Не
просто Мария

Валентин
ГАВРИЛОВ,
председатель Иркутской
территориальной
первичной организации
Всероссийского общества слепых.

Вот она, моя
дорогая помощница — Мария
Николаевна Высоких. Немолодая уже,
но такая еще ходкая, энергичная,
неразлучимая с романтикой служения
добру и идеалам. Мы только что
разнесли приглашения на праздник
75-летия Всероссийского общества
слепых и неспешно беседуем.

— Мария
Николаевна, — говорю я ей, — вот я,
слепой человек, не один год общаюсь
с вами, а не знаю, как вы выглядите.
Расскажите…

— Среднего
роста, карие глаза, волосы когда-то
были темнорусыми, прямые,
невьющиеся. Не располнела еще,
можно считать, еще худенькая.

— Насколько я
понимаю, внешне вы особенно не
выделяетесь. Но по жизни вы сумели
сделать на много больше, чем
заурядные люди. Как это удалось?

— Наверняка
потому, что люблю трудиться, люблю
все делать честно, красиво. Работой
увлекалась — и получалось здорово.

А работала я
учительницей начальных классов.
Была мечта стать медицинским
работником и вылечить глаза. Я ведь
с детства близорукая. Перенесла в
детстве золотуху и получила
осложнение. Хотелось съездить в
Одессу к академику Филатову,
полечить зрение. Но наша
крестьянская семья на располагала
необходимыми средствами, и на
семейном совете решили, что мне
лучше быть учительницей.

В 1946 г.
закончила педучилище,
распределилась в Усть-Кутский
район.

Во время
войны многие школы закрылись, не
работали. Самой ближней к райцентру
оказалась школа в 146 км вверх по
Лене, в деревне Высоково. Вот туда я
и поехала работать.

Работа
нравилась, меня хвалили. Конечно,
это воодушевляло. Заведующая
районо Капиталина Степановна
Маркова, приезжая с проверкой,
всегда говорила: "Молодчина —
умеет увлечь!"

Когда
родился сын, пришлось уехать о
матери в Хабаровск. Там тоже
работалось неплохо. Но зарплата
была низкая, а мечту полечить
зрение я не бросала. В 1959 г.
завербовались мы с мужем на Север.
Досталась нам Чукотка — самый
восточный край российской земли,
бухта Провидения. Плыли туда на
корабле из Владивостока. Плыли
целых семь суток — вот даль какая.

Проработала
в Провиденской средней школе 20 лет.
Многое было за эти годы, но не
забудется первый отпуск,
полученный в 1962 г., после трех лет
работы.

Получили мы
тогда, как нам казалось, много денег
и поехали в Одессу. В институте
глазных болезней лечилась полтора
месяца. Физиопроцедуры результата
не дали, а делать операцию не
рекомендовали сами врачи. Так и
осталось у меня на всю жизнь слабое
зрение. В 1979 г. приехали на
постоянное жительство в Иркутск.

— Мария
Николаевна, — подвожу ее к нужной
теме, — мир наслышан, что за долгие
годы провинденского "сидения"
вы собрали там чуть ли не все
педагогические лавры, заслуженным
учителем как будто стали.

—
Заслуженным я не была, а вот звания
отличника народного просвещения
была удостоена. Следила за
новинками, делилась узнанным с
коллегами, старалась применить
интересный опыт в своей работе.
Много лет была руководителем
методического объединения школы.
Люди тянулись ко мне, уважали. Вот и
все, и рассказывать больше нечего.

— Ну, нет, —
возражаю я, — по вашему рассказу
можно подумать, что жизнь у вас
протекла гладко, благополучно, как
будто не было в ней той страшной
войны и всего, что с нею связано.

— Ох,
война-война. И вспоминать-то о ней
не хочется… Тяжело.

Жили голодно.
Слава Богу, картошка у нас на Лене, в
деревне Потапово, где мы жили,
родилась хорошо. Чего только из нее
ни пекли: и калачи, и оладьи, утром
картошка печеная, вечером —
вареная.

Семья у нас
была рабочая, большая. Отец умер,
когда мне было три года, а я —
одиннадцатый ребенок в семье. Мать
была активисткой, хозяйства не
держала. Поэтому собственного
молока и мяса мы не имели. Я ходила
по деревням и мыла полы. За литр
молока, за баночку сметаны,
скоблила половицы, оттирала,
отмывала от грязи в ленской воде
половики. Так и зарабатывала семье
на пропитание.

А в
педучилище жить было еще голодней.
Хотя война шла к концу, все равно
жили под лозунгом "Все для
фронта, все для победы!" Раз все
на фронт, то для себя ничего не
оставляли.

О победе мы
узнали позже 9 мая. Радио тогда на
Лене работало еще плохо. Мы все,
буквально все, кто учился,
разбежались по домам, разъехались
кто вниз, кто вверх по Лене. Река еще
только-только вскрылась, берега
забиты торосами, с парохода часто и
ступить некуда, не то, чтобы на
берег выбраться. Приходилось
пробивать в торосах узкий проход и
через него выбираться на твердую
землю.

Радость
победы была неописуема. Все
слилось, и ликования, и слезы, и
смех, и песни. В каждой семье были
погибшие или калеки. Наш
единственный брат Николай,
красавец и силач, тракторист, до 1943
г. был на брони. В феврале 43-го его
призвали, а в июне он уже погиб
где-то между Орлом и Курском. Но
печаль перекрывалась победой, было
настоящее торжество, триумф. Да
разве расскажешь все, — вздыхает
она.

И я
соглашаюсь с нею. Видимо, в другой
раз расспрошу, как жилось ей за
полярным кругом, в многомесячных
ночах, среди снегов и морозов. Не
год, не два, а целых двадцать. Как
удалось ей и там не просто белый
свет коптить, а излучать в людские
души свет и тепло. Еще немало
интересного и поучительного можно
будет поведать землякам. А пока
хочу сообщить о Марии Николаевне
Высоких то, что мне хорошо известно.

Во
Всероссийское общество слепых она
пришла в 1991 г. И тяжелое детство, и
напряженную трудовую жизнь она
преодолела, имея фактически
инвалидное зрение. Никому не
жаловалась, не прикрывалась
болезнями. Не знала даже, что в ее
состоянии можно было получить
справку об инвалидности, создать
для себя более щадящие условия
существования. И только в глазном
отделении Иркутской городской
больницы, когда она лечила
очередное обострение, встретился
ей человек, который рассказал, что и
как нужно для этого сделать.

Не подаяний
ждала она от общества. Ей нужно было
находиться среди людей, кому-то
чем-то помогать, делиться своей
неизбывной доброжелательностью и
теплотой.

Такое
поприще для нее нашлось. Ей дали по
месту жительства группу одиноких,
неспособных к самостоятельному
передвижению незрячих, и она стала
им помогать — ежедневно, без
устали…

Можно было бы
у телевизора посидеть, с соседками
поболтать, а она то в соцзащиту, то
на телефонную станцию спешит:
утрясает проблемы своих
подопечных. Нужно иногда сердечко
пощадить, дать ему поменьше
нагрузки, когда барахлить начнет, а
она идет в аптеки и магазины за
лекарствами и продуктами для
вверенных ее попечению. Пробовала
поступать, как все, жить своими
только заботами — не получается:
душа не на месте. Когда живет
по-своему, для людей, чувствует себя
спокойно.

Нечего и
говорить, как любят и ценят ее в
Иркутской территориальной
первичной организации общества
слепых, членом которой она
является. Ее общественная
деятельность получила высокое
признание в обществе. В 1997 г. к
своему 70-летию Мария Николаевна
была награждена знаком "Отличник
Всероссийского общества слепых".
Считает эту награду большим
авансом. "Чтобы не быть в
долгу", пошла в художественную
самодеятельность, в концертных
программах вокального ансамбля
"Багульник" читает стихи и
юморески.

Такая вот
она, простая, открытая,
обыкновенная, но далеко не просто
Мария. Она — самородок, она —
украшение любого общества.