Два года назад в Управлении Федеральной службы судебных приставов по Иркутской области был создан отдел собственной безопасности. Интервью с его руководителем Владимиром ВАРЕНИКОВЫМ предлагаем вниманию читателей.

– Чем объясняется создание такой службы? Ведь раньше судебные приставы без неё как-то обходились?

– Но при этом были проблемы с подбором и текучестью кадров, коррупционными проявлениями среди сотрудников, с обеспечением их безопасности. И проблемы эти сами собой разрешиться не могли. Чтобы оздоровить коллектив, повысить ответственность судебных исполнителей, необходимо было организовать проверку кандидатов на эту службу, заняться профилактикой и выявлением злоупотреблений.

Наконец, обеспечить защиту сотрудников от угроз. С распростёртыми объятиями их должники ведь не встречают. Насколько реальны эти угрозы, свидетельствует хотя бы случай, когда в Бодайбинскую службу судебных приставов в конверте прислали ртуть. В Ангарске исполнителя при попытке выселить по решению суда семью, занявшую самовольно квартиру, пытались травить слезоточивым газом, потом вообще стали угрожать, что взорвут дом, – пришлось даже эвакуировать жильцов. В этом году нами рассмотрено уже 8 материалов по фактам угроз и нападений на судебных приставов.

А ведь работают у нас в основном женщины. Мужчин с юридическим образованием – оно обязательно – на зарплату в 12 тысяч не заманишь. Разве что молодёжь: выпускникам юридических факультетов необходим стаж, чтобы устроиться повыгоднее. Многие зарабатывают у нас профессиональный стаж, а потом, став специалистами, уходят туда, где платят больше, а служить легче.

– Об отборе кадров в такой ситуации говорить, наверное, не приходится?

– Очереди в службу судебных приставов, конечно, нет. Но это не значит, что мы берём всех подряд. Каждый кандидат на должность пристава обязательно проходит проверку. Этим как раз занимаются сотрудники отдела безопасности. В частности, мы обзваниваем или посылаем запросы туда, где раньше трудились желающие у нас поработать. Или где они учились, проверяем подлинность их дипломов – если в этом есть необходимость.

– И когда появляется такая необходимость?

– Иногда документы об образовании вызывают сомнение. Сейчас, например, мы передали в милицию материалы для возбуждения уголовного дела в отношении одного из кандидатов на должность судебного пристава. Молодой человек, благополучно отслуживший некоторое время в органах внутренних дел, изъявил желание перейти к нам, на гражданскую службу, и представил документы об окончании юридического факультета торгово-экономического техникума в Улан-Удэ и русского гуманитарного колледжа «Тантал» в Москве. Мы выявили, что один диплом бывший милиционер купил в Улан-Удэ сам, другой ему приобрела в Москве мама. Кстати, следов «Тантала» нам отыскать так и не удалось. А сейчас ещё двое кандидатов в судебные приставы представили дипломы «Тантала» – московского и находкинского филиалов этого заведения, причём росписи должностных лиц в документах одинаковые. Идёт проверка.

Был даже случай, когда мы обнаружили лжевыпускника юридического вуза в своих рядах: пристав по обеспечению установленного порядка деятельности судов представил в отдел кадров копию диплома о высшем образовании. Как выяснилось, липового.

– И часто приставы нарушают закон?

– В прошлом году по материалам, собранным сотрудниками нашего отдела, милиция и прокуратура возбудили 23 уголовных дела в отношении шести судебных приставов. В нынешнем году – ещё пять уголовных дел. Как правило, служебные злоупотребления связаны с присвоением денег должников. Механизм этого присвоения достаточно подробно описан в статье «Соблазны при исполнении», опубликованной недавно в «Восточно-Сибирской правде». Там речь шла о преступлениях, совершённых судебным приставом Марией П. – приговор ей вынесен Чунским районным судом. Дело в том, что должник может вносить деньги не обязательно через банк, иногда наличка поступает через так называемый депозитный счёт. И, к сожалению, попадаются такие приставы, у которых чужие деньги пристают к рукам: квитанцию должнику они выписывают на одну сумму, а корешок заполняют на другую, поменьше, разницу же присваивают. В Свердловском отделе теперь уже бывшая пристав С. даже дважды представала за подобные махинации перед судом: она занималась хищениями довольно продолжительное время, и не все совершённые ею преступления нам удалось выявить сразу.

– Большие суммы прилипали к рукам судебных исполнителей?

– По-разному. В отношении той же С., например, возбуждено дело о хищении полутора тысяч рублей, специалист-эксперт по ведению депозитного счёта в Куйтунском отделе обвиняется в присвоении более 50 тысяч. А Бодайбинский районный суд сейчас рассматривает дело пристава, которому предъявлено обвинение в присвоении по такой же схеме 836 тысяч рублей.

Так что сотрудники нашего отдела, их всего семь, без работы не сидят, как видите.

– И всех предателей вы выявили сами?

– До единого. Это было непросто, потому что права на оперативно-розыскную деятельность мы не имеем. Так что возможности для сотрудников службы собственной безопасности получать информацию ограничены: участие в инспектировании, служебные проверки по заявлениям и жалобам, в том числе сигналам, поступающим по телефону доверия.

Для нас это принципиально важно – самим выявить и предать суду тех, кто порочит службу, подрывает к ней доверие. Если в других регионах оборотней в рядах судебных приставов вылавливают чаще всего сотрудники правоохранительных органов, то мы не дожидаемся, пока нарушителями займутся милиция и прокуратура.

Честь мундира мы считаем возможным защищать только так – не допускать в наши ряды недостойных и привлекать к ответу всех, кто запятнал свою совесть недобросовестной службой и злоупотреблениями. И будем признательны всем, кто нам в этом поможет. Телефон доверия работает круглосуточно: 20-52-12.

Интервью подготовила Людмила БЕГАГОИНА Фото Николая БРИЛЯ