3 января 1904 года доктор Стравинский не мог попасть ни в городской театр на бенефис любимого им артиста Соболева, ни в Общественное собрание на бенефис Шумского: в 9 вечера он заступал на ночное дежурство в общественной Михеевской лечебнице. График дежурств был опубликован в официальной газете «Иркутские губернские ведомости».

По цене десяти обедов за прогул

Бесплатные ночные дежурства иркут-ских врачей «открылись», как тогда говорили, в середине июня 1901 года. Общество врачей Восточной Сибири добровольно взяло на себя это обязательство. Если более точно, решение приняла верхушка общества, его старейшие члены. Но остальные не возражали, благо, на каждого врача приходилось только одно дежурство в два месяца.

Однако не прошло и полгода, как явились отказы, и на годовом собрании общества 29 октября 1901 года доктор Фёдоров сделал об этом доклад.

Ему оппонировал врач Островский, полагавший, что ночные дежурства – забота управы, а вовсе не господ докторов. Как доказательство Островский привёл опыт Киева и других «благоустроенных городов».

– В то же самое время в Иркутске управа долго препирается, прежде чем выделить лошадь, кучера и экипаж, – Островский оглядел коллег, рассчитывая на поддержку, и закончил энергично, с вызовом: – Пусть город платит по три рубля за дежурство, и у меня не будет причины сказаться больным и занятым!

Островский был весьма доволен собой, аплодисментов, однако же, не сорвал. Доктор Фёдоров возражал ему со спокойною убеждённостью, и его «резоны» почему-то встретили понимание. Кто-то даже предложил ввести штраф – по 10 руб. за каждое сорванное дежурство. Ну а это было очень серьёзно уже, потому что на десять рублей (Островский прекрасно знал это) можно было взять десять обедов из четырёх блюд в первоклассном иркутском ресторане «Деко».

Невредная привычка

Докторам, залетавшим в Иркутск волей случая, многое представлялось иллюзорно. К примеру, была надежда, что шесть лет (минимальный срок, от которого мог начаться отсчёт и чинам, и наградам) пролетят как шесть дней. Однако очень скоро начинал ощущаться недостаток общения, и доктора записывались в Географическое общество, избирались гласными городской думы и постепенно, может быть, неприметно для себя становились чрезвычайно полезными для Иркутска людьми. И, бывало, заживались здесь и по двадцать, и даже по тридцать лет, как, к примеру, Михаил Яковлевич Мендельсон. Многие обрастали бесплатными пациентами из бедных и беспокоились уже не только об их здоровье, но и образовании. Доктор Яковецкий, к примеру, пожертвовал Обществу помощи учащимся Восточной Сибири векселя почти на 14 тыс. руб.

3 ноября 1861 года доктор Кинаст официально известил, что «врачи Иркутска, желая сделать медицинское пособие более доступным бедному классу, учреждают бесплатную лечебницу для приходящих». И спустя два дня такая лечебница в самом деле открылась на углу Большой* и Саломатовской** улиц, в доме мещанина Макарова.

На взгляд любого здравомыслящего человека это был проект совершенно утопический. Конечно, какое-то время доктора могли поработать бесплатно, но на какие средства содержалось бы здание лечебницы, кто её обеспечил бы даровыми лекарствами? Такие вопросы, возникая, разрешались, однако, самым удивительным образом. То студенты-сибиряки по почину доктора Белоголового сбросятся и отправят в Иркутск весьма крупную сумму, то купец Михеев сделает широчайший жест – отдаст под лечебницу двухэтажный каменный дом с двумя капитальными флигелями, то гласные город-ской думы осчастливят содержанием сторожа. Как бы там ни было, а и двадцать, и тридцать лет спустя общественная лечебница открывала двери для бедных иркутян. Не случайно именно здесь прошло и торжественное заседание, посвящённое тридцатилетию Общества врачей Восточной Сибири.

Сам характер этого заседания чрезвычайно показателен: торжество торжеством, а о больных и тут не забыли: председатель общества Н.Е. Маковецкий сделал доклад о положении с заразными болезнями и поставил вопрос о пастеровских прививках от водобоязни. Доктор Ельяшевич в пространном и доказательном выступлении решительно настаивал на открытии бактериологической станции.

На момент тридцатилетия в обществе состояли 18 почётных членов, 3 члена-соревнователя и 53 действительных члена, из которых лишь 20 были иногородними. Имелась прекрасная библиотека (ко времени передачи её Иркутскому университету в 1919 году она состояла из 20 тысяч томов). Денег же в кассе тридцатилетнего общества насчитывалось только 30 руб.

Скрытый капитал

Капитал был другой – определявшийся весом в обществе, позволяющий осуществлять и такие утопические идеи, как общественная лечебница. Любопытно, что она открылась в ту пору, когда в Иркутске насчитывалось всего-навсего двенадцать докторов, никак не объединённых в профессиональное сообщество. Только два года спустя, в 1863 году, в Иркутске зародилось Общество врачей Восточной Сибири. Зародилось от совокупности добрых дел, а не просто привычным бумажным решением.

Со временем в профессиональные сообщества объединились и помощники врачей, и фельдшера, и повивальные бабки, но это были уже иные, узкие союзы, имевшие целью «взаимное вспоможение»: субсидии на образование, оплату юридических услуг, содействие в поисках работы. Общество же врачей не только не искало благ для себя, но, напротив, охотно делилось благами, побуждая к этому и других. Товарищеские обеды в годовщины основания медико-хирургической академии завершались обязательным сбором средств нуждающимся студентам, дамские посиделки у врача Веры Григорьевны Зисман кончались «шляпкой по кругу» в пользу высших женских курсов; протоколы собраний членов общества то и дело пестрили суммами пожертвований.

Вместе с протоколами непременно издавались и приложения с научными статьями членов общества. Доктор Хаскин, к примеру, рассказывал о лечении кислородом, доктор Зисман представлял технологии производства лечебного кефира, доктор Брянцев делился опытом излечении алкоголизма и сумасшествия.

Доктор заболел!

Иркутские доктора дослуживались и до статских, и до действительных статских советников, как, к примеру, акушер Покрышкин и служитель врачебной управы Маковецкий. Расшитые чиновничьи мундиры достаточно щедро осыпались орденами: Аннами на шею, Станиславами в петлицу. Правда, благодарность от государства, случалось, запаздывала: 30 декабря 1892 года как умерший исключён из списков врач Тыретского этапного гражданского лазарета Пётр Никандрович Маков, а днём позже датировано высочайшее повеление о награждении коллежского советника Макова орденом св. Станислава 3-й степени.

Врачи-подвижники так погружались в хлопоты об общественном, что нередко забывали о собственном здоровье. Михаил Яковлевич Писарев, требовательный санитарный врач и страстный публицист, скончался на 46-м году от воспаления лёгких, оставив семью без каких-либо средств. Вдову и дочь спасла только врачебная солидарность: по ходатайству доктора медицины Губкина Татьяна Степановна Писарева получила должность начальницы воспитательного дома. Позже и городская дума вспомнила о заслугах гласного Писарева и сочла возможным обучать его дочь в Цюрихском университете. А вот семье доктора Богословского, основавшего Солдатовскую больницу для бедных и проработавшего в ней до смерти, повезло куда меньше: ценою больших хлопот семья Андрея Николаевича получила очень скромную пенсию – 12 руб. 50 коп.

Конечно, были в Иркутске известные доктора, пользовавшие крупных чиновников, купцов-миллионщиков и, естественно, получавшие царские гонорары. Но в массе своей это были просто врачи, честно делавшие своё дело и не имеющие большого достатка. В мартовских заседаниях думы за 1900 год, когда рассматривался городской бюджет, между прочим обсуждался вопрос об увеличении жалования врачу Солдатовской больницы – с 400 до 600 руб. Предложение не получило поддержки, но при этом гладко прошла прибавка жалования городскому секретарю – с 1500 до 1800 руб. Гласный Жбанов не выдержал, разразившись язвительным монологом:

– Когда заходит речь о прибавке жалования служащим управы, то мы слышим, что делопроизводителя можно достать не менее как за сто рублей. Но когда выясняется, что врач училища получает 10 руб. в месяц, то есть менее, чем кучер у любого из нас, – в этом случае оказывается, что хорошей и продуктивной работы можно требовать и за нищенское вознаграждение. Позор, господа, позор!

В 1860 году в Иркутске было только 12 врачей, в 1885-м – 26, в 1893-м – 33. К 1901 году их стало столько уже, что ночное дежурство выпадало один раз за два месяца. Но странное дело: когда докторов было меньше, они были уверенней, интересней, сильней.

*Карла Маркса

**Карла Либкнехта

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов историко-культурного наследия, краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского.