Резонанс

*** ***
***

"Прочитала
в "Восточно-Сибирской правде"
от 27 января нынешнего года статью
Юлии Корытной "Люди
гибнут в огне". Абсолютно согласна с
журналисткой и с мнением
работников пожарного надзора,
приведенном в материале:
закрывающиеся на замок
металлические двери — это
потенциальная опасность для жизни
людей. В трудную минуту они могут не
спасти, а погубить нас. Конечно,
создается иллюзия возможности
спасти имущество от воров, но ведь
давно доказано, что примитивные
замки на дверях подъездов не
спасают от нежелательных вторжений
домушников. Кроме того, двери
подъездов, не оборудованные
домофоном или, на худой конец,
кодовым замком, — вечная забота
врачей "скорой помощи",
милиции, тех же пожарных. Особенно
страдают от таких примитивных
замков одинокие люди и дети. Не
вызвать врача на дом, потому что
нужно дежурить на улице, чтобы
открыть врачу дверь подъезда. Не
попасть в свою квартиру, если, не
дай бог, потеряешь от подъезда ключ.
Люди добрые, зачем же мы создаем
себе дополнительные проблемы?
Кстати, недавно прочла в
"Восточно-Сибирской правде"
очерк по истории Иркутска, из
которого узнала о том, что еще в
начале двадцатых годов в нашем
городе зимой на улицах лежали
вязанки дров — так, на всякий
случай. Чтобы оказавшийся
почему-либо вне дома человек
морозной ночью мог обогреться у
костра. Нынешние морозы были очень
суровы. И они доказали: в большом
городе можно замерзнуть на улице
так, как в тайге. Но это уже крайний
случай, хотя врачи ожогового
отделения знают, сколько было нынче
тяжелых обморожений. Хорошо бы всем
нам, горожанам, приети к согласию и
добиться того, чтобы двери
подъездов были оборудованы
домофонами или кодовыми замками,но
никак не примитивными, которые, с
одной стороны, может открыть любой
воришка, а, с другой — мешают в
обычной жизни".

Елена
Петровна Горчакова.
Город Иркутск.

*** ***
***

"Восточно-Сибирская
правда",
Дмитрию Люстрицкому.

"Постоянно
слежу за Вашими публикациями и во
многом согласна с Вашими выводами.
Поэтому обращаюсь лично к Вам —
хочу изложить свое понимание
понятия "труженики тыла". Ведь
только на первый взгляд кажется,
что эта тема далека от проблем
политики, которые Вы освещаете. На
самом-то деле, понятие это очень
тесно с нашей внутренней политикой
связано, и среди избирателей,
голосующих за своих депутатов,
именно пожилых людей большинство.
Так вот, согласно Закону России
"О ветеранах", граждане,
проработавшие в годы Великой
Отечественной войны не менее шести
месяцев, — это и есть ветераны тыла.
Сегодня им почти всем за семьдесят.
И они в наше трудное время пытаются
как-то выживать, трудясь на своих
нескольких сотках. Многие
пользуются загородными
электричками, чтобы попасть на свои
огороды. Служба социальной защиты и
руководство железной дороги
приняли решение о том, что в
нынешнем году ветераны тыла за
проезд на электричке будут
оплачивать 50% стоимости билета. Но
ведь и тарифы повысились! Так что
ветераны ничего и не выиграли. Вряд
ли такой человек позволит себе
купить сезонный билет: слишком для
него дорого. Значит, нужно будет
выстаивать еще и очередь к билетной
кассе. И при этом мы все горазды
размышлять о необходимости
уважения к тому поколению, которое
здесь, на востоке страны, ковало
победу, потом немало сделало для
развития хозяйства Иркутской
области. Так горько, когда видишь,
как слова расходятся с реальными
делами!

Уважаемый
журналист Дмитрий Люстрицкий!
Лично я не заинтересована в этом
вопросе, мне уже 79 лет, но обидно за
мое поколение. В войну я работала на
заводе имени Куйбышева, и мой
трудовой стаж — 47 лет".

Валентина
Дмитриевна Молчанова.
Иркутск.

*** ***
***

"Где похоронен
Хабаров?" — под таким заголовком
в "Восточно-Сибирской правде" 6
января напечатана информация
журналиста Владимира Монахова.
Действительно, о месте упокоения
известного землепроходца спорят
многие города. Кто-то считает
местом его упокоения Хабаровск,
кто-то называет станцию Ерофеич. И
вот еще одна версия, согласно
которой Хабаров похоронен в
"Брацской землице", как пишет
журналист, приводя слова местных
краеведов Братска. Но ведь это не
так! На основании документов
Российского архива древних актов
установлено, что Ерофей Павлович
Хабаров похоронен в городе
Киренске на кладбище Киренского
Свято-Троицкого монастыря.

В 1639 году
Ерофей Хабаров поселился возле
устья реки Киренги, на правом
берегу Лены. Сейчас это территория,
прилегающая к Киренскому
аэропорту. Чуть позже появилась и
деревня по имени Хабарово,
существующая до сих пор. После
Амурского похода (1649-1653 годы) он был
в Москве "поверстан в дети
боярские Илимского воеводства".
Но это не значит, что он стал жить в
Илимске. Киренск тоже относился к
этому воеводству. Хабаров вернулся
на Лену и продолжал заниматься
хлебопашеством. За месяц до своей
второй поездки с соболиной казной в
Москву, в 1667 году, он дал
"поступную память" на свою
заимку, землю и мельницы монахам
Киренского монастыря. Хабаров умер
в феврале 1671 года в своей деревне и
похоронен возле монастыря.
Кладбище не сохранилось — сейчас
здесь все застроено домами. Имеются
документы, свидетельствующие о
потомках Ерофея Павловича
Хабарова, о его внуках, которые жили
тоже в Илимском воеводстве. Очень
может быть, что в "Брацской
землице" похоронен кто-то из
них."