Мы тоже
чужие на родной земле

Уважаемая
редакция! 14 апреля текущего года вы
опубликовали статью Э. Климовой "Прописка на
большой земле", в которой речь шла о
том, как трудно устраивается жизнь
на новом месте у вынужденных
переселенцев с северных районов
области. Десятки барьеров
возникают на пути человека,
доверившегося своему государству,
и не у каждого хватает сил и средств
этот бег с препятствиями
благополучно завершить. Но в
опубликованном материале
рассказано о женщине из северного
района. По крайней мере, одним
барьером у нее меньше, чем у нас: ей
не нужно для обустройства
предъявлять иностранный паспорт,
как нам. Но все по порядку. В
сентябре минувшего года мы с сыном
из Республики Молдова выехали в
Россию, в город Свирск, где
проживает моя родная сестра на
жилой площади, принадлежащей
миграционной службе. Сестра имеет
статус переселенки, и мы выехали в
Россию по признаку национальной
принадлежности. Сначала все
устраивалось как во сне. Нам дали
разрешение на регистрацию, и мы
зарегистрировались по адресу
сестры. К сожалению,
регистрационное свидетельство
имело силу лишь первые три месяца
после нашего приезда. В течение
этих трех месяцев у нас был
документ, удостоверяющий наше
право пользоваться медицинской
помощью, что крайне для нас важно,
поскольку сын — инвалид. Но вот эти
благословенные три месяца истекли,
а дальше начался настоящий ад.
Потому что решить вопрос о
постоянной прописке, о признании
нас с сыном гражданами России мы не
можем. Паспортно-визовая служба
Черемховского ГОВД требует от нас
невозможного: дело в том, что у нас
паспорта старого, советского
образца, хотя и на молдавском языке.
Прежде чем оформить нас как граждан
России, необходимы загранпаспорта.
Ведь мы, как-никак, прибыли из-за
границы. Мы бы и рады были
предъявить эти самые
загранпаспорта, если бы они у нас
были. Когда мы выезжали в Россию в
сентябре прошлого года, для
оформления на новом месте нужны
были именно старые, советского
образца паспорта. Изменения в
законодательстве России произошли
спустя месяц, как мы покинули
Молдову. Кто же мог знать, что будет
новое законодательство, по
которому требуются от приехавших
из ближнего зарубежья именно новые
загранпаспорта? Вот вам почти такая
же ситуация, как и у героини
материала "Прописка на большой
земле". Только для нее неожиданно
увеличился необходимый для
получения жилья на большой земле
северный стаж, ну а у меня с сыном —
нежданно-негаданно появилась
необходимость в загранпаспорте.
Чтобы приобрести эти злосчастные
загранпаспорта, нужно снова
выезжать в Молдову, но где взять
столько денег на такой вояж? Где там
жить, если мы сожгли за собой все
мосты в надежде обрести кров на
своей родине — в России?

Теперь
представьте, как мы живем сейчас:
без прописки, значит, не получая
пенсии сына — инвалида, без права
обращаться к врачам, так как
медицинского полиса у нас нет, нет
работы у меня. И мы теперь втроем
существуем на пенсию
семидесятипятилетней моей сестры.
То есть голодуем. Если бы не добрые
люди, если бы не соседи, мы бы просто
уже погибли. Не имея регистрации, мы
к тому же числимся нарушителями
паспортного режима, значит, нам
грозит денежный штраф, на который
негде взять и копейки. У нас собраны
все необходимые документы, кроме
загранпаспортов. Неужели нельзя
войти в наше положение? Мы с сыном —
русские. Мой отец, Ивашин В.Н., погиб
в бою за Родину под Кенигсбергом в
феврале 1945 года. Я ношу фамилию
солдата Великой Отечественной
войны, у меня есть все справки,
подтверждающие его гибель в бою.
Мать моя умерла за год до Победы, и я
воспитывалась в детском доме.
Трудилась на стройке, не гнушалась
никакой работой, была награждена
медалью "За доблестный труд".
Неужели и гибель отца на фронте, и
моя личная нелегкая жизнь, и
тяжелая болезнь сына, сейчас срочно
нуждающегося в госпитализации, не
перевесят одного-единственного
параграфа о загранпаспортах? Смею
уверить, если бы в Молдове к русским
относились нормально, не говорили
на каждом шагу "Уезжайте в свою
Россию", мы бы жили там. Но и
России мы оказались не нужны. Я живу
в страхе, что сын не вынесет такой
жизни, нищенской, голодной, и я его
потеряю. Неужели параграф закона
важнее нашей с сыном судьбы?

Антонина
Васильевна ИВАШИНА
Город Свирск