Михаил
Мамаев:

"В
экранных героев должны
влюбляться"

Светлана
МАЗУРОВА, "Восточно-Сибирская
правда"

Популярный актер
рассказывает о кино и театре, о
Голливуде, о себе

Михаила
Мамаева иркутяне видели на
театральной сцене в роли поручика
Ланского, фаворита Екатерины II, в
столичной антрепризе
"Императрица" (главную роль
играет Людмила Чурсина). Его знают
благодаря телевидению: он сыграл
гардемарина в известных фильмах
Светланы Дружининой. Еще был
рекламный ролик про российский
шоколад. Дуэль: "Вы — первый". —
"Только после вас". Вспомнили?

Жизнь у
Михаила Мамаева довольно
замысловатая. Он пишет стихи. У него
вышел роман. Он работал в
"Огоньке" Коротича. Служил в
армии у американцев. Имеет два
высших образования. Работал на
телевидении в Турции, был занят там
в сериале. Ездит на творческие
встречи со зрителями, где еще и
поет. Сам снимал рекламные ролики.
И, наконец, снимался в Голливуде.

Интересный
молодой человек… Кстати, о
возрасте.

— У меня нет
возраста. Я — горец, — шутливо ушел
Мамаев от ответа.

Чтобы лучше
узнать, понять его, начали с
блиц-вопросов. Итак, знакомимся
поближе.

— Откуда
вы?

— Обычно
отвечаю так: из СССР. Из военной
семьи. Родился в Москве. Проехал с
родителями через всю страну. Отец —
журналист, мама — экономист.

— Не
мечтали о профессии журналиста?

— Я был
журналистом. В первом классе начал
писать ни много ни мало
научно-фантастический роман. Отец,
человек более практичный, привел
меня к друзьям в "Комсомольскую
правду", в "Алый парус". Я
начал писать в школьную рубрику
"Алый парус", и к окончанию
школы у меня была пачка публикаций
и рекомендаций. Печатался и в
других газетах, и в журнале
"Юность". Окончил МГИМО,
факультет журналистики. Отказался
от распределения в корпункт в одну
из латиноамериканских стран.
Устроился в "Огонек", работал с
Артемом Боровиком в международном
отделе, делали совместные проекты.

— Вы
пишете стихи, прозу. Ваши
литературные пристрастия.

— Да, сборник
стихов вышел, когда мне было 19 лет. В
"Молодой гвардии". А роман
"… и возьми настройщика
деревьев!" — два года назад.

Когда-то я
называл такие имена: Пастернак,
Лорка, Евтушенко (особенно —
ранний), Бродский. Сейчас назову еще
Пушкина.

В детстве
любимой книгой была "Волшебник
Изумрудного города". Сейчас
близки по духу писатели 20 века. Из
зарубежных — Хемингуэй, Ремарк,
Сэлинджер. Из наших — Паустовский,
Юрий Казаков.

— Вы
поете. Музыкальное образование…

— Моя
прабабушка пела, была солисткой
Большого театра. Бабушка —
пианистка, у нее классическое
музыкальное образование. У отца —
прекрасный баритон, он пел в
самодеятельности. Я музыкальное
образование не получил, могу
подыграть себе на гитаре. В детстве
пел в хоре. Начиная от "Пусть
бегут неуклюже…" до "И вновь
продолжается бой, и сердцу тревожно
в груди…" Мы даже приветствовали
делегатов съезда ВЛКСМ.

Сейчас я на
творческих встречах пою в основном
свои песни. И еще хочу подобрать
песни из кинофильмов. Очень мне
нравится, например, песня из
"Земли Санникова".

— Были
журналистом и вдруг резко изменили
жизнь, стали актером…

— Да. Я
почувствовал, что мне тесно, что не
хватает одной журналистики.

Я играл в
"Калигуле" придворного поэта,
читал свои стихи. Это была
антреприза, сцена — Московский
планетарий. Нас пригласили во
Францию, но я не поехал — меня уже
пригласила Дружинина. Мы
познакомились с ней в ресторане
ВТО, где я с ребятами отмечал
десятый спектакль, что ли. Пошли
съемки. Я поступил в ГИТИС, на
актерский факультет, за два года
окончил его, получил красный
диплом. Учился у Владимира
Андреева, главного режиссера
Ермоловского театра, набирался
опыта и очень благодарен ему, хотя
позже и ушел от него.

— В каком
театре служите сегодня?

— Ни в каком.
У меня два антрепризных спектакля:
"Императрица", "Рычащий
зверь, покажи клыки!" и на выходе
— третий, по Теннесси Уильямсу,
рабочее название "Царствие
земное".

— Почему
все три — у одного режиссера Ольги
Глубоковой?

— Это просто
удачный случай.

Я ушел из
театра. Отработал сезон в театре
Ермоловой (отчислился, отходил на
бесплатные обеды), отрепетировал
спектакли, которые не вышли,
наслушался сетований своих старших
коллег о том, да как нелегко сегодня
существовать в театре… Трудно быть
молодым, мечтать, жить копейками…
Сегодня материальная сторона жизни
является показателем твоего успеха
или неуспеха.

— С такой
яркой внешностью к вам, наверное,
сразу приклеили ярлыки:
герой-любовник, новый секс-символ…

— Есть такое.
Но я абсолютно этого не боюсь. У
меня нет в кино амплуа, хотя по
прессе и закрепилось —
"гардемарин". У меня больше
десяти картин, и все роли — разные.
После "Гардемаринов" я снялся
в фильме про современную границу
"Караван смерти", у авторов
знаменитых сериалов "Тени
исчезают в полдень" и
"Ермак" И. Краснопольского и В.
Ускова в фильме "Воровка", где
сыграл острохарактерную,
эксцентрическую роль главаря
банды. Я даже как-то попал в
интересную историю: возвращался
домой "несмытый" после съемок,
как это часто у нас бывает, меня
арестовали и посадили за решетку за
"подделку" документов (я был
лысый, со шрамами). Просидел я три
часа и сначала мне это было даже по
кайфу, внове: настолько вошел в
образ! Но потом, вспомнив, что через
четыре часа, надо быть на съемочной
площадке, я забеспокоился, стал
показывать, что шрамы мои —
искусственные… И позвонить не
давали!

"Комсомолка"
потом написала: "Подняли сапог на
гардемарина".

В том, что
меня прозвали гардемарином, не вижу
ничего плохого. Все-таки нашему
артистическому поколению немного
не повезло. Потому что у нас нет
кино. То, что выходит, нельзя
назвать кинематографическим
процессом, который был, скажем, во
времена Чурсиной, Ульянова,
Янковского. Поэтому тем молодым
актерам, к коим я еще пока, слава
богу, отношусь, у кого были роли, по
которым их можно как-то помнить и
соотносить, очень повезло. Я считаю,
что мне повезло, что я снялся в
такой картине, по которой меня
узнают. Это вопрос не таланта, а
просто везения. Чем меньше картин,
тем труднее молодому артисту
получить признание и внимание
публики. А актерская профессия
все-таки этого требует…

В экранных
героев, считаю, должны влюбляться. Я
в детстве без кино жить не мог.
Рядом с нашим домом в Москве был
кинотеатр "Патриот", я по
нескольку раз ходил на французский
фильм "Три мушкетера". Плакал,
когда заканчивал неделю с плохими
отметками и в субботу меня не брали
в кино.

Попросите
сегодня любого молодого человека
назвать 10 известных молодых
актеров, он не назовет. Назвать 5 — и
то с трудом. У каждого поколения
должны быть свои кумиры. У
поколения старше нас были Чурсина,
Варлей, Лановой… Их персонажам
хотели подражать, у них чему-то
учились. А у сегодняшнего
современного поколения, у моих
ровесников нет наших,
отечественных кумиров. Десятку
американских актеров назовут
запросто, а русских — нет. Наверное,
это трагедия нашего времени. Если
бы у нас был кинематограф, то было
бы немало новых имен, в которых бы
влюблялись. Рядом с Чурсиной взошли
бы новые Чурсины…

— А ваши
любимые актеры сегодня?

— Джек
Николсон, Роберт де Ниро, Мишель
Пфайпфер.

— Что
ближе вам сейчас — театр или кино?

— Конечно же
театр. К сожалению, кино сейчас нет.
Есть отдельные работы. Недавно
снимался у американцев. У Светланы
Сергеевны Дружининой снимаюсь в
сериале "Тайны дворцовых
переворотов" (съемки идут
медленно, уже почти пять лет).

У нас принято
считать, что антреприза — это не
театр. Но походите по московским
театрам, и вы убедитесь, что очень
часто и в "полноценном"
спектакле — два стула, три артиста.

Без театра,
считаю, стать хорошим артистом
невозможно.

— Тему
Голливуда мы никак не обойдем.

— Я снялся в
трех американских картинах.
Началось все с трех эпизодов в
фильме "Маркиз де Сад". А потом
были две главные роли в двух разных
сериях сериала Залмана Кинга
"Дневники Красной Туфельки"
(это телевизионное продолжение
"Дикой Орхидеи-3". Снимали и у
нас, в Ялте, и в Лос-Анджелесе.

Американский
кинематограф требует особого,
индивидуального подхода, как и
любой другой, впрочем. Чтобы там
сниматься и активно работать, нужно
туда уехать и там делать карьеру. А
на том уровне раскрутки, в том
состоянии, в котором я сейчас
нахожусь, работать здесь и ждать,
что тебя будут приглашать туда
каждый раз, когда для тебя будет
находиться роль, — это нереально.
Мне нужно было выбрать, что важнее
на данном этапе: остаться там или
вернуться сюда. Я для себя решил
так: "это" никуда не уйдет, и
если будет такая необходимость и
желание, я всегда могу взять билет и
улететь "туда".

А сейчас мне
еще нужно очень многое узнать об
актерской профессии, о традициях
русской школы, решить для себя
много вопросов, чтобы не бояться
надолго отрываться от корней. Мне
нравится здесь, нравится делать
себя, потому что антреприза — это
постоянные поездки по нашей
огромной стране, общение, разные
люди, разные залы. Театр — это же
энергетика в первую очередь,
энергетическое искусство. А ведь
"там" ты никому не нужен, если в
тебе нет стержня, потому что
хороших, профессиональных актеров,
с вокалом, с умением танцевать, в
Лос-Анджелесе полно. А когда ты
приезжаешь туда со внутренне
сжатой пружиной, запасенный всем
этим, что вокруг, ты — интересен. Но
там — благополучная жизнь, и через
три недели ты становишься таким же,
как все: снимаешь квартиру, влазишь
в шорты покупаешь себе темные очки,
спортивный автомобиль…

Для
поклонников Михаила Мамаева с его
разрешения публикуем электронный
адрес:
misha.mamaev@mtu-net.ru