Валентин
Межевич:

"У
меня другие представления о том,
как должны развиваться события"

Первый заместитель
главы администрации Иркутской
области Валентин Межевич подал
заявление об отставке. Редакция
попросила Валентина Ефимовича
объяснить причины, по которым он
принял такое решение.

— Слухи о
вашей отставке ходили по Иркутску
весь прошедший год. В какой момент
они обрели реальное основание?

— По поводу
слухов. Уверяю, не я их
распространял. Авторство этих
слухов принадлежит
информационному агентству
"Виват медиа". Есть такое
агентство, и есть у него хозяева.
Можете поинтересоваться, кто они.
По крайней мере, все публикации шли
из этого адреса. Удивительно не
только то, что распространялись
такие слухи, но и то, что они никем
не опровергались. Тем не менее, я об
отставке не думал. Ее причиной
стали последние события, которые
определили новые приоритеты и
новую позицию администрации в
управлении промышленным
комплексом. Они вошли в
противоречие с моим представлением
о том, как все это должно
выстраиваться. Я шел работать в
администрацию с определенной
идеологией. Эту идеологию я ни от
кого не скрывал. Я полагал и
продолжаю полагать, что Иркутская
область, кроме богатейших
минеральных и углеводородных
ресурсов, обладает еще одним
богатством. Это мощнейшая
энергетическая система, на базе
которой развился весь промышленный
комплекс региона. А в него входят
крупнейшие в России целлюлозные,
алюминиевые и химические заводы. Я
полагал, что мы сумеем через
структуру, в которой государство
владеет 40% акций, выстроить
концепцию управления всем
промышленным комплексом, в том
числе и там, где государство ушло от
управления из-за того, что их пакеты
недостаточны, чтобы оказывать
управляющее воздействие. Я был
абсолютно уверен, что от здоровья
энергетической компании, от ее
стабильной работы зависит
нормальное функционирование и
создаются возможности для роста
всего промышленного производства
Иркутской области.

Последние
события и послужили толчком к тому,
что я принял такое решение. Если я с
чем-то не согласен и не могу это
изменить, я должен уйти. Пусть
придут люди, которые разделяют
другую точку зрения.

— В чем
смысл этой, другой точки зрения?

— Вы знаете,
она не сформулирована программно.
Однако последние события говорят о
том, что мы, по непонятным причинам,
начали жесткие действия в
отношении энергетической системы.
Я не понимаю попытки заменить
руководство энергетической
системы, споры в Законодательном
собрании. Я знаю, как функционируют
другие энергетические системы в
России. И прихожу к выводу, что
"Иркутскэнерго" выгодно
отличается по таким параметрам, как
стабильная работа, четкое
исполнение всех задач, которые
перед ней ставит администрация,
стабильность цен. У нас в области
сегодня самые низкие цены и на
электрическую, и на тепловую
энергию. Они не менялись с 1997 года
несмотря на инфляцию и на изменение
цен на топливо. Энергетики не пошли
на повышение цен, понимая, что
необходимо поднять промышленность.
Все региональные задачи, которые
ставились перед энергосистемой,
всегда исполнялись. И вот начались
непонятные для меня действия…
Знаю, что по этому поводу
недоумевают и многие энергетики, с
кем мне доводится общаться. Ведь у
В.М. Боровского среди них
абсолютный авторитет.

Следующий
момент — последние события по
Саянскому и Усольскому химпромам.
Они достаточно отображены в
заказных статьях. Но, в конце
концов, в Гражданском кодексе
существует лишь одна форма
хозяйственных отношений — это
договор. Цены на отпускаемые
энергетические ресурсы
соответствуют тем, что утверждены
региональной энергетической
комиссией. В договоре не написано,
что за энергию не надо платить. Там
написано, что надо платить рублями.
Но поскольку не всегда такая
возможность существует, энергетики
идут на уступки. Соглашаются на
частичную оплату "живыми"
деньгами, продукцией. Допускается
соглашение между клиентами. Но если
соглашение не подписано, если
потребитель на переговоры не
приходит, начинаются
предупреждения. По этому поводу мы
наговорились в "СМ номер один".
Не хочу повторяться. Не хочу
комментировать заказные статьи,
там столько придуманных вещей.

— Что
касается "Усольехимпрома", то
я в свое время беседовал и с Ю.
Семаком, и с А. Сальмановым. Я так и
не понял причин, по которым Альберт
Сальманов был снят с поста
генерального.

— У меня были
претензии к Сальманову и по
структуре управления, и по способу
хозяйствования. Но если вы
заметили, я на всех совещаниях
Законодательного собрания
критиковал Семака за ту процедуру,
посредством которой произошла
замена генерального директора.
Если есть претензии к генеральному
директору, то применяется
нормальная процедура,
установленная в акционерном
обществе. Ревизионная комиссия
делает проверку. Совет директоров
на основании ее доклада делает
выводы. Дальше все идет по
инстанции. Нельзя с
"бухты-барахты" устраивать
потрясения на градообразующем
предприятии. Надо об этом ставить в
известность администрацию: "Да,
мы намерены! По таким-то
причинам…" А те причины, которые
озвучивались инициаторами, мне, в
свете последующих событий,
совершенно не понятны. Где логика в
том, что сегодня Альфред Сальманов
по контракту занимается экспортом
продукции Усольского химпрома —
ведь именно за эту сторону
деятельности он и был подвергнут
критике. Расходится со здравым
смыслом. Ситуацию по Усольскому
химпрому со мной никто не обсуждал.
Но поскольку за прошедшие полгода
на этом предприятии уже третий
генеральный директор, то, я полагаю,
возможности для экспериментов не
исчерпаны.

—
Комментируя ситуацию со сменой
руководства на Усольском химпроме,
губернатор говорил о том, что за
всей этой коллизией может
прятаться некая "серая
лошадка", что с этим надо
разбираться. Что за этими словами?

— Я не знаю, о
какой "серой лошадке" шла речь.
Я не знаю, наверное, кто-то в
качестве "серой лошади"
выступает, но я придерживался
определенной позиции в отношении
порядка смены руководителя
градообразующего предприятия и ее
не менял.

— Во
время пресс-конференции, которую
провел губернатор Иркутской
области в прошлую пятницу, Борис
Александрович говорил о письме,
которое он передал Владимиру
Путину. В письме, по его словам,
администрация области выступает с
инициативой проведения
согласительных процедур по
госпакету акций
"Иркутскэнерго" на основе
исходного плана приватизации. А он
предполагает, что 20% акций должно
быть отнесено к собственности
Федерации, а 20% — области. Вы
участвовали в подготовке этого
письма?

— В
подготовке именно этого письма я не
участвовал. Но я участвовал в
подготовке других документов, в
совещаниях в МГИ, где отстаивал эту
позицию, и по-прежнему считаю, что
интересы региона должны быть
соблюдены. Переговорный процесс с
Федерацией должен быть проведен.
Оптимальным результатом этих
переговоров был бы раздел пакета
поровну. Эта идеология была
выпестована с самого начала.
Сложившийся за 40 лет механизм
"Иркутскэнерго" ни в коем
случае не должен быть раздерган.

— Есть ли
связь между появлением в Иркутске
на прошлой неделе Анатолия Чубайса
и ситуацией в "Иркутскэнерго"?

— Думаю, что
никакой связи здесь нет. Он
сопровождал исполняющего
обязанности президента так же, как
и остальные руководители ведомств
и министерств.

— Вы не
встречались с кем-либо из этих лиц
по делам энергетической системы?

— Встречи не
планировались, я ни с кем не
встречался и разговоров об
энергетической системе у меня ни с
кем не было. Я в эти дни занимался
организационной частью Сибирского
соглашения" — его
диспетчеризацией, как председатель
оргкомитета. У меня был лишь один
момент прямого вмешательства,
когда выяснилось, что на самолет
и.о. президента В. Путина не попал
А.Чубайс. Я его разыскал, извинился
за наших организаторов, попрощался
с ним у трапа. Говорят, что после
этого он еще два часа сидел в
самолете.

— Таким
образом, у вас есть некие
принципиальные расхождения с
политикой, которая Вам
навязывается?

— Нет, не
навязывается. Просто со мной ее
никто не обсуждает. А раз не
обсуждают, значит, я не востребован.
Значит, моя точка зрения никому не
интересна. Если я о чем-то имею
представление и это представление
расходится с тем, что происходит, то
зачем входить во внутренний
конфликт.

— У вас
был решающий принципиальный
разговор с губернатором?

— К
сожалению, этого разговора не было.

— По всей
видимости, он еще будет, поскольку у
Вас есть по КЗОТУ две недели в
запасе?

— Это решит
губернатор.

— Вы
видите пути, чтобы забрать свое
заявление об отставке?

— Я не вижу
таких путей. Процесс зашел
достаточно далеко. Есть косвенная
причина, которая заставляет меня
так думать. Я впервые за 30 лет
написал заявление "по
собственному желанию". Эту мысль
я вынашивал в течение последних
полутора месяцев. Для себя я сделал
вывод, что исправить ситуацию
невозможно. Я не политическая
фигура. Я не хочу никакого скандала.
Я просто для себя решил, что больше
не могу ЭТО делать. У меня другие
представления о том, как должны
развиваться события.

—
Извините, если вопрос не корректен,
но, наверное, есть и личные мотивы?

— Я стараюсь
не руководствоваться личными
мотивами. Как всякий сомневающийся
человек я достаточно самокритично
отношусь к своей работе. У каждого
времени свои исполнители. Наверное,
настало время поменять
исполнителей.

—
Скажите, а в Ваших планах нет
намерений заняться после ухода в
отставку политикой — в нашем
регионе, в другом?

— В моих
планах — быть от политики как можно
дальше. Я хочу заниматься живым
делом, которое будет приносить мне
удовлетворение.

Владимир
КИНЩАК, "Восточно-Сибирская
правда"