Продукт
непротивления сторон

Андрей
КОЛЕСНИКОВ

В ближайшую
пятницу бизнес-сообщество по
инициативе Бориса Немцова
предложит Владимиру Путину свой
вариант пакта общественного
согласия (он же — общественный
договор). Предполагается, что в нем
будет всего три пункта: о
недопущении пересмотра итогов
приватизации; об обязательствах
бизнеса играть по правилам,
соблюдать закон, платить налоги и
не приватизировать чиновников; об
обязательствах государства тоже
играть по правилам и избавляться от
приватизированных бюрократов.

Договор, при
всей своей важности, не
фундаментальный. Он затрагивает
только отношения власти и бизнеса.
Между тем всю первую половину этого
года эксперты, готовившие
стратегическую программу
правительства, убеждали элиты и
население: подождите немного, и
Путин предложит вам свой вариант
социального контракта — вы будете
себя хорошо вести, платить налоги, а
он вам за это обеспечит нормальное
функционирование государственных
институтов и экономическую реформу
с социальным акцентом. То, что
считалось "договором", было
тихо одобрено на одном из заседаний
правительства и, кажется, уже
забыто. Зато в рамках негласного
социального контракта
компетентные органы "серийно"
наехали на бизнес. Народу вроде бы
понравилось, как нравится любое
шоу. Бизнесу — нет. Поэтому он решил
уточнить условия соглашения в ходе
личной встречи с одной из сторон
договора.

Вообще
говоря, теория общественного
договора — подробно разработанная
отрасль в современной
экономической науке. За
исследования в области расчета
общественного согласия Джеймс
Бьюкенен даже получил Нобелевскую
премию по экономике. Его трактовка
известна и проста: "На рынке люди
меняют яблоки и апельсины, а в
политике — соглашаются платить
налоги в обмен на необходимые всем
и каждому блага: от местной
пожарной охраны до суда". У нас до
последнего времени все было иначе:
голоса избирателей обменивались на
обещания — как правило,
популистские. В 1996-м Борис Ельцин
победил в обмен на невозврат к
коммунизму. В 2000-м Владимир Путин
получил президентский пост в обмен
на гарантии установления
абстрактного порядка. Договор в
России неизменно заключался между
верховным правителем и народом.
Такой контракт между людьми и
государством Бьюкенен называл
"рабским". Он полагал, что
социальный договор — дело
равноправных субъектов. Но мы
находимся в пореформенной России,
поэтому достигаем согласия только
под сильного лидера.

По поводу
пакта общественного согласия в
фонде "Либеральная миссия" с
участием экспертов уровня Игоря
Клямкина, Марка Урнова, Олега
Вьюгина, Льва Якобсона, Евгения
Сабурова, Евгения Ясина в этом году
было проведено два ситуационных
анализа. Еще в феврале был сделан
вывод: у нас не получится
согласования позиций равных
партнеров, характерного для так
называемых "гетеродоксных
планов". Исторический пример
плана подобного рода — Пакты
Монклоа, зафиксировавшие
общественное согласие по поводу
направления развития
постфранкистской Испании. Согласие
было достигнуто между основными
политическими силами, и
общественный договор формировался
"от противного" — страна
собиралась преодолевать наследие
франкизма, избавляться от
авторитаризма и централизма.
Такого рода договор мог бы быть
заключен в России в начале 90-х, но
даже на это российским
политическим силам и власти в то
время не хватило политической
культуры.

Итак,
договариваться надо все-таки с
властью, а не между собой. Но вполне
очевидно, что собственное избрание
на пост президента Путин и
воспринял как заключение договора.
В рамках такого контракта власть
вольна делать все что угодно.
Массовые присяги на верность
президенту позволяли трактовать
новый социальный контракт как
"коалицию страха". В
нормальном же общественном
договоре выгоды сторон должны
превышать издержки: "я, конечно,
плачу налоги, но государство при
этом обязано обеспечить мне
возможность нормального и
безопасного существования".
Значит, тот договор, который власть
посчитала достаточным, нуждается в
уточнении и перезаключении.

А о чем,
собственно, договариваться?
События последних недель показали,
что, несмотря на восемь лет реформ,
наличие Конституции и рыночного
Гражданского кодекса, в стране до
сих пор не решены вопросы
собственности. Они остаются
вопросами не столько даже
экономическими, сколько
политическими. Значит, пакт, по
мнению участников второго,
недавнего ситуационного анализа,
превращается в политическое
соглашение по экономическим
проблемам. И договариваться надо о
несиловых (!) методах вывода на свет
теневой экономики, о проведении
жилищно- коммунальной, пенсионной
реформ, а также реформ образования,
здравоохранения и трудовых
отношений. Самонадеянность силы,
присущая нынешней власти, —
недостаточное условие для
социального контракта. Власть не
видит необходимости в его
заключении, потому что рейтинг
Путина высок. А если он поползет
вниз — на чем тогда будет строиться
единство нации? В соответствии с
классической формулой монтера
Мечникова, "согласие есть
продукт при полном непротивлении
сторон". Понятия "сила" в
этой безукоризненной формуле нет.

VESTI.RU