Роман
Карцев:

"Свои
спектакли я играю только в
театре"

Светлана
МАЗУРОВА,
"Восточно-Сибирская правда"

Народный артист России, актер
Московского театра миниатюр под
руководством Михаила Жванецкого
Роман Карцев недавно побывал у нас
по приглашению артистов Иркутского
эстрадного театра сатиры и юмора
Дмитрия и Антонины Ивановых,
устроивших первый российский
фестиваль "Короли смеха в
Приангарье".

Предлагаем
нашим читателям…

Серьезный
и не очень разговор с классиком
нашей эстрады "обо всем" — о
юморе, о Райкине, Жванецком,
Ильченко и Карцеве, о теннисе,
любимых блюдах…

Любимый
город

—
Наверное, это Одесса?

— Не только.
Вообще много хороших городов. Но
три города, которые нас как бы
"сделали" (уже столько лет
прошло, как не стало Виктора
Ильченко, а Карцев все равно
говорит "мы"! А еще "мы" —
это Жванецкий. — От авт.), — Одесса,
Ленинград и Москва. Одесса — это
рождение, родители, море, юмор…
Ленинград — это друзья, культура,
музеи, это Аркадий Райкин, с которым
мы работали… Москва — это масса
друзей, Аркадий Исаакович, с
которым мы там по полгода
"сидели" и сами
гастролировали, это дружба с
театрами — Эфроса, на Таганке, с
МХАТом, другими… Вообще мы ближе к
театру. И сейчас свои спектакли я
играю только в театре. Там даже
публика с улицы как-то
облагораживается.

Ленинград —
это целая жизнь. Я молодой, 22-х лет,
еще не женат, столько знакомств,
столько девушек, белые ночи!.. Мы
подыгрывали Райкину, гуляли, не
уставали. Сейчас после сольного
концерта куда я побегу? Устаю.
Ленинград нам очень много дал.
Восемь лет там прошло.

Москва — это
творчество, театры, музеи,
интересные люди. А Ленинград — душа,
душа страны.

— В
Одессе вы, наверное, народный герой?
По улицам просто так не пройти…

— Ну, в общем
— да. Популярность есть. Приезжаешь
на "Юморину", ходишь по улицам,
молоденькие девочки узнают, фильмы
какие-то видели, берут автографы.
Хотя, конечно, наше с Витей
творчество они мало знают или
вообще не знают… Прихожу на Привоз
— дают бесплатно пищу, не хотят
брать деньги. (Улыбается). Не только
в Одессе — и в Ростове, и в Москве…
Всюду: "Ой, родной!" Именно
народная любовь, она очень много
сил дает. Для них я и работаю.

Любимый
автор

—
Наверное, это Жванецкий?

— Да, конечно
(если в этом жанре). 40 лет с ним.

—
Сегодня в вашем репертуаре редко
появляются новые вещи? Чьи?

— Пока все —
Жванецкий. И мои наблюдения: про
оперу, про немца, про Аваса, про
Одессу… Первое время Миша
шумел-орал, скандалил, потом
говорит: "Давай! У тебя хорошо
получается".

По секрету
скажу. Сейчас я начал работать с
Сеней Альтовым. Буквально на днях
мы с ним встречались и наметили
идею. Может быть, получится
моноспектакль. У меня будет другой
автор, другой режиссер. Ставить
будем в театре Райхельгауза
"Школа современной пьесы". Я
решил попробовать. Посмотрю —
может, провалюсь к чертовой
матери!..

Жванецкий
сам много выступает, пишет себе,
сам, как говорится, выкарабкивается
в этой жизни. Расходов у него много.
Детей много. Он всех должен
содержать. Поэтому и работает
много.

Любимый
юмор

—
Наверное, одесский?..

— Нет.
Хороший. Тоже настоящий. Есть
хороший американский юмор,
английский, французский, польский…
А ленинградский! Юмор Зощенко. Или
Гоголя… Важно, чтобы это был
настоящий юмор, чтобы
"изнутри", а не "снаружи".

— Сегодня
юмор стал пошлым…

— Да, и народ
постепенно привыкает. Жалко и
грустно, что люди смеются над
пошлятиной, причем хохочут, когда
артисты со сцены чуть ли не матом
ругаются. Все это смотрят дети, что
приведет к тому, что и они будут
точно так же острить. Мы учились на
людях высокой культуры — на
Райкине, Утесове. Какие личности
были — Миронова и Менакер, Миров и
Новицкий, Рина Зеленая… А сейчас…
Некого и назвать.

КВН, пожалуй,
еще трепыхается. Но это студенты,
молодежь. У них такой шоу-жанр. А у
нас — театр. Я беру тему и могу
изобразить массу персонажей. Это и
есть спектакль.

Любимая
телепередача

—
Можете назвать такую?

— Спорт.
Сейчас у меня НТВ-плюс стоит, смотрю
теннисные игры. Сам играю в теннис,
хотя поздно начал, не говорю, что
профессионал, но лет семь уже играю.
Это единственный вид спорта, где ты
не успеваешь ни о чем думать, кроме
того, что должен смотреть на мяч.
Если ты плаваешь, то под водой
можешь думать, повторять текст.
Если бежишь — можешь думать. Если
играешь в футбол, можешь стоять и о
чем-то думать. Например, о том, что у
тебя дома пожар. Здесь же ты
сосредоточен и ни о чем больше не
думаешь. Это удивительно!

—
Сегодня много юмористических
передач. Вы их смотрите?

— Смотрю. С
сожалением. Должен смотреть. Но не
до конца, переключаю каналы. Знаю
примерно, что они будут говорить, и
мне это не нравится.

— Почему
вас нет ни в "Аншлаге", ни в
"Смехопанораме"?

— Поэтому и
нет. У нас — другое, у нас — театр. А
там — чистая эстрада: хохмы,
репризы, шутки. Пожалуй, только
"Городок" можно выделить.

В новом
спектакле Жванецкий говорит:
"Юмор — это не подскользнувшаяся
старушка, это состояние
человека". В каком человек
состоянии, так он и живет, так и
воспринимает жизнь, юмор.

Несерьезно
(или Любимые блюда)

—
Вспоминая вашу знаменитую
миниатюру о салате (автор —
Жванецкий, исполняли еще Ильченко и
Карцев дуэтом. — От авт.), хочу
спросить: вы гурман, Роман
Андреевич?

— Нет.
Абсолютно нет. Люблю котлеты, пюре и
огурчик! И селедку с картошкой.

— А
знаменитых раков можете
приготовить?

— Нет.
Жванецкий умеет, я — нет. У меня все
жена готовит. Потрясающе! Мне дай
бог тексты выучить и заработать
деньги. А она так умеет готовить,
что даже близко никто не может
подойти! Вика дает рецепты своим
подругам, но все равно у них так не
получается.

— Значит,
от вас фирменного рецепта не
дождешься?

— По готовке?
Конечно, нет. Разве что яичница на
сале украинском. Сало
растапливается и туда — яйца. Я это
очень люблю!

На
посошок

—
Наверное, не ошибусь, если скажу,
что журналисты обязательно
расспрашивают вас о Викторе
Ильченко, а напоследок обычно
просят рассказать анекдот, какую-то
забавную историю… Отступим от
"традиции"?

— Анекдоты не
рассказываю. А вот Витя — да… О нем
я написал повесть.

Я вообще-то
никогда не писал. Имея такого
автора, как Жванецкий, и писать —
это стыд и позор. Как-то летел в
самолете 16 часов и вдруг начал
вспоминать… Так увлекся! Вспомнил,
как мы с Витей встретились и какой
он был человек, и как мы играли, как
работали, и как один раз
поссорились из-за женщины. За 30 лет
один раз поссорились! На недельку.
Много написал… Эта повесть уже
пожелтела, ее печатали в журналах. А
потом я начал вспоминать Одессу,
показал одному редактору в
"Вагриусе", мне сказали:
"Очень хорошо. Пишите!" И я
начал — о детстве, об Одессе, о нас —
о Вите, Мише, о Райкине. Повесть
"Сухой, Малой и Писатель" (это
наши клички) должна выйти в августе.