Кто
заказал Ленина

Официальная
версия покушения на Ленина в 1918
году хорошо известна, но вопрос,
насколько она истинна, до сих пор
остается открытым. Сравнительно
недавно, в июне 1992 года, Генеральная
прокуратура России, рассмотрев
материалы уголовного дела по
обвинению Фанни Каплан, установила,
что следствие было проведено
поверхностно, и вынесла
постановление "возбудить
производство по вновь открывшимся
обстоятельствам".

Этих
"обстоятельств" оказалось так
много, что рассматривают их до сих
пор.

Судя по
всему, это дело зависло надолго,
поэтому попробуем по возможности в
нем разобраться сами. Так что же
произошло 30 августа 1918 года?

Сразу же
после выстрелов в вождя было
опубликовано воззвание ВЦИК,
подписанное Яковом Свердловым.
"Несколько часов тому назад
совершено злодейское покушение на
тов. Ленина. Двое стрелявших
задержаны. Их личности выясняются.
Мы не сомневаемся в том, что и здесь
будут найдены следы правых эсеров,
следы наймитов англичан и
французов".

Одним из
задержанных был бывший левый эсер
Александр Протопопов. Известно, что
он из матросов, что во время
выступления левых эсеров в июле 1918
года лично разоружил самого
Дзержинского. Скорее всего, именно
этого ему не простили, и после
ареста, не занимаясь
пустопорожними допросами и
выяснениями, где был и что делал во
время покушения на Ленина,
быстренько расстреляли.

А вот второй
задержанной была женщина, и
задержал ее помощник военного
комиссара 5-й Московской пехотной
дивизии Батулин. В показаниях,
данных опять-таки по горячим
следам, он заявил:

— Я находился
в 10-15 шагах от Ленина в момент его
выхода с митинга, а это значит, еще
во дворе завода. Затем услышал три
выстрела и увидел Ленина, лежащего
ничком на земле. Я закричал:
"Держи! Лови" и сзади себя
увидел предъявленную мне женщину,
которая вела себя странно… Когда я
ее задержал и когда из толпы стали
раздаваться крики, что стреляла эта
женщина, я спросил, она ли стреляла
в Ленина. Последняя ответила, что
она. Нас окружили вооруженные
красногвардейцы, которые не дали
произвести над ней самосуд и
привели в военный комиссариат
Замоскворецкого района.

Прошла всего
неделя, и Батулин заговорил иначе.
Оказывается, револьверные выстрелы
он принял за обыкновенные
"моторные звуки" и лишь тогда
понял, что к чему, когда увидел
лежавшего на земле Ленина. И
женщину он задержал не во дворе, а
на Серпуховской улице, куда
бросилась напуганная выстрелами
толпа, причем все бежали, а она
стояла, чем и привлекла внимание
бдительного комиссара.

Самое же
удивительное, что на вопрос
Батулина, она на стреляла в Ленина,
женщина, не будучи арестованной и
не находясь в ЧК, ответила
утвердительно, правда, отказавшись
назвать партию, по поручению
которой стреляла.

Так кого же
привели в тот роковой вечер в
Замоскорецкий военкомат, что за
женщина взяла на себя
ответственность за покушение на
Ильича? Ею оказалась Фейга Хаимовна
Каплан, известная также под именами
Фанни и Дора и под фамилиями Ройд и
Ройтман. Ее привели в
Замоскворецкий военкомат. Там Фаню
раздели донага и тщательно
обыскали. Ничего путного, кроме
булавок, шпилек и папирос, не нашли.
Лежал в портфеле и браунинг, но, как
он туда попал, Фаня объяснять не
стала. Тогда ее передали чекистам, и
те увезли ее на Лубянку. Там ею
занялись куда более серьезно и,
если так можно выразиться,
профессионально. Протоколы этих
допросов сохранились, вчитайтесь
хотя бы в некоторые из них.

— На митинг я
приехала в восемь часов, —
рассказывала Фаня. — Кто мне дал
револьвер, не скажу. Откуда у меня
деньги, отвечать не буду. Стреляла я
по убеждению. Про организацию
террористов, связанную с
Савинковым, ничего не слыхала. Есть
ли у меня знакомые среди
арестованных Чрезвычайной
комиссией, не знаю.

И что можно
понять из этого допроса? Да ничего.
А вот другой допрос, в этом
протоколе информации чуть больше.

— Я Фаня
Ефимовна Каплан, под этим именем я
сидела в Акатуе. Это имя я ношу с 1906
года. Я сегодня стреляла в Ленина. Я
стреляла по собственному
убеждению. Сколько раз выстрелила,
не помню. Из какого револьвера
стреляла, не скажу. Я не была
знакома с теми женщинами, которые
говорили с Лениным. Решение
стрелять в Ленина у меня созрело
давно. Стреляла я в Ленина потому,
что считала его предателем
революции и дальнейшее его
существование подрывало веру в
социализм.

Параллельно
шли допросы кастелянши Павловской
больницы Марии Поповой, той самой
женщины, которая интересовалась
провозом муки и которая была ранена
первым выстрелом. Подозрение на нее
пало серьезное, ведь Попова
находилась ближе всех к Ленину и
если не стреляла сама, то, по
крайней мере, отвлекала на себя
внимание. Но затея с Поповой
закончилась полным конфузом.
Виктор Кингисепп, который вел это
дело, пришел к выводу, что "Попова
является заурядной обывательницей,
которая если и интересовалась
какими-либо общественными
вопросами, то исключительно
вопросом о хлебе".

Дальнейшие
события развивались столь
стремительно, что более или менее
разумных объяснений им просто нет.
Судите сами. Следствие в самом
разгаре, и вдруг 4 сентября в
"Известиях ВЦИК" появляется
совершенно неожиданное сообщение:
"Вчера по постановлению ВЧК
расстреляна стрелявшая в тов.
Ленина правая эсерка Фанни Ройд
(она же Каплан)".

Сохранился
уникальный документ — воспоминания
коменданта Кремля Павла Малькова,
который и привел приговор в
исполнение. Вот что он, в частности,
пишет:

"По
указанию секретаря ВЦИК Аванесова
я привез Каплан из ВЧК в Кремль и
посадил в полуподвальную комнату
под Детской половиной Большого
дворца. Аванесов предъявил мне
постановление ВЧК о расстреле
Каплан.

— Когда? —
коротко спросил я.

— Сегодня,
немедленно, — ответил он. — И минуту
помолчав: — Где, ты думаешь, лучше?

— Пожалуй, во
двое Авто-Боевого отряда, в тупике.

— Согласен.

После этого
возник вопрос, где хоронить. Его
разрешил Я.М. Свердлов.

— Хоронить
Каплан не будем. Останки уничтожить
без следа, — велел он".

Получив
такую санкцию, Мальков начал
действовать. Прежде всего он
приказал выкатить несколько
грузовых автомобилей и запустить
двигатели, а в тупик загнать
легковушку, повернув ее радиатором
к воротам. Потом Мальков пошел за
Каплан, которую, как вы помните,
оставил в полуподвальной комнате.
Ничего не объясняя, Мальков вывел
ее наружу. Было четыре часа, светило
яркое сентябрьское солнце — и Фаня
невольно зажмурилась. Потом ее
серые, лучистые глаза распахнулись
навстречу солнцу! Она видела
силуэты людей в кожанках и длинных
шинелях, различала очертания
автомобилей и нисколько не
удивилась, когда Мальков приказал:
"К машине!" — ее так часто
перевозили, что она к этому
привыкла. В этот миг раздалась
какая-то команда, взревели моторы
грузовиков, тонко взвыла
легковушка, Фаня шагнула к машине
и… загремели выстрелы. Их она уже
не услышала, а ведь Мальков
разрядил в ее всю обойму.

По правилам,
во время приведения смертного
приговора в исполнение должен
присутствовать врач — именно он
составляет акт о наступлении
смерти. На этот раз обошлись без
врача, его заменил — никогда не
догадаетесь кто — великий
пролетарский писатель и баснописец
Демьян Бедный. Он в то время жил в
Кремле и, узнав о предстоящей казни,
напросился в свидетели. Пока
стреляли, Демьян держался бодро. Не
скис он и тогда, когда его попросили
облить тело женщины бензином.
Молодцом был и в тот момент, когда
Мальков никак не мог зажечь
отсыревшие спички — и поэт
великодушно предложил свои. А вот
когда вспыхнул костер и запахло
горелой человечиной, певец
революции шлепнулся в обморок.

Известие в
расстреле подлой террористки,
покушавшейся на вождя революции,
прогрессивным пролетариатом было
встречено с большим энтузиазмом. А
вот старые революционеры и бывшие
политкаторжане увидели в этом акте
нарушение высочайших принципов,
ради которых они гнили в казематах,
а то и шли на эшафот. Весьма
своеобразно отреагировал на
известие о расстреле Каплан и сам
Ленин: по свидетельству хорошо
знавших его людей, "он был
потрясен казнью Доры Каплан", и
его жена Крупская "была глубоко
потрясена мыслью о революционерах,
осужденных на смерть революционной
властью, и горько плакала".

Вот так-то,
Ленин потрясен, но ничего сделать
для спасения Доры не может.
Крупская плачет, но тоже совершенно
бессильна. Так кто же тогда вождь,
кто решает судьбу страны и живущих
в ней людей?" Это имя хорошо
известно, но я об этом чуть позже. А
пока — об антиленинском заговоре,
созревшем к концу лета 1918 года.
Положение большевиков в это время
было критическим: численность
партии уменьшилась, один за другим
вспыхивали крестьянские мятежи,
почти непрерывно бастовали
рабочие. А если принять во внимание
еще и жестокие поражения на
фронтах, а также оглушительное
поражение во время выборов в
местные Советы, то всем
здравомыслящим людям стало ясно:
дни пребывания у власти
сторонников Ленина сочтены. Не
случайно именно в эти дни Лев
Троицкий встретился с германским
послом Мирбахом и заявил ему с
коммунистической прямотой:
"Собственно, мы уже мертвы, но еще
нет никого, кто мог бы нас
похоронить".

А желающих
это сделать было много, очень много!
Причем все потенциальные
заговорщики непременным условием
прихода к власти считали
физическое устранение Ленина. Надо
сказать, что Ильич об этом знал, он
даже поинтересовался в одном из
разговоров с Троцким: "Смогут ли
Свердлов с Бухариным справиться,
если белогвардейцы нас с вами
убьют?" Если заменить слово
"белогвардейцы", которым до
Кремля, конечно же, было не
добраться, на любое другое, то
тревогу Ленина можно понять, он или
чувствовал, или знал, что назревают
трагические события.

Это
подтверждают и сотрудники
германского посольства в Москве. В
августе 1918 года они сообщали в
Берлин, что руководство Советской
России переводит в швейцарские
банки "значительные денежные
средства", что обитатели Кремля
просят заграничные паспорта, что
"воздух Москвы пропитан
покушением как никогда".

А теперь
сопоставим кое-какие факты… Кто
подписал первое воззвание ВЦИК о
покушении на Ленина и до выяснения
каких бы то ни было фактов указал
адрес, по которому надо искать
организаторов покушения? Яков
Свердлов. Кто поручил Кингисеппу
вести следствие по делу о
покушении? Свердлов. Кто в разгар
следствия приказал расстрелять
Каплан, а ее останки уничтожить без
следа? Снова Свердлов.

Не слишком ли
часто повторяется его фамилия в
связи с этим делом? Нет, если учесть,
что, по свидетельству
современников, к лету 1918 года в его
руках была сосредоточена вся
партийная и советская власть.
Сосредоточена фактически, но не
официально — ведь председателем
Совнаркома, то есть главой
правительства, оставался Ленин.
Версия о том, что организатором
покушения был Свердлов, причем не
без участия Дзержинского, звучит,
конечно же, дико, но в том-то и
проблема, что опровергнуть ее
доказательно пока что не удается.
Чего стоит хотя бы один не
поддающийся объяснению факт,
который всплыл лишь в 1935 году, то
есть через шестнадцать лет после
смерти Свердлова.

Тогдашний
нарком внутренних дел СССР Генрих
Ягода решился вскрыть личный сейф
Свердлова. То, что он там обнаружил,
повергло его в шок, и Ягода
немедленно написал Сталину, что в
сейфе обнаружено: "Золотых монет
царской чеканки на 108525 рублей. 705
золотых изделий, многие из которых
с драгоценными камнями. Чистые
бланки паспортов царского образца,
семь заполненных паспортов, в том
числе на имя Я.М. Свердлова. Кроме
того, царских денег в сумме 750 тысяч
рублей".

А теперь
вспомните сообщения германского
посольства об обитателях Кремля,
просящих заграничные паспорта и
переводящих в швейцарские банки
значительные денежные средства.

*
* *

Но вернемся к
тому, с чего начинали. Фактов —
огромное количество, версий — тоже.
Разобраться в них в принципе можно,
но вот сделать выводы… Выводы
может сделать только Генеральный
прокурор. А пока его нет, хочется
надеяться, что у исполняющего
обязанности Генерального
прокурора России все же найдется
время ознакомиться с делом N 2162 и он
наконец решит — стреляла Фанни
Каплан в Ленина или не стреляла. А
если окажется, что не стреляла, то
даст указание о реабилитации Фанни
Каплан как жертвы политических
репрессий.