Человек
ниоткуда

Геннадий
ГАПОНЕНКО,
"Восточно-Сибирская правда"

В редакцию "ВСП"
обратились коллеги из
"Черноморской здравницы" с
просьбой принять участие в
журналистском расследовании, чтобы
прояснить судьбу уроженки Южной
Кореи Жанны Тен, проживающей ныне в
Сочи. По утверждению Жанны, ее
детство и юность прошли в Тулунском
детском доме Иркутской области.
Вначале предлагаем вашему вниманию
публикацию (в сокращении) из
сочинской газеты обозревателя
Владимира Цеквавы.

"Первого
января 1973 года в семье Джао и Кеннэ
Тен родилась дочка, которую
родители назвали Жанной. Но недолго
длилась их тихая семейная идиллия.
В силу целого ряда обстоятельств
Тен были вынуждены покинуть родной
южнокорейский город Тондучхон, что
на самой границе с КНДР, и
эмигрировать в СССР.

Осели они в
городе Тулун Иркутской области.
Казалось бы, жизнь начинается снова
и безоблачное будущее не так уж
нереально. Но, видимо, тяжкий рок
преследовал семью Тен. В мае 1976 года
Джао и Кеннэ погибают в
автокатастрофе, а трехлетнюю
Жанночку определили в дом малютки.
Расположенный на углу улиц
Ливанова и Ленина, он представлял
из себя комплекс зданий, где
располагался не только дом малютки,
но и детдом, учебный корпус,
общежитие, столовая, котельная,
подсобное хозяйство. Казалось бы,
что здесь необычного? А дело в том,
что… "Вся территория была
обнесена колючей проволокой, —
рассказывает Жанна. — Посторонний
попасть на территорию детдома без
ведома директора не мог: две
калитки были постоянно заперты,
каждый сотрудник имел от них свои
ключи. И вообще, находился детдом на
краю города, фактически в тайге".

Как-то в
девятом классе Жанна спросила
директора детдома Василия Ильича
Волкова, где похоронены ее
родители? Тот отреагировал более
чем неожиданно: предупредил
девочку, что если она когда-нибудь
еще раз об этом спросит, то ей будет
очень плохо, а классному
руководителю Светлане Ивановне
Селезневой объявил за такой вопрос
ее воспитанницы выговор.

31 декабря 1989
года шестнадцатилетней Жанне Тен
завуч школы Валентина Владимировна
Рогожкина в присутствии директора
и какого-то постороннего мужчины
торжественно вручила паспорт серии
И-ОН 120 N 324459. Прописки в нем не было.
Какое значение имеет этот факт?
Очень важное. Но об этом чуть позже.

Жизнь юной
кореянки шла своим чередом. После
окончания детдома-школы, получив
аттестат зрелости, она собралась к
подруге в Москву. "Жанночка,
забудь, что ты была в этом
детдоме",— попросила ее на
прощание любимая учительница
Светлана Ивановна Селезнева.
Многое, ох, многое, видимо, знала, да
не имела права сказать.

В Москве
Жанна закончила вечернее отделение
института иностранных языков,
получив специальность переводчика
английского языка. Приехала в Сочи.
И тут судьба преподнесла ей
очередной "подарок", да такой,
что еще раз в корне перевернул всю
ее жизнь.

В конце
декабря 1999 года ее обворовала
девушка, с которой она здесь
познакомилась. Причем украла не
только вещи, но и все документы:
паспорт, аттестат зрелости, диплом,
трудовую книжку. В милиции, куда она
об этом сообщила, ей посоветовали
написать заявление не о краже (кому
нужен лишний "висяк"), а об
утере. Так, мол, ты быстрее сможешь
получить новый паспорт, а потом и
остальные документы восстановишь.
Выдали ей соответствующую справку
сроком на три месяца.

Когда же она
вновь пришла в ПВС Центрального
УВД, ей посоветовали… самой ехать в
Тулун и там добиваться выдачи
нового паспорта. Совет, прямо
сказать, не из лучших. Как ехать на
край света без документов и
фактически без денег?

После
обращения в прокуратуру пообещали
наконец-то разобраться с ее делом.
Было это летом 2000 года. Шли месяцы,
но ничего не менялось и не меняется.
За это время Жанна написала почти
два десятка писем-запросов: в УФСБ и
УВД ИРкутской области, ГРОВД
Тулуна, УПВС Краснодарского края, в
аппарат уполномоченного по правам
человека Российской Федерации, в
МВД и Минюст РФ и т.д. и т.п. Из одних
инстанций поступили отписки,
другие ее заявления
просто-напросто пускали по кругу. А
вот из Тулуна от начальника ГРОВД
ответ пришел более чем странный.
Вполне официально он сообщил, что в
Тулуне на улице Ливанова дома
малютки нет, а дети дошкольного
возраста содержатся в детдоме на
улице Павлова. Но главное, согласно
архивным данным, Тен Жанны Джао ни в
детдоме, ни в школе-интернате не
было. Ни один из целого списка
перечисленных ею сотрудников там
также якобы не работал, смерть ее
родителей нигде не зафиксирована, а
об учительнице С. Селезневой (Жанна
с ней после отъезда из Тулуна
переписывалась) вообще никто
ничего не знает, по указанному
адресу она не значится.

В свете этих
фактов становится понятной
определенная растерянность
сотрудников ПВС Центрального УВД
Сочи. Но это еще не все: оказывается,
"по данным ПВС Тулунского ГРОВД,
на протяжении 30 лет выдаются
паспорта серии "СТ", и
указанный в заявлении паспорт
серии "ОН" выдаваться не мог. А
потому документированные данные о
Тен Ж.Д. представить не
представляется возможным", —
констатировал полковник Маркатюк.

Последняя
надежда Жанны на ответ из
Московского института иностранных
языков. Прошло уже четыре месяца,
как послала она туда письмо, а
ответа все нет.

Подключились
к расследованиям печальной истории
Жанны Тен журналисты популярных
телепрограмм "Жди меня" и
"Человек и закон". Что они
раскопают, покажет время.
Завершается уже второй год, как
тянется эта более чем странная
история. И конца ей не видно. Жанна
Тен не имеет ни одного
подтверждающего ее личность
документа. Сколько можно так жить?
На кого надеяться?

… Я смотрю в
бесконечно грустные раскосые глаза
симпатичной юной кореянки и не
знаю, как утешить ее, как
поддержать. И еще мне очень стыдно
за людей, которые от имени
приютившей и ставшей ей второй
родиной страны сначала содержали
ее ребенком в странном доме "за
колючкой", а потом в трудную
минуту вообще объявили
"человеком ниоткуда".

— Может, хоть
в Корее кто-нибудь помнит меня и
моих родителей? — говорит Жанна. —
Или вдруг родственники в
Тондучхоне у нас остались? Да
только как это выяснить, если даже
из Тулуна, где я выросла, мне
отвечают: "Вас тут не было!"

Мы связались
с нашими коллегами из газеты
"Восточно-Сибирская правда" и
предложили провести в Тулуне
совместное журналистское
расследование. Чем оно закончится,
мы сообщим дополнительно".

А была ли
девочка?

Кроме
приведенной публикации, сочинцы
переслали и личное заявление Жанны
Тен. Первое ощущение после
знакомства с материалами такое:
Тулун в них проглядывается, хотя
очень расплывчато, как через мутное
стекло, искажающее и затемняющее
очертания. Конечно, со временем
подробности выветриваются из
памяти, хотя все-таки трудно
представить, что человек отнюдь не
пенсионного возраста, покинувший
город сравнительно недавно —
каких-то одиннадцать лет назад, —
многое забыл, начинает путаться в
деталях, в данном случае очень
важных для установления истины,
словно пересказывает биографию
случайного дорожного попутчика,
который когда-то бывал в Тулуне.

Обратимся к
фактам. Действительно, до 1990 года на
углу улиц Ленина, 138, и переулка
Бурлова, но не улицы Ливанова,
располагался дошкольный детдом с
весьма редкостным, даже вызывающим
легкую оторопь названием "Свежие
всходы". Мое детство и юность
прошли по соседству с ним. По дороге
в школу дважды в день проходил мимо,
частенько встречал ребятишек
вместе с воспитателями,
отправлявшимися на прогулку в
расположенный наискосок через
дорогу городской парк. Никакой
"колючки", о которой
упоминается в газетном материале,
вокруг детдома не было —
обыкновенный дощатый забор, причем
невысокий. На территории стояли
двухэтажный деревянный корпус, где
размещались воспитанники,
маленькое бревенчатое
административное здание об одном
этаже и котельная. Ни учебного
корпуса (зачем он дошколятам? ), ни
общежития, тем паче подсобного
хозяйства вообще не имелось.

Сейчас
детдом расположен в новом
панельном здании на улице Павлова,
носит статус специального
коррекционного. То есть сюда
направляются дети с отклонениями в
развитии. Существенно, что именно в
1976 году он преобразован в
специальный, когда Жанна якобы была
сюда направлена. Как рассказывают
работавшие здесь в ту пору педагоги
и медики, оставшиеся две группы
нормальных ребятишек вскоре были
расформированы и направлены в
другие детские дома области. Судя
по всему, Жанна, коль она закончила
десятилетку и впоследствии
московский вуз, просто не могла
принадлежать к категории
коррекционных детей, для которых в
подавляющем большинстве случаев
желанный потолок — профтехучилище.

Нет ее
фамилии в так называемой
алфавитной книге, куда
записываются все без исключения
воспитанники. Не помнит ее никто из
обслуживающего персонала, а уж,
казалось, должны бы запомнить
девочку из эмигрантской семьи, да
еще из "капиталистической"
Кореи.

Но,
подумалось мне, возможно, ее следы
отыщутся в архивных документах
некогда имевшего место быть в
Тулуне дома малютки. Однако и тут
ждало разочарование. Начальник
городского архива Наталья Шарова
дала справку, что такой дом
находился по адресу: ул. Лыткина
(похоже на Ливанова!), 36, и носил не
менее, если не более оригинальное
название "Дом малютки матери
Сталинской конституции", но в 1957
году был преобразован в дом матери
и ребенка, а в 1966 — в обыкновенные
ясли для "семейных" ребятишек.
Еще имелся дом ребенка при ЦРБ,
прекративший свое существование в
1971 году. Так что и это отпало.
Оставалось уповать на
школу-интернат, находящуюся в жилом
массиве неподалеку от гидролизного
завода. С некоторой натяжкой можно
считать ее "фактически в
тайге", хотя и без колючей
проволоки вокруг. По крайней мере,
на территории растут десятка два
сосен, выше по склону горы зеленеет
хвойный перелесок, разделяющий
микрорайоны Строителей и Шахтеров.

Школа-интернат,
как и детдом, тоже считается
специальной коррекционной для
умственно отсталых детей в степени
дебильности. Правда, такую
специализацию она получила всего 14
лет назад, прежде здесь учились и
жили оставшиеся без попечения
родителей ребята с нормальным
развитием. Но только до окончания
восьмого класса, далее их
направляли для продолжения
образования и обретения профессии
в различные ПТУ. Получить аттестат
зрелости, как о том поминает Жанна,
в стенах интерната было просто
физически невозможно. Об этом
сообщила директор Надежда Сапега,
которая прежде работала здесь же
завучем. Лично она не помнит такую
девочку, как не помнит ее никто из
старых работников. Фамилия Тен не
значится и в алфавитной книге.

То же самое
заявила бывший директор той, еще
общеобразовательной,
школы-интерната Любовь Дроздова,
ныне начальник управления
образования и молодежной политики
Тулуна. "Кореянок среди учениц не
было, — подчеркнула она. — Это сразу
бросилось бы в глаза. Нет в городе
никого из перечисленных в
заявлении Жанны педагогов".

Думается,
все-таки есть смысл назвать их
пофамильно в надежде на то, что,
быть может, они живут и здравствуют
в каком-то ином городе Иркутской
области, а Жанна вследствие
какой-либо травмы или заболевания
перепутала название населенного
пункта: и такое в жизни случается.
Это классный руководитель С.И.
Селезнева, директор детдома В.И.
Волков, завуч В.В. Рогожкина,
учителя В.В. Касаткин, Е.П. Зайцева,
И.В. Черникова, военрук В.Б. Арсеев,
физрук З.В. Ягузина, завхоз О.Н.
Соколов. Причем ею были приведены
домашние адреса двух из них.
Названные улицы в Тулуне есть, но по
указанным номерам домов такие люди
не проживают и не проживали.

В заявлении
Жанны указана еще одна фамилия —
Т.А. Бузиковой, работавшей в свое
время в интернате и городском
отделе образования,
переименованном впоследствии в
управление. "Я хорошо помню
Татьяну Александровну, — пишет
сочинка, — она приходила в наш
интернат, где я жила и
воспитывалась". Но та ее, увы, не
помнит и с полной ответственностью
утверждает, что такой ученицы не
было. Тогда возникает естественный
вопрос: откуда Тен знает ее фамилию,
имя и отчество? Могу лишь
предположить, что из одного из
первых ответов, полученных ею из
Тулуна, в котором была ссылка на
Бузикову.

Попытался я
установить факт смерти родителей
Жанны в мае 1976 года. Вместе со
специалистом городского ЗАГСа
Ларисой Портновой просмотрели
актовые записи о смерти за тот год,
но ничего не нашли. Нет следов о
дорожно-транспортном происшествии
и в архиве ГИБДД, поскольку
документы хранятся лишь пять лет.

Теперь о
странной серии паспорта. Полковник
Маркатюк совершенно правильно
сообщил, что в Тулуне на протяжении
трех десятков лет выдавались
паспорта серии СТ. Лично в моем до
обмена на российский, всех моих
родных и близких стояла именно эта
серия, иной, как уверили в милиции, и
быть не могло. Кроме того, в
общеобразовательной
школе-интернате паспорта, по словам
Н. Сапеги, воспитанники вообще не
получали, потому что заканчивали ее
в 14-15 лет, т.е. до своего
совершеннолетия. Сейчас в
специализированной школе получают,
поскольку снижен возрастной ценз
для выдачи основного
общегражданского документа, в
графе место жительства обязательно
указывается адрес интерната.

В ПВС Тулуна
вызвало недоумение утверждение
Тен, что на запрос Центрального
РУВД Сочи отсюда пришел ответ, из
которого следует, будто бы она
значится по учетам Тулунского
ГРОВД. "Мы готовы провести
служебное расследование, — заявила
начальник паспортно-визовой службы
Екатерина Ракова, — пусть нам
перешлют копию документа, на
который она ссылается. Мы же всегда
давали отрицательное
заключение". Хотя, в принципе,
можно допустить, что где-то в
официальные бумаги вкралась ошибка
или элементарная опечатка,
поставившая сочинскую милицию в
тупик. Мне показали переписку по
этому делу. Так вот, в первой
телеграмме-запросе, полученной из
Сочи, вместо Тен черным по белому
написано Теп, т. е. фамилия искажена.
Так что поначалу Теп и искали. В
последующем ошибка была
исправлена, и теперь окончательно
ясно, что документальных
свидетельств пребывания в Тулуне
Жанны Тен нет, как нет и свидетелей.
К слову заметить, мне пришлось
навести справки не только в городе,
но и в районе, в частности, в
школе-интернате поселка Целинный и
в поселке Будагово, где ранее
существовал детдом, ныне
упраздненный. И там никто не знает и
не слышал о кореянке с такой
фамилией. Все, к кому я обращался,
искренне хотели бы помочь человеку
обрести свое прошлое, да тщетно.

И последнее,
дабы избежать возможных подозрений
о неких мифических "происках
КГБ", ни о какой "секретном"
детдоме за колючей проволокой в
окрестностях Тулуна и речи быть не
может. Это не иголка, его в
небольшом городке, по численности
населения стоящем где-то между
кубанскими Кропоткиным и
Гулькевичами, не спрячешь и не
укроешь. Похоже, надо искать в
другом месте. Если кто-то из наших
читателей знает Тен Жанну Джао,
напишите в редакцию "ВСП".