Помним
тебя, Володя!

Шестьдесят
со дня рождения и шесть после
смерти. Сознание не воспринимает
эти даты применительно к Владимиру
Ивановичу Ивашковскому.

Несправедливо,
что такие уходят рано — земля
скудеет. Уже целое поколение пришло
в иркутскую журналистику без
общения с ним. И это заметно.

Шестьдесят —
повод не только вспомнить, но и
сказать… При жизни ему говорили
тоже, но как порой не по делу…

Владимир
Иванович проявлял живейший интерес
к общественной жизни. При этом он
обладал энциклопедическими
знаниями и уникальной памятью, что
позволяло ему формировать свое
собственное, глубоко
аргументированное мнение по самым
разным вопросам бытия.

И это при
независимом характере, остром
слове и мастерском владении пером…

В годы
развитого социализма его, одного из
лучших журналистов
"Восточно-Сибирской правды",
партия долго не принимала в свои
ряды. Да, и затем нередко пеняла за
различные уклонизмы.

Демократическая
же братия перестроечного бума
вдруг увидела в нем "партийного
ортодокса".

А он, как и
всегда, оставался самим собой —
надежным во всех отношениях.

Володя
удивительно легко сходился с
людьми самого разного склада:
учеными и рыбаками, писателями и
золодобытчиками, милиционерами и
бомжами, в почтенном возрасте и
совсем юными. Ему было интересно с
ними, он был интересен им.

Пожалуй, не
было в необъятном Союзе уголка, где
бы у Володи не было друзей.

Помнится,
чтобы почтить его память, а это было
в первую годовщину со дня смерти, из
разных концов Москвы почти
мгновенно собрались в обозначенном
месте два десятка иркутян,
проживающих ныне в столице и
бережно хранящих память о своем
товарище.

Нет, иконой
он не был. Володя хорошо знал жизнь,
любил ее во всех проявлениях и умел
ей радоваться.

Навсегда в
памяти его полное чувств, с
протягом на последнем слоге:
—"ста-рииик!" В руках бокал с
пенистым пивом и кусок вяленой
воблы с янтарной полоской жира, на
столе жареная рыба и запотевший
графин…

Еще вчера, в
Нуреке, одуревшие за две недели
мотаний по горным перевалам
Киргизии и Таджикистана от
нестерпимой жары и постоянной
мясной пищи, мы были готовы
прервать командировку и
возвратиться в Иркутск, пусть к
гневу редактора, но, зато и к такой
милой октябрьской прохладе.

Случайно на
глаза попалась заметка в одной из
республиканских газет, извещавшая,
что в четверг в ресторанах Душанбе
— рыбный день.

— Даже если
закроются все перевалы, до закрытия
ресторанов мы должны похлебать
ушицы, — по праву старшинства
принял Володя решение.

И вот мы
здесь, одни во всем ресторане.
Местные аксакалы степенно заходят,
мудро смотрят в меню, чертыхаются и
уходят. А нам хорошо! Уже раз в
пятнадцатый солист с оркестром,
всякий раз за отдельную плату,
душевно выводят: "Ямщик, не гони
лошадей…"

— Ста-риик!
Завтра вылетаем в Ташкент.

Экспедиция
"Восточно-Сибирской правды" по
республикам Средней Азии,
посвященная 50-летию со дня
образования СССР, спасена. Впереди
еще две недели экзотических столиц:
Ташкент, Самарканд, Бухара, Ашхабад.
И в каждом городе, в каждом ауле все
новые и новые друзья.

Владимир
Иванович Ивашковский навсегда
остался в их памяти тридцатилетним,
полным сил и оптимизма.

Валерий
ШИРОКОПОЯС.