Герой,
я не люблю тебя

Светлана
ГРИГОРЬЕВА

В канун Международного дня
театра "Чайкой" открыл сезон в
обновленном здании драмтеатр им.
Н.П. Охлопкова.

Спектакль
поставил известный режиссер
Аркадий Кац. В марте он прошел пять
раз и вызвал неподдельный интерес к
себе. О "Чайке" заговорили в
кругах театралов, специалистов и
просто любопытных, пришедших
посмотреть на обновленный театр.
Новая премьера показалась
странной, трактовка пьесы —
необычной.

Чехова
привыкли видеть на сцене мягким,
излучающим ауру особой
интеллигентности. У Каца спектакль
получился жестким, в нем герои
предстают без вуали, прикрывающей
неприглядное. С первого же монолога
Треплева о матери, известной
актрисе Аркадиной, на сцене
поселяется взвинченность,
нервозность, нездоровость
отношений людей близких и дорогих
друг другу.

А дальше
диалоги чеховской драматургии
переводятся на язык современных
взаимоотношений, при которых не
очень-то заботятся о душевном
состоянии ближнего — очерствел
человек в своем эгоизме, погряз в
самокомпании и самоанализе — никто
никому не нужен. В такой обстановке
страдают наиболее слабые и
уязвимые. Самым незащищенным
персонажем становится Треплев и,
кажется, о нем, в первую очередь,
ставил режиссер свой спектакль.

В исполнении
актера Александра Братенкова
Треплев легко раним, он болезненно
воспринимает любую бестактность,
страдает от невнимания матери и
невозможности найти в ее сердце
отклик на сыновнюю любовь. Он живет
тревожным ожиданием трагической
развязки событий, которые еще не
произошли, но произойдут
обязательно.

В спектакле
много говорят о любви, но настоящих
чувств почти никто не испытывает.

Аркадина
(Королева) оказалась в нелегкой
ситуации, в которой нужно выбирать
между сыном и любовником, по
возрасту почти ровесниками,
настоящей заботой о ближнем и своей
привычкой быть на виду у публики с
престижным красавцем-мужчиной. Не
до тонкостей, когда свое счастье и
покой надо отстаивать. Поэтому она,
не стесняясь, льстит Тригорину
(заимствуя метод обольщения у
Мопассана), откровенно
раздражается в адрес сына,
мешающего ей своей ревностью,
проблемами, неуравновешенностью.
Королева-Аркадина, сильная и далеко
не мягкая женщина, привыкшая за
свой приоритет бороться далеко не
интеллигентными методами. Как
каждая актриса, она умеет
раздваиваться, играть подлинные
чувства. Но в имении своего брата
она даже не утруждает себя игрой,
открывая лицо эгоистическое и
далеко не доброе.

Только
бесхарактерность Тригорина
позволяет "брать его"
женщинам, страдающим от его
нелюбви. Здесь, наверное, должна
была бы еще проявиться тема
зависимости Тригорина от
творческого нетерпения, от работы.
Не писать он не может — это главная
его страсть, любовь и муки. Степан
Догадин пока делает вид, что
увлечен литературой, главный
интерес его героя сосредоточен на
женщинах и увлечение Ниной, похоже,
подлинное.

Ритмы
первого действия спектакля кажутся
неспешными, хотя и началось оно с
неврастической взвинченной ноты
треплевской нетерпимости. И,
кажется, все живут в ожидании,
тревожном предчувствии перемен.
Крики чаек, резкие, громкие, режущие
слух, становятся звуковым
сопровождением душевного
состояния героев, которые даже в
спокойном разговоре постоянно
готовы перейти на крик, откровенную
недоброжелательность по отношению
друг к другу.

Говорят, кого
любят, того и обижают. Так ли это?
После попытки самоубийства сына,
мать перевязывает ему голову. В
спектакле эта пронзительная сцена
кажется попыткой примирения, любви
двух близких и одиноких сердец.
"Не плачь!", — кричит Аркадина
сыну. — "Не плачь", — потом
садится рядом и тоже начинает
рыдать. Но каждый терзается своими
мыслями, и нет намека на
взаимопонимание.

Так
готовится финал спектакля —
самоубийство Треплева. А на
протяжении всего действия зрители
внимательно следят за его любовью к
Нине Заречной — Чайке, которая,
собственно, и послужила причиной
всех конфликтных и очень
болезненных отношений между
персонажами.

Исполнительница
Светлана Иванова этот образ не
идеализирует, в нем нет светлой
наивности, к которой мы привыкли,
традиционно прочитывая пьесу. Она
резка, юношеский максимализм Нины
замешан на прагматичности. Как
можно пойти в актрисы без
протекции? Рядом известный, молодой
и красивый писатель. Она куда
быстрее Аркадиной сообразила, что
"взять" его можно лестью,
разговорами о его славе и
известности. Нет, Нина (Ивановой)
совсем не кажется влюбленной
девушкой, бросившейся за обожаемым
мужчиной в Москву. Она
целенаправленно преследует
Тригорина, не стесняясь того, что ее
поведение может показаться
безнравственным.

Любил ли
Чехов свою Нину? Трудно сказать, но
режиссеру Кацу она мало интересна.
"Слава, я бы потребовала
славы", — за славой Нина
стремится в искусство,
демонстрируя свои явно заурядные
актерские способности и
незаурядное умение определиться в
покровителе.

Много
современных, почти жестоких
мотивов во взаимоотношениях людей
закладывает Кац в своей спектакль.
Но главной его темой становится
одиночество. Родственные души, их
много, целая усадьба, но каждый
любит того, кем будет не любим. Это
одиночество подчеркивается
оформлением художника Михаила
Френкеля — черный кабинет,
графическая стройность, на заднем
плане сосны с длинным, почти
обнаженным стволом, и лодка,
плывущая по воздуху в никуда.

Эта
обреченная на страдания жизнь или
иллюзия созидательной
деятельности в ней продолжается
спустя два года. Что изменилось в
судьбах героев? По-прежнему Маша
(актрисы Вика Инодворская и Марина
Елина) любит Треплева, и даже
родившийся ребенок не может
оторвать ее от дома, в котором она
только напивается и страдает.
Полина Андреевна (засл. арт. Татьяна
Двинская) перевела свои чувства к
Дорну (нар. арт. Венгер) в
элегическое томление по
несостоявшемуся счастью.

Прозаической
стала Аркадина, успокоенная
надежностью отношений с
Тригориным. Нина, на этот раз —
черная Чайка, посетившая Треплева.
С ее приходом обнажается новый круг
страданий разрушенных судеб и
чувства, похожего на одержимость,
нежелание смириться с нелюбовью к
себе. Светлана Иванова, как и в
первом действии, порывисто бежит от
Треплева, его любви, стремления
помочь. Ее фигура согнута почти
пополам, шаги широкие, движения
резки. Но вот остановилась,
попросила воды, судорожно достала
из кармана пакетик, высыпала на
руку зелье и привычно, чуть закатив
глаза, жадно втянула его ноздрями.
Наркоманка!

Треплев
долго наблюдает эту сцену, берет
ружье, спокойно идет к лодке и
ложится на ее дно. Снова игра в
домино. Чучело убитой в первом
действии чайки выставлено на
передний план сцены. Выстрел, и
безжизненная рука выпала из проема
продырявленного борта. Таков финал
судьбы, в которой любовь и
творчество оказались
невостребованными, а душа застыла в
таком одиночестве, что не смогла
перенести последнего удара —
трагической обреченности жизни
Нины, равнодушия матери и всего
мира, сосредоточенного для него в
усадьбе, затерянной где-то в глухой
провинции.

Кажется, еще
вчера подобное решение спектакля
могло вызвать протест, шокировало
бы своей откровенной
неприглядностью отношений между
героями. Сегодня равнодушие,
наркомания, самоубийство кажутся
привычными в обществе вещами. Время
соединило поколения людей,
разделенных столетиями, снова
сделало уязвимой и зависимой от
пороков общества его лучшую часть —
интеллигенцию. Ее попытка найти
себя в смуте ломки нравственных
устоев, попытка приспособиться к
предлагаемым жизнью
обстоятельствам кончается крахом.

"Сюжет для
небольшого рассказа", в котором
нет счастливой любви, нет покоя и
нет умения и желания понять
ближнего…