Первый
парень на участке

Александр
АНТОНЕНКО, "Восточно-Сибирская
правда"

84 года друзья
и знакомые зовут его Сергеем, хотя
по паспорту он Терентий. Терентий
Акимович Воскребенцев. "Отец
Сергеем назвал, а деревенский поп
Терентием окрестил. Уж не знаю, на
чем не сошлись".

В далеком
1935-м паренек из раскулаченной
курской семьи завербовался на ст.
Хилок, что в Читинской области. Три
месяца возил на леспромхозовских
лошадях лес. Когда получил паспорт,
отправился в Иркутск. Почему именно
в Иркутск? "Случайно, — пожимает
плечами Воскребенцев. — Заглянул на
вокзал, а там как раз поезд подошел.
"Куда? — спрашиваю проводника.
"На Иркутск." — "Меня
возьмете?" — "А почему нет,
садись".

Так и
очутился в столице Восточной
Сибири. По объявлению пришел в
Иркутскгорстройтрест.

— Оформили
без канители, — вспоминает ветеран.
— А случилось это 29 марта 1929 года.

Прямо из
отдела кадров направили копать
котлован под 26-ю школу. Тогдашний
прораб Иван Жилкин осмотрел парня с
ног до головы и прикрепил к кузнице:
"Будешь, парень, ломы, кайла и
лопаты править". Парнишка
понравился всем, он не только на
вид, но и в работе оказался шустрым.
Видит начальство: вокруг него все
кипит, как хороший улов в сети.

— А что, если
мы предложим тебя на курсы
мотористов? — остановил как-то
парня старший прораб сантехников
Безводько.

— Пойду!

— Ишь ты, —
хитро прищурился прораб. — А с чего
начнешь?

— От
"козы" надо избавляться, — не
моргнув глазом, ответил Сергей. —
Сколько можно на спине кирпичи
таскать? Надо сказать, что в те
времена кладка высотных зданий
была адовой: пять-шесть здоровенных
мужиков подряжались на подноску
кирпича каменщикам. Нагрузят на
приспособленную за спиной доску
("козой" называли) два-три
десятка кирпичей и мотаются с этажа
на этаж. К концу смены спина колом —
до утра не распрямишься.

— Ну и ну, —
удовлетворенно крякнул Безводько. —
Только ты энергии немножко поубавь,
а то, говорят, неуправляем бываешь.

Однако
Сергей не только не "поубавил",
а раскрутил себя на полную мощь.
Наладил контакты с руководством
ДОЗа (ныне завод
"Стройдеталь"), откопал там
лебедку, барабан, трос и
сконструировал так называемую
краноукосину с 27-метровой
деревянной мачтой. И сам же стал на
ней мотористом работать.

Потом
очередь до шахтоподъемника дошла —
на нем уже раствор подавали. А
Сергея поставили бригадиром по
обслуживанию механизмов. Сам,
бывало, запчасти грузит, сам
развозит на лошадях по участкам,
сам ремонтирует, да еще и
покрикивает на нерадивых, вроде как
не бригадир он, а, по крайней мере,
старший прораб.

Заиграли
каменщики и штукатуры выработкой, с
Сергеем за руку стали здороваться,
наперебой зазывать на участки.
Одним словом, стал вес набирать.
Только не успел — армия, а затем и
война началась…

Не любит о
ней вспоминать ветеран. Может,
оттого, что все военные годы доты да
дзоты строил вдоль китайской
границы, месяцами из окопов не
вылезал. А скорее, не может забыть
боевых друзей, которых потерял при
штурме сверхукрепленной японцами
сопки за Аргунью: "Считай, всю
нашу 94-ю дивизию положили"…

Демобилизовался
в 46-м, перевел дыхание и тут же
нырнул в глубь житейских забот. А на
самом дне главное — новые стройки.
Безводько примчался к нему прямо на
квартиру: "Срочно давай на
трампарк, кровлю там надо
делать". Дали два десятка
японцев, и вперед. И пошло —
поехало… Дома, школы, больницы.

— 31 декабря,
это уже в 53-м было,- продолжает
Воскребенцев, — вызывает меня
главный инженер треста: "Вот
тебе, парень, гроши, бери билет и
мотай в Сталинград, там первые
всесоюзные курсы крановщиков
башенных кранов открываются. А
Новый год в поезде встретишь".

Вернулся
через три месяца уже
дипломированным специалистом. А
тут и первый кран подоспел — БКСМ-2.
Поднимали его в обеденный перерыв
на жилом доме за горсоветом.
"Народу собралось, словно в
цирке, — улыбнулся Воскребенцев. — Я
потом на него сел и стал "первым
парнем в тресте.

Дома, школы,
театры… Каждая стройка глубоко
запала в память, их помнит сердце.
Есть и такие, где сходились горе и
радость. На его глазах сорвался с
четвертого этажа и погиб молодой
каменщик, прекрасной души человек.
В другой раз Сергей спас от
неминуемой гибели русоволосую
красавицу мотористку. На Госбанке
дело было. Девушка включила лебедку
и не заметила, как на барабан косу
прихватило. Как она, бедняжка,
кричала! Еще бы секунда и… Сергей
сам не помнит, как долетел до
рубильника…

Далекие
пятиэтажки Иркутска — это его
начало как строителя.

— Помню,
аллею закладывали на улице
Декабрьских событий. Земля — чистый
кремень. Долбили ломами, удобряли
черноземом, высаживали деревца, а
теперь вон какие могучие тополя
стоят, — с грустью вздыхает ветеран.

— Глянешь на
эти деревья, и только тут замечаешь,
до чего же быстро летит время. А
кажется, что все это было только
вчера.

В начале 70-х
Воскребенцев готовит себе замену.
Был у него молодой парнишка Иван
Изотов. Выучил его и направил в
техникум. Давай, мол, учись, потому
как у меня только один класс
церковно-приходской, воти завис на
кране. А сам по работе натаскивал,
за себя частенько оставлял.
Выучился парень, стал механиком
завода ЖБИ.

— Ну все,
ухожу на пенсию, — заявил ветеран
Изотову. — Советом помогу, а дела
сами решайте. Оглянулся вокруг —
люди и грустны, и улыбаются.

— Не время,
Серега, вот закончим реконструкцию,
тогда всем миром и проводим тебя. И
"завис" он на своем кране еще
на долгих 13 лет…

За 51 год
работы у него накопилось много
друзей, и не только в тресте. И, как
прежде, они идут к нему — кто за
советом, кто за помощью. Домой
заглянут или просто остановят
среди улицы: "Как дела, Сергей?"
"Слава Богу, у меня все
хорошо",- улыбнется в ответ
ветеран. И пошагает дальше.