Демографический
штопор

Елена ТРИФОНОВА,
«Восточно-Сибирская правда»

До пенсии в Приангарье будет
доживать лишь каждый второй

Начался
очередной осенний призыв в ряды
вооруженных сил страны. И стон
стоит по всей земле российской —
что делать? Мало того, что
количество потенциальных
призывников ежегодно сокращается,
ухудшается их «качество». Даже
при всем желании выполнить заказ
военных не удастся, только 18-30%
молодых людей медкомиссии признают
годными к службе. Это говорит о
многом.

Россия
переживает демографический кризис,
смертность в стране выше
рождаемости, нация потихоньку
дряхлеет. Согласно прогнозам, в 21
веке россиян станет меньше на 8-16
миллионов человек. Иркутская
область тоже «редеет». С 1994 по
2001 годы численность населения
Приангарья сократилась на 77 тысяч.
В россии по младенческой
смертности мы занимаем одно из
первых мест. В 1999 году ее показатели
превысили 21,3 человека на тысячу
родившихся. Особенно пугает
статистика по районам. Например, в
Заларинском районе младенческая
смертность составила 60,6, в Чунском
— 40,9, в Мамско-Чуйском — 49,9
младенцев на тысячу родившихся.
Заметно хуже показатели только в
развивающихся странах типа Эфиопии
и Заира. Что касается нынешнего
поколения, по прогнозам иркутского
департамента здравоохранения, при
сохранении современного уровня
смертности из 16-летних юношей до 60
лет доживет не больше половины. Вот
такая демография.

На вопрос,
почему так происходит, нет
односложного ответа. И, наверно, не
стоит все валить на пресловутый
экономический фактор. Хотя без
него, конечно, не обошлось. В
какой-то степени мы все стали
заложниками индустриального
заселения Сибири.

Стоит
вспомнить, что население
Приангарья долгое время
формировалось в неразрывной связи
с хозяйственным освоением
территории. Основной промышленный
потенциал сосредоточен вдоль
Транссиба, там же проживает более
9/10 всего населения. После войны
начали возникать города-спутники,
вся жизнь которых строилась вокруг
крупных предприятий. Появились
очаги промышленного освоения
Севера, ядрами которого стали
Братск, Усть-Илимск, Бодайбо,
Усть-Кут. Требовалась рабочая сила,
и со всей страны на стройки века
ехала молодежь. С 1959 по 1993 население
Приангарья увеличилось на 864 тысячи
человек. При этом центрами,
вбирающими в себя практически весь
экономический и людской потенциал,
стали города. Численность
населения росла как за счет
естественного прироста, так и
механического притока.

Продолжался
этот процесс до 1993 года. Затем
демографическая ситуация резко
изменилась, процессы заселения и
хозяйственного освоения земель
приостановились. Спад
производства, взаимные неплатежи и
банкротство многих предприятий не
только лишили рабочих мест многих
людей, но и повлекли за собой
сокращение, а то и полную
ликвидацию социальной сферы в
целом ряде населенных пунктов.
Конечно, это привело к снижению
уровня жизни, росту заболеваемости
и сокращению численности
населения.

По мнению
кандидата экономических наук,
преподавателя Иркутской
государственной экономической
академии Ирины Карпиковой, помимо
факторов экологии,
наследственности, медицинского
обеспечения, особая роль здесь
принадлежит общественной
психологии. Ее корни лежат еще в
социалистическом прошлом.

«Нам с
детства внушали, что главное —
интересы общества, — считает Ирина
Карпикова, — а не отдельной
личности. Конкретный человек с его
проблемами, в том числе и заботой о
собственном здоровье, не был
включен в систему общественных
приоритетов. Поэтому не выйти на
работу из-за какой-то простуды
считалось просто неприличным.

Подобную
ситуацию мы наблюдаем и сегодня,
хотя многие руководствуются иными
причинами. Люди не обращаются к
врачу и тем более не стремятся
получить освобождение от работы,
потому как в условиях явной и
скрытой безработицы приходится
держаться за свое место. Рынок
диктует свои драконовские законы.
Значительное влияние оказывают
стрессовые ситуации, среди которых
страх потерять работу или снижение
уровня дохода занимают не
последнее место. Ухудшение
физического и психического
здоровья накапливается и в
недалеком будущем грозит привести
к общему росту хронических
заболеваний, инвалидности и
увеличению смертности среди
трудоспособного населения. Уже к
середине 90-х годов отмечалось, что
среди впервые признанных
инвалидами в Иркутске высока доля
трудоспособного населения — около
60%. В структуре причин превалируют
болезни сердечно-сосудистой
системы, психические расстройства,
злокачественные образования.

Сформировавшийся
в последние годы тип поведения
характерен как раз для переходного
периода, поскольку, с одной стороны,
сложившаяся ранее общественная
психология не может быть
перестроена за десятилетие, а с
другой — экономическая ситуация
навязывает людям свои законы, при
этом мало кто задумывается о
будущем».

Так или
иначе, большая часть населения
оказалась психологически не
готовой к тем глобальным переменам,
которые произошли в стране. Многие
промышленные гиганты, раньше
работавшие на оборонку, сократили
объемы выпускаемой продукции и,
если не будет войны (дай-то бог), не
восстановят их никогда. И не стоит
обольщаться; создавать ненужные
рабочие места, да еще себе в убыток
новые хозяева не станут. Наоборот,
грядет эпоха высоких технологий,
которая стремится сокращать
трудозатраты.

Неудивительно,
что в последнее десятилетие в
Приангарье увеличился
миграционный отток людей, особенно
с северных территорий. Свежий
пример тому — эвакуация последних
жителей из северного поселка
Надеждинск. По прогнозам ученых,
число жителей северных районов
ежегодно будет сокращаться на 0,2%.
По большому счету, держава сжимает
свои границы. Пока нет причин для
прекращения этого процесса. А свято
место, как известно, пусто не
бывает, природа вообще не терпит
пустоты. И если одна цивилизация
умирает, на ее место приходит
другая.

«В
нынешних социально-экономических
условиях в ближайшей перспективе
невозможно решить задачу
расширенного воспроизводства
населения, — считает доктор
географических наук, профессор
Института географии СО РАН Корней
Мисевич. — Можно лишь добиться
сокращения младенческой
смертности за счет улучшения
работы учреждений здравоохранения,
отрегулировать миграционные
процессы».

Между тем
миграционной программы в области
нет, хотя необходимость в ней
назрела давно. Масса проблем у
здравоохранения. Совсем отдельная
тема — наркомания и ВИЧ-инфекция,
словом целый комплекс проблем,
каждую из которых не решить по
отдельности. Демографическая
слабость России, в том числе
Иркутской области, очевидна, и не
стоит строить иллюзий по поводу ее
скорого изменения к лучшему.
Обществу предстоит
приспосабливаться к новым реалиям
и самостоятельно искать ответ на
вызов времени.