"Большой
прокол"
или Куда
девались "деревянные" рубли?

Георгий
КУЗНЕЦОВ,
"Восточно-Сибирская Правда"

Жалкое
зрелище представляет собой сегодня
территория бывшего Лесогорского
ЛДК — лесо-деревоперерабатывающего
комбината. Обширные пространства
ровного, не затоптанного рабочими,
не заезженного лесовозами снега,
из-под которого кое где, как стволы
зениток, торчат обломки старых
бревен. Производственные здания с
пустыми глазницами окон, а
некоторые и вовсе с разобранными
стенами, крышами — голые остовы, как
после бомбежек и пожаров. Тишина и
тоска.

Лесовоз
здесь встретить можно. Но — редко.
На фоне общего запустения кажется,
что он заехал на территорию
случайно, что он заблудился и
теперь петляет в поисках выхода…

Жители
поселков Чунского и Лесогорска,
лесопромышленники области помнят
это предприятие совсем иным.

И.П.
Кривохижин в конце восьмидесятых
был первым секретарем Чунского
райкома КПСС и лесную
промышленность, главную отрасль
района, курировал лично. Ныне он
руководит "Лесогорсклесом",
пока не очень крупным, но
набирающим темпы и, по оценке Ивана
Прокофьевича, перспективным
предприятием. Кроме того, он
депутат районной Думы, возглавляет
думский комитет по экономическим
вопросам, так что и прошлое, и
настоящее лесного комплекса
Чунского района знает не
понаслышке. О былой его мощи
вспоминает с заметной грустью.

— Еще в 1989
году от нас, из Чунского района, по
железной дороге ежедневно
(ежедневно!) уходило по четыре
эшелона лесопродукции.
Заготавливали более четырех
миллионов кубометров древесины.
Миллион и больше поставлялось на
Лесогорский ЛДК. На него работало
восемь предприятий — три сплавных и
пять прирельсовых. В свое время
этот гигант выпускал 530 тысяч
кубометров пиломатериалов в год, в
том числе 130 тысяч кубов на экспорт.
Лесогорск жил хорошо, богато. Не то
что сейчас. Даже братчане с
удовольствием меняли свои квартиры
на лесогорские…

Н.Г. Иванов,
нынешний мэр Чунского района, а в
прошлом тоже лесопромышленник, о
Лесогорске вспоминает почти теми
же словами.

— Это
гигантище! Целый поселок создан для
этого комбината: 10 тысяч человек
населения, 25 пятиэтажных и 46
двухэтажных домов. Если не будет
Лесогорского ЛДК, содержать этот
поселок бюджету будет просто не по
силам, потому что там другой работы
нет…

Николай
Григорьевич говорит о возможности
гибели предприятия в будущем
времени, как бы подчеркивая этим,
что сегодня, мол, он еще жив и
плакать по лесоперерабатывающему
гиганту рано. С заметным оптимизмом
рассказывает о красноярских и
московских инвесторах (названия
фирм, правда, вспомнить не может),
которым для повышения
инвестиционной привлекательности
разваленного предприятия вне
конкурса сдана в аренду может быть
лучшая в районе лесосырьевая база с
расчетной лесосекой под триста
тысяч кубометров древесины в год. С
удовлетворением говорит, что новые
хозяева, выкупив муниципальный
пакет акций приватизированного
предприятия, уже внесли в районный
бюджет 8,6 миллиона рублей — для
района это огромные деньги!

А вот у
большинства рядовых жителей
поселков Чунского и Лесогорска, с
которыми я заговаривал в магазинах,
на автобусных остановках, на
крыльце мэрии, у проходных
нескольких лесопромышленных
предприятий, оптимизма не осталось
вовсе. В их настроении я
почувствовал две крайности: либо
полная обреченность и покорность
судьбе, либо воинствующая,
доведенная до крайности
озлобленность против
представителей любых властей и
вообще против любого начальства.

Поджидая,
когда освободится для разговора со
мной один из работников районной
администрации, я вышел покурить на
улицу. Следом вышел мужчина и
остановился, хлопая себя по
карманам в поисках спичек. Я
предложил зажигалку и, по привычке,
задал какой-то общий, ни к чему не
обязывающий вопрос. Реакция была
похожей на взрыв: "Распродали наш
лес, теперь сидите тут (жест в
сторону здания администрации),
прикидываете, что еще продать
можно!.." Мужчина выбросил только
что прикуренную папиросу и широко
зашагал прочь. Я растерянно смотрел
ему вслед, а чуть успокоившись,
понял, что был принят за
представителя местной власти,
потому что покурить вышел из мэрии
без пальто.

Обозленность,
выплеснутая грубыми словами, —
только цветочки. Здесь же, в мэрии,
директор Баерского лесхоза (одного
из самых благополучных предприятий
Чунского района) и депутат районной
Думы Петров рассказал, что совсем
недавно его усадьбу… поджигали.
Преступники не найдены, значит, и
мотивы преступления неизвестны:
может быть, это месть за активное
пресечение самовольных рубок или
за составленные акты о
лесонарушениях, может, зависть по
поводу того, что коллектив лесхоза,
в отличие от большинства других
лесных предприятий, регулярно
получает весьма приличную
зарплату, а может быть, и результат
слепой озлобленности доведенных до
отчаяния людей.

С мэром
Чунского района Н.Г. Ивановым мы
встречались дважды — в ноябре
прошлого года и в феврале
нынешнего. Первый раз он не имел
ничего против включенного мной
диктофона, а в феврале, едва я
достал микрофон, Николай
Григорьевич сделал протестующий
жест: "Я поговорю с вами при
условии, что официально мы не
встречались и никакого интервью я
вам не давал…" В результате этот
разговор велся даже без блокнота, а
потому в своих заметках все ссылки
на высказывания мэра я делаю по
ноябрьской (прошлого года)
диктофонной записи. Впрочем, в
состоянии бывшего Лесогорского ЛДК
за это время, похоже, ничего
существенного, что могли бы
почувствовать жители Лесогорска,
не произошло.

Мэр
соглашается, что разворачиваются
новые хозяева бывшего гиганта
медленнее, чем необходимо. Без
удовольствия, но принимает, по
крайней мере не оспаривает моего
определения нынешнего Лесогорска,
как поселка безработных. Уверяет,
что если в ближайшее время
отношение новых хозяев к
купленному предприятию не
изменится, если они не начнут
активно осваивать предоставленную
им лесосырьевую базу, то она будет
изъята и передана другим.
Подчеркивает, что в договорах такая
мера предусмотрена, что договоры
составлены грамотно и дальновидно.

В разговоре
(а говорили мы большей частью о
лесопромышленном комплексе района
и прежде всего о судьбе бывшего
лесогорского ЛДК, благодаря
которому безбедно жил многие
десятилетия не только
десятитысячный поселок, но и район)
Николай Григорьевич производит
двойственное впечатление. С одной
стороны, это руководитель,
владеющий ситуацией. Цифры и факты
он не ищет в бумагах, не уточняет по
телефону у своих подчиненных. Они у
него в голове, в памяти, и это не
может не вызывать уважения. В то же
время, к немалому моему удивлению,
"не может" вспомнить названия
красноярских и московских фирм,
ставших хозяевами главного
предприятия района. В ущерб
местным, чунским,
лесозаготовителям ратует перед
областной администрацией о
передаче в аренду ничем себя еще не
зарекомендовавшим
"инвесторам" лучшей
лесосырьевой базы, хоть и не вполне
уверен в их реальной финансовой
состоятельности, в способности или
неспособности "инвесторов"
освоить выделенные им лесные
массивы и возродить былую мощь
бывшего Лесогорского ЛДК.

Н.Г. Иванов
замечает, что в мэры Чунского
района не рвался. Его уговорили и
поддержали на выборах руководители
предприятий главной отрасли района
— местные лесопромышленники: "Я с
ними говорю на одном языке". А у
меня после встреч с местными
руководителями некоторых лесных
предприятий сложилось впечатление,
что глава администрации и чунские
лесопромышленники как раз не
понимают друг-друга: слишком уж
по-разному оценивают они одни и те
же факты.

В
подтверждение правильности
избранного пути к возрождению
былой мощи Лесогорского ЛДК Н.Г.
Иванов несколько раз упоминает о
поступивших в бюджет 8,6 миллиона
рублей за проданный муниципальный
пакет акций. Но с учетом того, что
муниципалитет владел 51 процентом
акций, мне эта сумма кажется
заниженной: не может быть, чтобы
бывший гигант или даже его остатки
с движимым и недвижимым имуществом
стоили всего-навсего чуть больше 17
миллионов рублей.

Мэр с
оптимизмом утверждает, что
благодаря продуманным районной
администрацией мерам, лесной
комплекс Чунского района сократил
лесозаготовки в годы
всероссийского экономического
обвала только в два раза, в то время
как среднеобластные показатели в
этой отрасли упали в четыре раза. Не
исключаю, что по документам дело
обстоит именно так, но увиденное
лично у меня похожего оптимизма не
вызвало.

Не эти
противоречия смутили меня в двух
чунских командировках, а то, что на
первый взгляд может показаться
мелочью и даже чушью. Например, меня
настораживает, если предприятие в
короткий период времени несколько
раз меняет свое название,
организационную форму и форму
собственности. Сам по себе этот
факт законодательству не
противоречит и ничего не
доказывает. К этому могут быть
объективные причины. Но этот же
прием позволяет, к примеру, уйти от
выплаты долгов по налогам, по
зарплате, перепутать собственников
реально имеющегося имущества, и
многое другое. В этом отношении
история бывшего Лесогорского ЛДК
оказалась любопытной. Я разбирался
с ней долго, но до сих пор не уверен,
что все понял правильно.

В советское
время он не имел собственных
лесозаготовительных мощностей,
поскольку при плановой экономике
ЛДК обеспечивали сырьем ближние
леспромхозы в директивном порядке
и по директивным ценам. С
внедрением рынка отлаженная
система рухнула. Чтобы поддержать
готового упасть гиганта, к нему, в
качестве подпорки, присоединили
("С подачи областной
администрации", — подчеркивает
Н.Г. Иванов) умирающий поблизости
Баяндаевский леспромхоз. Так на
месте Лесогорского ЛДК возникло
ОАО (открытое акционерное общество)
"Чуналеспром", в котором
владельцем контрольного пакета
акций — 51 % — (вероятно, благодаря
долгам этих предприятий в местный
бюджет) стал муниципалитет в лице
районного комитета по управлению
имуществом.

Сюда,
привлеченные хорошей лесосырьевой
базой, и пришли "инвесторы",
которых никто толком в Чуне не
знает и потому называют их просто,
"москвичи" и "красноярцы".
Потом в какой-то момент без помпы и
шума ОАО "Чуналеспром"
преобразовалось в ООО (общество с
ограниченной ответственностью)
"Чуналеспром". Сделано это
было так, что, похоже, этого не
заметили ни мэр, ни депутаты
районной Думы. Предполагаю так,
потому что в разговорах со мной Н.Г.
Иванов все время говорил, как о
хорошей сделке — о продаже
муниципального пакета акций. И в
думских документах депутаты тоже
ведут речь о продаже
муниципального пакета акций.

Этими
переименованиями дело не
кончилось. Инвесторы что-то не
поделили между собой и разделились
на два самостоятельных ООО:
Лесогорская ЛПК и Лесогорская ЛПК-1.
Теперь, думаю, простым смертным
совсем уж не просто разобраться,
кто чьим преемником является, кто
кому и какие долги должен платить.
Но у меня возникли другие вопросы:
откуда могли появиться для продажи
акции, о продаже которых я так много
слышал, если акционерного общества
нет? А если не было акций, тогда что
же все-таки было продано на 8,6
миллиона рублей?

А продано-то
было, оказывается,.. ИМУЩЕСТВО! Не
очень новое, но РЕАЛЬНОЕ, движимое и
недвижимое, подробно перечисленное
в приложениях к актам
купли-продажи. Некоторые лесовозы
на базе КрАЗов и "Уралов", а
также трелевочные и иные трактора
шли на тех негромких торгах по
сегодняшней цене велосипедов — от
трех с небольшим тысяч рублей.
Трактор ТТ-4М 1995 года выпуска, к
примеру, судя по документам, был
продан за 4315 рублей; два КрАза 256Б 1989
года выпуска "ушли" по цене 3450
рублей; трактор К 701 (1988 г.) выкуплен
за 3100, а грейдер Д-20Б за 1200 рублей.
Железнодорожный тупик
продан-куплен "в
собственность" за четыре с
небольшим тысячи рублей

Узнал я об
этой сделке, можно сказать, на улице
— "В деревне все знают все". А
подтверждение того, что продано
было имущество, а не акции, получил
в районном комитете по управлению
имушеством.

— Но почему
же ваш мэр все время говорит о
продаже акций, если на самом деле
продавалось имущество? — спрашиваю
председателя комитета Виктора
Каверзина. Он разводит руками:
"Не знаю. Может быть, Николай
Григорьевич не вполне владеет
нашей терминологией…"

Впрочем, цель
визита в районный комитет по
управлению имуществом у меня была
иной. Я хотел выяснить названия
забытых всеми фирм, решившихся
вытащить бывший Лесогорский ЛДК из
небытия, пообещавших лесогорцам
работу, а Чунскому району —
наполнение местного бюджета
натуральными "деревянными"
рублями. В. Каверзин перебирает
документы, разбираясь с новыми
наименованиями и переименованиями
ЛДК, и вдруг сообщает: "А фирм-то,
собственно, никаких в числе
учредителей и не значится. Здесь
есть два физических лица. Один — из
Красноярска, а другой — из
Санкт-Петербурга".

— А москвичи,
про которых все говорят?

— А москвичей
нет. Про них стали говорить,
наверное, потому, что С.А. Кожура,
ныне генеральный директор
Лесогорской ЛПК-1, действительно
приехал из Москвы. Он был
организатором. Но в учредителях он
не числится.

Встретиться
и поговорить с С.А. Кожурой
хотелось, но не удалось. Секретарь в
приемной сразу и категорично
сказала: "Он вас не примет!". Я
настоял, чтобы она все таки занесла
ему визитку и передала мою просьбу
о встрече в любое удобное время —
сегодня, завтра, послезавтра. Но,
увы. Выйдя из кабинета, секретарь
развела руками: "Ни сегодня, ни
завтра ему нечего сообщить
журналистам"…

Современную
Чуну я знаю совсем плохо: до этих
командировок не был здесь, пожалуй,
лет 15, а может, и все 20. В памяти от
давних поездок остались бурно
кипящая жизнь поселков,
улыбающиеся люди, огромное
количество перерабатываемого и
заготовленного, но не вывезенного с
верхних складов леса, да
существенные "перерубы"
расчетной лесосеки в пылу
бесконечно "ширящегося"
социалистического соревнования.
Поэтому новые впечатления от Чуны
вполне можно назвать
"первыми". Значит, велика
вероятность того, что и выводы,
сделанные на их основе, могут
оказаться ошибочными. Вернувшись в
Иркутск, счел необходимым
встретиться с начальником
департамента областной
администрации по лесной
промышленности и лесному хозяйству
С.А. Каракуцей, чтобы
проконсультироваться, сверить
точки зрения, прояснить оставшееся
неясным.

Выслушав мои
впечатления, Станислав Алексеевич
вздохнул.

— Совершенно
с вами согласен. Я бывал там в
середине восьмидесятых. Это
действительно был один из самых
благополучных лесных районов. И
теперь, работая в областной
администрации, бываю там нередко.
Мне, лесопромышленнику, видно, что,
к сожалению, не все возможности
использовались и местной
администрацией, и руководителями
предприятий, чтобы поднять лесной
комплекс.

С.А. Каракуца
считает, что инвесторы, пришедшие
на бывший лесогорский комбинат,
оказались "неподготовленными
ребятами" — не специалистами, не
лесопромышленниками. Отсюда беды.
Но других, увы, найти не удалось,
несмотря на все старания. Из-за
нешуточных сомнений договор о
сдаче лесов в аренду действительно
составлялся тщательно, с
оговорками, что если лесосырьевая
база будет осваиваться медленно
или ненадлежащим образом, она может
быть изъята в любой момент. Но…

Факт продажи
инвесторам имущества вместо акций
Станислав Алексеевич называет
"серьезнейшим проколом"
районной администрации.

— Я с вами
согласен. Теперь просто так
разорвать отношения не получится.
Муниципальная власть собиралась
продать акции, а проданным
оказалось имущество. Я, как и вы,
опешил, когда увидел цены. Я таких
цен вообще не знаю. Здесь виновник,
безусловно, администрация.

Как будут
развиваться события дальше,
прогнозировать трудно. Станислав
Алексеевич считает, что кредит
доверия новым хозяевам уже
практически исчерпан. Если в
ближайший месяц не наметятся явные
сдвиги в лучшую сторону, вопрос с
инвесторами будет решаться
кардинально…