в родной скворечник, о природе Тянь-Шаня, по которому в своё время много побродил. А в апреле 1968 года, ещё до поступления в университет, меня пригласили в штат той самой маленькой районной газеты с громким названием «Народная трибуна», в которой были опубликованы мои первые заметки, на должность фотокорреспондента. Позже, в других газетах, на радио и телевидении, работал в экономических отделах: промышленности, строительства, транспорта. Но в выходные дни, в свободное время всегда писал о природе.

— Получается, что экология уже больше 40 лет остаётся твоей главной любовью в журналистике?

— Нет, не экология, а природа. Само слово «экология» я, как и большинство наших людей, услышал и понял только на заре перестройки, во второй половине 80-х годов ХХ века. Моим первым и главным учителем в природоведении, да и вообще по жизни, был папа — школьный учитель биологии, химии, географии. Он был мудрым человеком. И ещё он был садоводом-экспериментатором. Дружил со знаменитым уже в то время учёным-садоводом Михаилом Афанасьевичем Лисавенко, тем самым, благодаря которому у нас теперь не найдётся ни одного сада без облепихи и у многих растут яблоки крупнее привычной «дички».

— Но академик Лисавенко жил на Алтае…

— Так и я родился на Алтае, в замечательной деревушке Зимари, которая находится на опушке Барнаульского ленточного бора. Когда я перешёл в 7-й класс, папе показалось, что для выращивания винограда на Алтае холодновато, и мы переехали в Киргизию. А в Иркутский госуниверситет на заочное отделение журналистики поступил только в 1969 году, окончательно убедившись, что журналистика — моё дело. Иркутск и область понравились мне настолько, что остался здесь не раздумывая.

Поработал несколько месяцев в многотиражке «Иркутский университет». Зарабатывая гонорар, опубликовал несколько снимков в «Восточке», а осенью Иван Кириллович Говорин, он тогда был завсектором печати обкома партии, дал мне направление на всесоюзную ударную комсомольскую стройку в недавно созданную районную газету «Усть-Илимская правда», штат которой ещё не был укомплектован полностью. Фотографировал передовиков, комсомольцев-ударников и писал. Не только о строительстве ГЭС, но и об окрестной тайге, которая в 69-м году в 10-15 километрах от Усть-Илима была ещё не тронутой человеком. Увидел, как быстро деградировала природа под натиском строителей. Всего четыре года проработал я в Усть-Илимске, но сейчас воспринимаю тот период как отдельную и полную жизнь. Наверное, тогда, поняв главное, я начал писать заметки не просто о природе, а в защиту природы от нас самих и ради нас самих.

— Защищать природу, чтобы выжить людям?

— Человек сильно льстит себе, когда начинает причитать, заламывая руки: «Ах, мы погубим природу». Слаб он для этого. Силы человеческие по сравнению с жизненными силами природы ничтожны, так что не сможет он срубить последнее дерево планеты и отравить промышленными стоками последний водоём. Не успеет. Если человек не изменит своего отношения к природе, к среде своего обитания, то раньше вымрет сам или деградирует вплоть до превращения в неразумное, а значит, и в совершенно безобидное для природы животное. А природа, пусть даже в несколько изменённом виде, скоро восстановится. Это аксиома.

— Вчера, перед нашим разговором, я открыл словарь терминов и прочёл следующее: слово «экология» с греческого переводится как «комплексная наука о животных и растениях, об окружающей среде» — это первое, и второе — как «изучение воздействия человека на окружающую природу». Так ведь, если вкратце?

— Разные словари хоть и не принципиально, но по-разному используют это слово. Мне ближе собственное понимание: экология — наука о взаимном влиянии живых и неживых субъектов, объектов и сообществ природы друг на друга. Человек — не исключение. Он — частичка природы. Вот только его влияние на всё окружающее чрезмерно велико.

— Пусть так. Но зато все словари одинаково объясняют происхождение этого слова от греческого «экос» — дом, местопребывание, родина, и «логос» — учение. Выходит, что когда человек губит природу, он дом свой губит, родину? Жаль, что у нас не все это понимают или не хотят понять. Но в «Восточке» в 1985 году, когда ты пришёл работать сюда, тебя, похоже, поняли? Проблемами экологии газета, конечно, занималась и раньше, но без образования специальной должности обозревателя по проблемам экологии.

— Эта должность появилась не в связи с моим приходом, а через несколько лет. Только после того, как газета, став независимой, получила право самостоятельно формировать своё штатное расписание. Геннадий Михайлович Бутаков, он тогда был редактором, поддержал мою идею, потому что и сам он не только любит, но и знает и глубоко понимает нашу природу. И ещё, думаю, потому что экологические традиции нашей газеты уходят своими корнями в довольно далёкое прошлое. Я очень горжусь своей газетой в связи с одним малоизвестным, но очень значимым фактом, к которому сам, к сожалению, отношения не имею.

Ещё в середине прошлого века, когда строительство Байкальского ЦБК только планировалось, именно по инициативе «Восточно-Сибирской правды», «Известий» и Русского географического общества в Москве состоялся «круглый стол», на котором впервые было высказано сомнение в правильности решения о строительстве комбината на берегу Байкала, принятого под эгидой ЦК КПСС. Именно тот «круглый стол» положил начало публичной дискуссии в прессе и науке, о которой нынешнее поколение знает в основном по фильму Герасимова «У озера».

— Здорово. Я об этом не знал. И тем не менее, несмотря на протесты общественности и нашей газеты, Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат построили…

— Да. Но зато с лучшими в мире очистными сооружениями! Это не блеф. В то время это действительно были лучшие в мире технологии очистки стоков. Стоимость очистных сооружений БЦБК, правда, оказалась сопоставимой со стоимостью самого комбината. Таких расходов изначально никто не планировал, но под давлением общественного мнения Советский Союз пошёл на это. Учёные, писатели и журналисты, выступив единым фронтом, принудили к этому государство.

— И в эпопее с пресловутой нефтяной трубой, которую Транснефть намеревалась проложить по берегу Байкала, «Восточно-Сибирская правда», как я помню, начав протестовать первой, за год до митингов, тоже до конца занимала принципиальную и очень жёсткую позицию против строительства нефтепровода по этой трассе.

— Да. Газета в то время находилась на постоянной телефонной и электронной связи и с иркутскими, и с новосибирскими, и с московскими учёными. Со многими общественными организациями регионального, общероссийского и международного уровня, даже с отдельными представителями правительства. Письма учёных, их обращения, разъяснения, предложения правительству и президенту публиковались на страницах газеты немедленно, даже если для этого приходилось снять с полосы уже подготовленный плановый материал.

И одновременно многие из наших публикаций отправлялись по электронной почте в различные правительственные службы, конкретным влиятельным людям, которым эта информация необходима, но от которых наша газета очень далеко. Поэтому «неожиданный совет» президента страны руководителю Транснефти проложить трубу там, где рекомендуют сибирские учёные, мне не показался неожиданным. Он был ожидаемым и вполне закономерным.

— Ни в каком уставе не написано, что журналист должен знать и уметь всё. Ты много лет пишешь об экологических проблемах, которые порождает БЦБК, и у меня возникает ощущение, что ты знаешь все тонкости всех технологий, связанных с производством целлюлозы. Каждое лето у нас горит тайга и авиалесоохрана направляет тебе подробные ежедневные сводки, а потом, когда выпадет снег, представители авиабазы приходят благодарить редакцию за то, что мы единственная газета, которая пишет о лесных пожарах профессионально. А сколько ещё разноплановых проблем с Байкалом, Ангарой, с загрязнением почв, с защитой месторождений подземных вод. Плюс глобальное потепление, Киотский протокол, ртутное загрязнение Братского водохранилища, горящий гидролизный лигнин, мусорные свалки вокруг садоводств, меняющееся природоохранное законодательство, радиационное загрязнение среды и новая экологическая страшилка — Международный центр по обогащению урана в Ангарске… Но можно ли всё знать во вверенной тебе теме?

— Ой, как я надеюсь, что МЦОУ, Международный центр по обогащению урана, действительно окажется всего лишь, как ты сказал, страшилкой. Я пытаюсь понять, чем он нам грозит на самом деле. Кто-то однажды остроумно определил, что журналисты — это профессиональные дилетанты. Согласен. Невозможно, да и не нужно нам знать всё. Но чтобы стать профессиональным журналистом, каждому совершенно необходимо знать, где и у кого именно можно получить достоверные ответы на возникающие вопросы. Я тоже считаю себя профессиональным дилетантом. Моих знаний хватает ровно на то, чтобы самому понять, что именно я хочу знать. Это самое главное. Потом правильно сформулировать вопрос и задать его знающему человеку. А получив ответ, объективно оценить его достоверность, чтобы не допустить развешивания лапши на собственных ушах. Поэтому, прежде чем опубликовать материал в газете, не стесняюсь консультироваться, советоваться с реальными профессионалами.

— А как всё-таки сегодня обстоят дела с БЦБК, с которым, как выясняется, «Восточка» начала борьбу ещё в середине ХХ века? Я не помню, конечно, всех твоих командировок туда, но знаю, что он был и твоей головной болью.

— Он и сейчас головная боль. Планировалось перепрофилирование. Была разработана и согласована со всеми, включая общественные организации, поэтапная программа перепрофилирования комбината, в соответствии с которой на третьем этапе он прекращал варить целлюлозу, переходил на другие виды продукции. Валерий Глазырин, бывший генеральный директор комбината, тоже поддержал программу и даже начал её реализацию.

В своё время «Восточка» растолковывала всё это читателям до малейших тонкостей. Но сменился собственник предприятия, и теперь ключевое слово «перепрофилирование» произносится по привычке. На самом деле происходит реконструкция безнадёжно устаревшего комбината, его модернизация. И скорее всего, нас ожидает не прекращение, а увеличение объёмов производимой целлюлозы.

* * *

Заканчивая разговор, скажу, что Георгий Кузнецов является не только автором журналистских публикаций, но и соавтором научной работы о стратегии сохранения озера Байкал, изданной отдельной книгой, соавтором эколого-публицистического сборника «Спасти Ангару», редактором книги «Леса Байкала», изданной в рамках проекта Tacis, соавтором нескольких публицистических сборников. Он успешно реализовал на территории области два крупных журналистских проекта Глобального экологического фонда (ГЭФ). Много раз был победителем профессиональных журналистских конкурсов. В 2007 году, например, стал победителем областного конкурса «Золотое перо», городского — «Золотая запятая», общесибирского — «Сибирский тракт». Без пары месяцев 40 лет в профессиональной журналистике! Но «золотое перо» Георгия Кузнецова не тускнеет с годами.