Насилие
— любовь через силу?

Eлена ТРИФОНОВА
"Восточно-Сибирская правда"

Тане 13 лет,
она живет с мамой, отчимом и
10-летней сестрой. Отчим постоянно
избивает падчерицу. Специалисты
Иркутского кризисного центра
считают: это типичный случай.
Подростки не знают куда идти со
своими бедами и звонят сюда, на
детскую "горячую линию",
надеясь услышать совет психолога.

"Недавно
он пришел домой пьяный и начал меня
душить, — рассказывает Таня. —
Матери дома не было, младшая сестра
испугалась, спряталась в ванной.
Мама в дверь — отчим на диван. Когда
мама вошла в комнату, он уже лежит,
делает вид, что газету читает.

Я отчима
ненавижу, он садист, бьет меня, на
улицу не пускает, не дает смотреть
телевизор, на даче я все время
должна работать. Но если он уйдет,
мама одна нас не прокормит."

"Да, я знаю,
что у нас в семье нелады, — говорит
Танина мама. — С отцом мы сейчас все
не разговариваем. Но, в общем-то, у
меня с мужем хорошие отношения, у
младшей дочери — тоже. Он ей родной
отец. Это только старшая дочка
дерзит, бывает грубой. Я уже
привыкла, что их мир не берет. Вон у
соседей родные отец и сын насмерть
бьются.

А муж и пьет
нечасто, раз в месяц у него запой
дня на два бывает, потом снова
ничего…"

Комментируя
этот случай, юрист Кризисного
центра отмечает, что мать девочки
может подать на мужа в суд.
Поскольку она этого делать не
желает, уголовное дело может быть
возбуждено по заявлению любого
свидетеля. Сама Таня может
обратиться в органы опеки и
попечительства, а по достижению 14
лет — в суд.

Это
юридическая сторона дела. Что
касается морали и этики, здесь все
гораздо сложнее. Трудно понять мать
девочки, которая позволяет делать
"козла отпущения" из своего
ребенка. "Проблема вовсе не в том,
родной или не родной отец, — говорит
психолог Ольга Злобина. — Беда в
том, что отношения в семье
изначально изуродованы. Родители
пытаются переложить на ребенка
вину за физически жестокое
обращение с ним. Такая участь
обычно постигает только одного
ребенка. Он расценивается как
наиболее трудный и
обременительный.

Насилие
часто связано с низким
социально-экономическим статусом
семьи. Однако, это вовсе не
обязательное условие. Гораздо чаще
плохое обращение с детьми можно
видеть в семьях, где один из
родителей — алкоголик. Танин отец,
без сомнения, страдает от
алкогольной зависимости, чего не
хочет признать ни он сам, ни его
жена."

В иркутских
семьях 6 из 10 детей подвергаются
насилию. Из этих шести человек
примерно половину бьют.
Психологическое насилие
испытывают 60% ребятишек,
сексуальное — 10% и экономическое —
20%.

Таковы
результаты, полученные
специалистами Иркутского
кризисного центра на основе
анализа 7 тысяч детских анкет.
Возраст опрошенных колеблется от 11
лет до 21 года. Анкетирование было
одним из этапов программы
"Сотрудничество местных
сообществ по проблеме насилия в
семье", которую реализует
общественная организация
"Проект Гармония". Следующим
этапом станет открытие Ресурсного
центра, где можно будет бесплатно
проконсультироваться по проблеме
насилия в семье с
профессиональными психологами и
юристами.

Интересно,
что на вопрос "Существует ли
вообще проблема насилия в семье?"
положительно ответили лишь 46%
опрошенных детей в возрасте 11-14 лет.
Но чем старше возраст респондентов,
тем актуальнее для них становится
проблема. 80% молодых людей от 17 до 21
года считают, что насилие в семье
существует.

Само понятие
"насилие" психологи
определяют сегодня гораздо шире,
чем банальная порка. "Если
ребенку запрещают общаться с
друзьями, это тоже насилие, только
эмоциональное, а не физическое, —
говорит директор кризисного центра
Людмила Свистунова. — Точно так же
насилием являются угрозы,
оскорбления или издевки". Но
этого общество еще не осознало в
полной мере.

Шлепок до сих
пор считается эффективной и
безвредной мерой воздействия. При
этом взрослые убеждены, что это
чуть ли не оптимальный способ
объяснить ребенку "что такое
хорошо и что такое плохо" при
минимальных затратах собственной
нервной энергии. Новейшие
исследования психоаналитиков
показывают, насколько ошибочно это
мнение. С воспитательной точки
зрения, подобная мера неэффективна,
поскольку вызывает в ребенке страх,
а ни одно живое существо не в
состоянии обучиться подобающему
поведению в состоянии испуга.

По мнению тех
же психоаналитиков, ребенок
выносит из порки совсем другой
урок, причем происходит это на
уровне подсознания. Он понимает,
что не заслуживает уважения,
впоследствии это убеждение может
перерасти в комплекс
неполноценности. Насилие в его
глазах становится проявлением
любви. Помните широко
распространенную пословицу: бьет —
значит любит? Кстати, именно на этой
почве вырастают многие извращения,
об этом еще Фрейд говорил. Это то,
что касается психики. Но
подавленные отрицательные эмоции
не проходят бесследно и для тела,
вызывая хронические заболевания,
разрушая нервную и иммунную
системы. Медицина уже давно
доказала, что психическое и
физическое здоровье человека
напрямую взаимосвязаны.

И самое
главное, чадо с молоком матери
впитывает убеждение, принимаемое
на веру: хорошему можно научиться
посредством наказания. Эту
"незыблемую истину" оно
перенесет в свою собственную семью,
на своих детей и спутников жизни.
Вот и получился порочный круг,
когда модель насилия проецируется
с одного поколения на другое с
математической точностью.

"Молодежь
сегодня начинает осознавать само
существование проблемы, —
продолжает Людмила Свистунова. —
Мало того, она пытается ее решить.
Мы можем судить об этом хотя бы по
тем звонкам, которые поступают на
нашу "горячую линию", а их
очень много. Молодые отказываются
от жертвенной любви, девиз которой
гласит: "Ты меня бьешь, но я все
равно тебя люблю", и начинают
исповедовать новую модель
равноправных отношений: "Я делаю
тебе добро и того же жду от тебя".

1 июня мы
отмечали День защиты детей. Этот
материал не вписывается в
категорию "праздничных". И
хочется спросить: день защиты от
кого? Получается, что угроза детям
исходит не извне, а изнутри, из
семьи. Кстати, согласно тем же
анкетам, ничтожно малое количество
детей готово обратиться за помощью
к учителям — 3,8%. А ведь школа играет
вторую после семьи скрипку в деле
воспитания подрастающего
поколения. Далее в рейтинге
специалистов, которым дети готовы
доверить свои проблемы, по
убывающей следуют психолог, юрист и
врач. Что же за какафония звучит в
юных головках вместо беззаботной
польки детства, если юристу они
верят больше, чем близким людям?