Чёрная мантия, папки недоступных для постороннего глаза документов, строгая торжественная обстановка зала суда хорошо знакомы нам хотя бы по популярным ТВ-сериалам. Но для определённой категории людей всё это – просто большая, чаще главная, часть их собственной жизни. Одновременно и скрытая от посторонних глаз, и – доступная для всеобщего обозрения в силу специфики работы судьи.

Хотя, впрочем, большинству граждан деятельность судов знакома не только по известным сериалам. От тюрьмы да от сумы призывает нас не зарекаться русская народная мудрость. Значит, и от общения с теми, кому доверено взвешивать на весах Фемиды все «за» и «против» в судьбах конкретных людей. Председатель Падунского районного суда Любовь Голда – одна из них.

Попав в здание Падунского районного суда города Братска, начинаешь понимать, что мы, пожалуй, действительно движемся к правовому государству. Сменив за тридцать лет своего существования несколько адресов, суд обосновался наконец в новом четырёхэтажном здании, пережил капитальный ремонт и реконструкцию. Сегодня изысканной строгости, продуманности его интерьеров мог бы позавидовать любой другой и – не исключаю такой возможности – даже столичный суд.

Любовь Ивановна вершит правосудие почти двадцать лет. Думаю, не ошибусь, если скажу, что в слове «правосудие» для неё важны оба корня, обе смысловые составляющие этого термина. Они обращают нас (как возможных заявителей) и её (как судью) к глубинам этимологии. Судить по правде, хорошо зная право как совокупность норм, определяющих отношения в обществе, – председатель Падунского районного суда не представляет, как можно работать иначе. В качестве примера она привела одно из недавно оконченных дел и подробно поведала мне немало его трагических обстоятельств. Историей смерти братчанки Светланы Вороновой (имя и фамилия изменены по этическим соображениям) судья Голда занималась пять лет.

Несколько томов этого дела теперь хранятся в архиве. Началось оно в 2002 году, когда в реанимационном отделении одной из местных больниц вскоре после родов умерла молодая женщина, и её муж, оставшись с двумя маленькими детьми, подал в суд. Иск Николая Воронова предусматривал компенсацию морального вреда в связи с фактом смерти его жены. Сотни судебных документов, словно раскручиваемая назад кино-плёнка, шаг за шагом фиксируют мельчайшие обстоятельства самого дела, кропотливый труд Любови Голда и её коллег.

Неповоротливость нашей судебной системы – давно общее место. Её колесо крутится очень медленно и, как пишут некоторые мои коллеги, со скрипом.

– Но попробуйте его покрутить быстрее, – размышляет Любовь Ивановна. – Если бы в данном деле я постаралась ускорить его ход, получила бы в итоге обиды и претензии ответчика и истца, причём в какой-то степени справедливые, ведь истина так и не была бы установлена. Знаете, стандартный двухмесячный срок хорош для назначения алиментов, других подобных дел. Но там, где речь идёт о жизни и смерти… Здесь необходимы предельная тщательность, кропотливость, словом, большой, нередко многолетний труд.

Дело Светланы Вороновой прошло пять экспертиз. Его изучали ведущие специалисты Иркутска, Красноярска, Новосибирска, Томска и, наконец, Москвы. Анализы, исследования, заключения составили сотни страниц, мнения медицинских экспертов при этом совпадали далеко не всегда. Вопросы ответчиков, истца и суда должны были в конце концов помочь установить истину: виновны или нет врачи в гибели Светланы.

Семья Вороновых считалась социально благополучной, оба супруга не были замечены, к примеру, в пьянстве и иных отклонениях от поведенческих норм. В семье подрастала маленькая дочка, которой мать и отец решили подарить сестричку или братика. Словом, улучшить демографическую ситуацию в городе ещё на одну человеческую душу. На пути к этой благородной цели было, однако, немало препятствий. Главное из них – здоровье самой Светланы. Она страдала тяжёлым и редким заболеванием соединительной ткани – синдромом Элерса-Данлоса – и, судя по всему, не представляла для себя его трагических последствий. Отказывалась от предложенной врачами госпитализации, не принимала лекарств, которые они выписывали, обратилась в родильный дом только с наступлением схваток. На свет появился мальчик, долгожданный сын. Но радость его рождения быстро сменилась медленным, мучительным угасанием жизни для матери, нарастающим отчаянием – для её мужа.

Подробная, поминутная хронология десяти последних дней жизни молодой женщины составляет десятки страниц медицинских документов. Они были досконально изучены многими медицинскими авторитетами Сибири, которые вынесли соответствующее заключение. Но представитель истца (известный в медицинских кругах юрист, специализирующийся на подобных делах) не был удовлетворён проделанной работой. И судья Голда приняла решение направить запрос в Главный государственный центр судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Министерства обороны РФ, где просила провести ещё одну экспертизу сторона истца.

Обязан ли врач информировать пациента о последствиях отказа от медицинского вмешательства, в том числе и от госпитализации? Привели ли действия (или бездействие) врачей к смерти Вороновой, либо смерть была предотвратима? Является ли синдром Элерса-Данлоса установленным у погибшей достоверно, или этот диагноз предположительный?

Ответы на эти и другие подобные вопросы ведущие мед-эксперты страны искали не один месяц.

– Это дело из тех, к которым нужно относиться предельно внимательно и где спешка может только навредить, – утверждает судья Голда. – Защита интересов пострадавших людей – основа нашей работы, поэтому я в данном случае придавала особое значение проведению независимой медицинской экспертизы. Стороны истца и ответчика, а также суд сформулировали и направили на экспертизу в общей сложности более пятидесяти вопросов. Эксперты Главного государственного центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны самым тщательным образом проанализировали документы, анализы, имевшиеся в их распоряжении, и подтвердили позицию врачей, которые утверждали, что в данном случае они сделали всё возможное для спасения жизни женщины. Их выводы показались убедительными и мужу покойной, и его представителю. Ознакомившись с полученными из Москвы документами, они решили прекратить дело, отказаться от претензий к врачам. Удовлетворённость проделанной работой, понимание обеими конфликтующими сторонами правоты решения, вынесенного судьёй, – тот самый результат, для достижения которого мы работали не покладая рук долгих пять лет.

Продекларированные в нашей стране демографическая политика, забота о здоровье населения имеют в каждом конкретном случае свою специфику. Одно дело – многомиллионные национальные проекты, которые, впрочем, нередко подвергаются справедливой критике, другое – отношение к своему здоровью граждан страны. Легкомысленность, свойственная многим из нас, способна привести (и приводит!) к таким последствиям, которые можно было бы исключить, окажись человек вовремя на приёме у врача. Его советы и рекомендации нужно, разумеется, не откладывать в долгий ящик, а неукоснительно выполнять – соблюдение этих простых правил могло бы сохранить здоровье многим людям, особенно если речь идёт о здоровье матери и её будущего ребёнка.

Выводы, которые сами собой вытекают из трагической истории молодой братчанки, выходят далеко за рамки отдельно взятой ситуации. Ответственность за жизнь матери и ещё не родившегося малыша лежит – поровну – на самой матери и врачах, наблюдающих сложный процесс появления новой жизни. Безответственность одной из сторон перечёркивает работу другой. И приводит нередко к тем трагическим последствиям, когда годы напряжённого труда, большие моральные и материальные затраты и, разумеется, профессионализм судей помогают лишь установить истину. Но не вернуть ушедшего в иной мир человека.

На снимке: Л. Голда

Фото автора