Когда по северным рекам пошли первые пароходы, хлынул в дикую глушь народишко – мыть золото. Приехал на Алдан попытать счастья и нищий студент из петербурга. Парень из себя видный. Боевой. В посёлке старателей его сразу же окрестили Ветерком — за быструю походку.

Встал он на постой у старожила, тот ему и присоветовал:

— Ступай-ка ты на Лисий Ключ. Поищи Золотую Бочку. Слышал я в молодости от бывалых людей: скрывался там в седые времена каторжник, сбежавший из острога. Намыл полную бочку самородков, остарел и помер. Многие удальцы побывали в тех местах, Лисий Ключ вверх дном перевернули, а её так и не нашли. Рискни, авось и наткнёшься…

Обосновался Ветерок на Лисьем Ключе в дряхлом зимовье. Кругом низкорослая тайга, ягель и отвалы пустой породы. Простарался лето вхолостую, глубокой осенью вышел в посёлок старателей. Сдал в казённую золото-скупку намытые злыдни, перебился зиму у старожила и метнулся обратно. Всё вокруг перековырял киркой да лопатой и на лотке перемыл. Кроме волдырей на ладонях, так ничего путного и не приискал.

Чтобы одиноко не было, диких оленей сольцой к себе приручил. По вечерам про Золотую Бочку сказки рассказывает, те уши развесят и слушают. Эх, тоска-растоска! Сесть бы на оленя, умчаться через высокие гольцы и широкие реки в родной Петербург, да распроклятая Золотая Бочка в голове застряла…

Решил сходить в исток Лисьего Ключа, может, там подфартит?

Топает в гору по звериной тропке, пот ручьём льётся. Смотрит: по каменистой россыпи бежит лисичка, а над ней чёрный коршун вьётся, когтями бедную на ленты пластает, железным клювом норовит глаза выклевать. Ветерок выстрелил из ружья, чёрный коршун, роняя перья, скрылся за высокими гольцами. Лисичка добежала до своего спасителя и упала в ноги. Еле дышит, вся в крови.

Не до золота Ветерку стало. Посадил лисичку в котомку и принёс в зимовье. Обмыл ключевой водой раны, зашил тонкими травинками, устроил нежданную гостью в углу на пихтовом лапнике. Что сам ест, тем и её кормит.

Поправилась она, за Ветерком по пятам бегает, с опаской в небо поглядывает.

Пошёл он в исток Лисьего Ключа, намыл там за целый день щепоть золотого песка и вернулся печальный. Сидит на чурбане за столиком, в оконце уставился и мозгует: куда бы ещё податься?

Вдруг зимовье озарило солнечным светом. Ветерок испуганно вздрогнул. Оглянулся: стоит перед ним босиком и в золотистых одеждах девушка неземной красоты.

— Ты кто?! — перекрестился Ветерок.

— Лисичка! — прозвенела хрустальным колокольчиком девушка, а у самой так и сыплются с губ прозрачные смешинки на пихтовый лапник.

Села рядом и рассказала о себе.

— Зовут меня Ли Сянь. Родилась в Китае, в семье добрых волшебников. Приглянулась я старому колдуну, заслал сватью с подарками. Родители отказали. Он и затаил злобу. Убирали мы рис в поле, застал нас врасплох, одна я спаслась. Не отступится, пока не лишит меня жизни. Чёрный коршун, в которого ты стрелял, — это и есть старый колдун. Сразить его можно только золотой пулей.

Переплавил Ветерок своё намытое тяжкими трудами золото, как раз на пулю хватило! Зарядил ружьё, подстерёг и убил злодея. Сжёг и руки вымыл.

Со смертью старого колдуна девушка потеряла способность притворяться лисичкой, но, поглядывая ласково на статного юношу, нисколечко об этом не горевала…

– Не жаль золота? — лукаво спросила Ли Сянь.

– Твоя жизнь дороже, чем всё золото на свете! — ответил Ветерок. И грустно добавил: — Приодеть тебя надо, босиком и в шелках далеко в свой Китай не уйдёшь.

— Если останусь, — стыдливо пролепетала девушка, — в жёны возьмёшь?

От радости у Ветерка дух перехватило. Он же её с первого взгляда полюбил!

Сшил из своих обносков одежонку, ичиги и шапку. Нарядил — стала похожа на озорного мальчишку!

Надумал Ветерок другое место искать: лучше синица в руке, чем журавль в небе.

Стал собираться.

— Ты сильно-то не спеши, — остановила Ли Сянь. — Поройся-ка в зимовье под полом…

Вывернул половицы, а там — круглая яма, полнёхонькая самородков.

– Золотая Бочка?! — ахнул Ветерок. — По золоту ходил, на золоте спал! — до того обидно стало, чуть не заплакал.

– Зато с тобой встретились, — успокоила Ли Сянь расстроенного Ветерка.

Погрузили золото на оленей и отправились в далёкий посёлок старателей окольными тропками, чтобы на засаду хунхузов не нарваться. Раньше-то они шибко вольничали! То старателя угостят кистенём, то спиртоноса топором побреют. Ветерок ружьё наготове держит, больше за Ли Сянь беспокоится, чем за груз.

Добрались до посёлка старателей, сдали в казённую золотоскупку четыре пуда самородков и получили взамен боны. Оленей отпустили на волю. Старожила за гостеприимство и мудрый совет щедро отблагодарили. Сходили в церквушку, поставили за упокой души каторжника свечку, сели на пароход — и ту-ту…

Ветерок в Петербурге купил роскошный дом, перевёз в него своих родителей. Женился на прекрасной Ли Сянь, названной при крещении Алисой, и со временем стал крупным специалистом по золоту. Глядя на мужа, и жена с головой окунулась в науку — вывела особый сорт капусты, в которой и в наши дни влюблённые пары находят писклявых младенчиков.

Оба трудились, не жалея сил и здоровья, на благо отечества.

Как-то в царском дворе давали рождественский бал. Не забыли и о наших знаменитых учёных.

Государь пригласил Алису на танец и вежливо поинтересовался:

– Если не секрет, как вас зовут?

– Ли Сянь.

– Загадочное имя! Чем-то напоминает лисичку, — улыбнулся он.

Ли Сянь зазвенела хрустальным колокольчиком, и посыпались с губ красавицы на царский паркет прозрачные смешинки.