Благодетель?
Нет, партнер

Геннадий
Пруцков, "Восточно-Сибирская
правда"

Губернатор поручил операцию
по восстановлению Мельниковской
птицефабрики
"Белореченскому"!

"Пещера!
Самая настоящая пещера!"—
пронеслось у меня в голове, когда
мы, большая группа журналистов,
попали в один из корпусов
Мельниковской птицефабрики. И в
самом деле, в одном месте с потолка
свисала огромная сосулька, в
другом, наоборот, с пола
поднималась столь же крупная
ледяная шишка. Ни дать ни взять —
сталактиты и сталагниты. Мертвяще
белели стены, а ржавое железо
клеток для кур-несущек словно холод
излучало. Так выглядел один цех,
второй, третий, десятый и так далее.
А их тут ни мало ни много, а сорок.

И тут мне
вспомнился небольшой разговор,
который состоялся с год назад с
соседом по дому. "Вы давно были на
Мельниковской птицефабрике? Вы
знаете, что там творится?! Все тащат,
все воруют. Электрощиты с корнем
выдирают". Не мог я тому поверить,
хотя догадывался, что-то подобное,
наверное, имело место. Теперь
представилась возможность
убедиться, насколько прав был
давний мой собеседник.

Что же
случилось с некогда лучшей,
оборудованной по последнему слову
техники и самой молодой
птицефабрикой? Об этом после
небольшой экскурсии шла речь на
импровизированной
пресс-конференции, в которой
приняли участие губернатор Борис
Говорин, его заместитель Татьяна
Рютина,начальник
облсельхозуправления Николай
Эльгерт, один из ведущих
специалистов управления Алексей
Куницин, а также последний директор
Мельниковской Анатолий Аржанов и
генеральный директор СХОАО
"Белореченское" Гавриил
Франтенко.

По словам Н.Э.
Эльгарта, фабрика была не готова
работать в новых условиях. В 93-м она
акционировалась, но год от года
работала все хуже. Дошло до того,
что в 1997 году она передвинулась на
нижнюю строчку среди себе подобных.
И тут начались лихорадочные поиски
инвесторов, которые могли бы
вложить сюда средства. Появилась
какая-то компания. По области
поползли слухи о том, что
Мельниковская оказалась в частных,
не очень-то чистоплотных руках.
Производством яиц это предприятие
не занималось. Совладельцы
предприятия увлеклись совсем иным,
хищением того, что на данный момент
не требовалось для работы. А в
дальнейшем началась ничем не
обоснованная эмиссия акций. В итоге
даже десятка яиц не способна была
выбросить на торговый прилавок
некогда знаменитая птицефабрика,
хотя когда-то выдавала ежесуточно
до 300 тысяч штук.

— Как могло
такое случиться? С таким вопросом я
обратился к Галине Титовой и
Светлане Мангутовой, которые
вернулись на свое родное
предприятие. Считайте, они ему
ровесницы, ибо по 22 года
проработали. Женщины называли одну
причину, другую, третью, однако в
одной из главных им трудно было
признаться. Они как акционеры
являлись хозяевами производства. И
кто, как не прежний коллектив в 750
человек, несет или должен нести
ответственность за спад, за
уничтожение производства? Но кто
вправе предъявить им такое
требование?

Сегодня в
Иркутской области из 11
птицеводческих предприятий с
большой отдачей работают лишь два:
СХОАО "Белореченское" и СХКП
"Окинское". Между тем, эта
отрасль сельского хозяйства
наиболее рентабельная, здесь самая
высокая производительность труда,
здесь получали на зависть другим
самые крупные прибыли. И вот,
отстранив государство от
управления экономикой, под
предлогом того, что оно неспособно
руководить, добились того, что
исчезает с лица земли наиболее
оснащенное предприятие, одно из
лучших.

В поселке
Марково, где проживает наибольшее
количество работников той фабрики,
наиболее высокая в Иркутском
районе безработица, поскольку и
прежнего крупного тепличного
комбината "Кайский" уже не
существует. И это еще не все. Пока
фабрика катилась по наклонной, она,
как снежный ком, обрастала долгами.
65 миллионов рублей должна, и в
основном это пени, штрафы.

На вопрос,
как это могло случиться, есть еще
один ответ. Общество в начале 90-х
исповедовало идеологию, которую
можно выразить в нескольких словах:
"Рынок все сам отрегулирует".
Ладно бы, этой точки зрения
придерживалась какая-то часть
населения, а то ведь и прежнее
руководство области разделяло это
мнение. И складывающийся под этот
шумок полумафиозный рынок по сути
разрушал крепкие предприятия.
Новая местная власть, оставаясь
приверженцем рыночных отношений,
оказалась куда более прагматичной.
Она понимает, что рынок сам по себе
не только ничего не отрегулирует,
он, если все пустить на самотек,
последнее разрушит. Потому что бал
на рынке правят компании, олигархи
и группировки.

За
окном — труба,
за забором — рынок

— Борис
Александрович хорошо изучил
ситуацию, сложившуюся в
птицеводстве, и особенно здесь , на
Мельниковской, социальную
обстановку в поселке и поставил
перед нами задачу принять все меры,
чтобы восстановить птицефабрику.Мы
предложили один из путей
реанимации предприятия.
Возрождением его предложено
заняться Гавриилу Степановичу
Франтенко, нашему самому опытному
птицеводу, — говорил на
импровизированной
пресс-конференции начальник
облсельхозуправления Николай
Эдуардович Эльгерт.

Начало
реализации задуманного позволило
сдвинуть производство с точки
замерзания. Удалось приостановить
разрушение. "Белоречка"
направила сюда своих специалистов,
дала оборудование, запчасти, и в
результате восстановлены два цеха.
Сюда наш флагман завез птицу самой
лучшей породы, 46 тысяч голов, и
теперь поставляет корма. Настоящие
корма, полнорационные, которые сам
и готовит. Специалисты утверждают,
что к Пасхе будут первые яйца.

Сделанное не
может не вызывать удовлетворения и
даже радости. Наконец-то началось
восстановление. А у меня на языке
все время крутился прямой вопрос к
генеральному директору
"Белоречки": "А зачем вам
заниматься другим, чужим
предприятием?" Да, СХОАО
"Белореченское" — предприятие
мирового уровня. Но что за этим
стоит? Колоссальная работа.
"Белоречка" живет по принципу:
движение — это жизнь, а стоять —
смерти подобно. И потому
напряженный поиск нового,
передового ведется здесь
постоянно. Задачи ставятся на
полгода вперед, на год-два. И вот
теперь, товарищ директор, смотрите
в два глаза, приглядывайте за
другим предприятием. Ну с какого
конца бы я не подходил — ни к чему
ему то производство. Разрушенное до
основания, находящееся за
тридевять земель. Ведь что теперь
приходится делать? Директор и
специалисты, выполнив свои дела на
основном предприятии, должны ехать
в Иркутский район, знакомиться,
разбираться,вмешиваться,
командовать. Правда в прошлом при
слове "Мельниковская" Гавриил
Степанович чуть ли не за сердце
хватался. Ведь это ж надо —
оснащенную самым современным
оборудованием крупнейшую
птицефабрику в ничто превратить. Но
одно дело — реакция на случившееся,
и другое — взвалить на себя эту
обузу. Так что же за всем этим стоит?
Воля губернатора и гражданский
долг одного из лучших командиров
производства. В конечном счете, по
словам директора Мельниковской А.Я.
Аржанова, фабрика намерена со
временем довести количество птицы
до 150-170 тысяч голов.

Здорово? Еще
бы! Но гражданский долг куратора
ничего общего не имеет с
филантропией. Надо было слышать,
как трезво оценивает ситуацию сам
Франтенко:

— Мы нашли
здесь полное разрушение,
потребуется много времени, чтобы
восстановить предприятие. Помощь
наша будет не только
консультационной. Придется решать
вопросы финансирования,
восстановления производства,
создания инфраструктуры. На первых
порах Мельниковская будет
производить 40 тысяч яиц. Да, мы
вроде бы сами себе создаем
конкурента, но, думаю, что в
ближайшие два-три года она для нас
конкурентом не будет. А дальше
смотреть надо".

Да, смотреть
придется. При сегодняшнем уровне
потребительского спроса можно
сказать, что рынок насыщен ценной
высокопитательной продукцией. И
потому везет "Белоречка" свои
яйца и в Бурятию, и в Читу и даже
дальше. Два варианта видятся
генеральному директору. Социальная
ситуация в области, в регионе
улучшается, и тогда возрождение
Мельниковской будет как нельзя
кстати. Ситуация остается прежней
или, не дай Бог, ухудшится, и тогда
можно подумать о
перепрофилировании. То есть о
переводе фабрики на производство
мяса птицы. Тем более что у
населения все больше усиливается
неприязнь к импортным окорочкам. А
сейчас главное — вдохнуть жизнь в
умерщвленное предприятие.

Есть и другое
обстоятельство, которое позволяет
"Белоречке" со спокойной душой
браться за восстановление
погубленной птицефабрики. Сам
флагман в ближайшие месяцы введет
новый цех по производству яичного
порошка. В сутки он способен
"сушить" сотни тысяч яиц.

Таковы
расчеты. В их основе — трезвая
оценка ситуации, скрупулезный
экономический анализ.

— У этого
предприятия есть все для
нормального функционирования, —
говорил на пресс-конференции
Гавриил Степанович Франтенко. —
Вода есть, тепло есть, система
канализации сохранилась. Что еще
надо? Рынок? Он за забором. Я сказал
бы, что здесь вообще наиболее
благоприятные условия. Взять то же
тепло. В то время, как для других это
большая проблема, тут труба ТЭЦ из
окна видна. Просто надо все вопросы
решать грамотно.

Вместе с тем
было откровенно сказано: мы не
можем без конца помогать за свой
счет. Мы будем помогать тем, кто сам
работает. А за них мы трудиться не
собираемся. Пусть сами шевелятся.
Специалистам Мельниковской
следует понять, что это предприятие
нужно в первую очередь им самим.

Жестко
сказано. Но что поделаешь, рынок все
сильнее заявляет о себе. А он порою
живет по принципу: или всех грызи,
или в грязи лежи. И вот теперь
"Белоречка" подает руку
помощи, чтобы вытащить
незадачливых коллег из … грязи.

Франтенко и
для себя определил жесткие
принципы. Прежде всего нельзя
тянуть с восстановлением. Если
взялись, то действовать надо
быстро, грамотно, энергично.
Замедление темпов дорого
обойдется, вообще может кончиться
срывом задуманного.

Ухватить
бы за перо жар-птицу

Отвечая на
вопрос о взаимодействии двух
предприятий, Борис Александрович
Говорин напомнил, что раньше вся
собственность была
государственной, и потому подобные
проблемы решались несколько проще.

— Считаю, что
СХО АО "Белореченское" должно
войти сюда своими активами. Стать
частью собственности. Тогда это
партнерство приобретет
юридическое основание. Если при
социализме подобные мероприятия
были основаны на так называемой
гуманитарной основе, то тут должен
быть иной подход. Должно состояться
перераспределение акций в пользу
"Белореченского". Тогда здесь
вместо временного партнерства
появится заинтересованный
собственник. Заинтересованный в
развитии предприятия.

Да, здесь
есть люди, которые, проработав на
фабрике по 20 лет, обрели опыт,
знания, но год безработицы вряд ли
укрепил их дух, прибавил
профессионального мастерства. И
наша задача заключается в том,
чтобы воспользоваться передовым
опытом "Белореченского" не
только национального уровня, но и
мирового. Мы заинтересованы в том,
чтобы этот опыт носил не локальный
характер, а был доступен всем, кто
готов востребовать его. Но это
востребование не должно строиться
на социалистических принципах, что
кто-то кому-то должен. Акционеры
Мельниковской, на мой взгляд,
обязаны передать половину своих
акций "Белоречке". Это потом
капитализируется в активы, в
реальные дела. И производство
возродится не на старых
низкоэффективных технологиях , а на
самых современных. Это будет
залогом создания рентабельного
производства, которое предполагает
совсем иной уровень жизни самих
тружеников, в том числе и
своевременную выплату зарплаты
реальными деньгами, а не кирпичом,
не водкой, не гвоздями. Это
предполагает стабильность.

Я уже говорил
женщинам, что трудятся здесь:
приход сюда "Белореченского" —
это как появление жар-птицы. Ну, а
как иначе можно расценить? Ведь
сюда садят птицу, одна голова
которой стоит пять долларов и
тридцать центов, а вам она
достается совершенно бесплатно. Не
за красивые же глазки такое дается.

Словом, здесь
должна сложиться совсем иная
конструкция. Более основательная,
более крепкая. Она видится в
интеграции крупнейшего, мощного,
хорошо отлаженного производства,
основанного на самой современной
технологии этого предприятия.
Почему я говорю о передаче
пятидесяти процентов акций? Уйдет
отсюда "Белореченское", и
останется Мельниковская фабрика со
своими проблемами, с пустыми
железобетонными коробками.

Безусловно,
задуман очень сложный эксперимент.
Ибо решаются здесь не только
вопросы укрепления дисциплины,
ответственности и т.д., но и более
сложные — экономические, правовые.
Главными действующими лицами стала
местная власть, два солидных
собственника и акционеры
различного рода. Уникальное
явление. Очевидно, в России
подобного нет. Администрация
области уже сделала первые
серьезные шаги, принимает меры по
списанию огромной части долгов.

Тут
приходится идти по невспаханному
полю. Различные сложные коллизии, в
том числе и психологического
характера,неизбежны. Маленькая
деталь. Каждый раз, когда во время
беседы с журналистами заходила
речь о том, что надо поделиться
собственностью, директор А.Я.
Аржанов бледнел, краснел, но ни
единого слова не проронил. Не
просто будет проходить обсуждение
такого вопроса среди держателей
акций. Но тут придется выбирать: или
половина акций в кармане, а в душе
—надежда, или ровным счетом ничего
конкретного на те финансовые
бумажки.