Имени
братьев Киреевских

Не так уж часто, особенно
когда читателей заметно
поубавилось, книги иркутских
литераторов заслуживают высокой
оценки в стране. Исключение
составляет лишь Валентин Распутин,
рассказы которого, написанные в
последние годы, получили признание
не только в родном Отечестве, но и
за рубежом (за один из них — "В ту
же землю" — нашему земляку
присудили международную премию).

Тем более приятно
было узнать о пришедшей недавно из
Москвы в наш город телеграмме, где
говорилось о награждении премией
имени братьев Киреевских
известного иркутского писателя
Анатолия Байбородина, автора
многих книг прозы и публицистики,
выходивших в столичных и местных
издательствах. Союз писателей
России удостоил ею сибиряка за
"Народный месяцеслов",
выпущенный в Иркутске.

Это событие стало
поводом для разговора с Анатолием
Байбородиным корреспондента
"Восточно-Сибирской правды"
Константина ЖИТОВА.

—
Анатолий Григорьевич, прежде всего
от имени редакции поздравляю вас с
почетной наградой. Думаю, и
читателям нашей газеты, в первую
очередь поклонникам вашего
таланта, придется по душе такая
новость.

— Спасибо.
Правда, должен честно признаться,
решение о присуждении премии
явилось для меня полной
неожиданностью. Ни я сам, ни родная
писательская организация не
выдвигали "Народный
месяцеслов" на какой бы то ни
было конкурс. Видимо, правление
Союза писателей России внимательно
следит за выходящими книгами, в том
числе в провинциальных
издательствах, и сочло необходимым
заметить мой достаточно скромный
труд. Но в любом случае я глубоко
благодарен руководителям нашего
творческого объединения за столь
престижную награду, носящую имя
замечательных русских людей —
славянофилов братьев П.В. и И.В.
Киреевских. Оба они не жалели сил
для умножения славы Отечества. Я
люблю заглядывать в двухтомник
"Собрание народных песен В.П.
Киреевского", выпущенных
издательством "Наука" в
восьмидесятых годах нынешнего
века. Это кладезь мудрости,
неисчерпаемый духовный источник, к
которому надо припадать и нам, и
будущим поколениям. К сказанному о
"Народном месяцеслове"
остается лишь добавить, что он
увидел свет при материальной
поддержке главного управления
сельского хозяйства области и его
прежнего начальника Василия
Бердникова.

— Если
мне не изменяет память, вы уже
второй раз получаете премию Союза
писателей России.

— Да,
несколько лет назад я стал
лауреатом премии "Традиция" за
разработку народной темы в прозе.
Во всех моих рассказах, повестях и
единственном романе "Боже мой"
речь идет о судьбе простых граждан
страны, большей частью крестьян или
выходцев из деревни. С этими
героями мне, пожалуй, никогда не
суждено будет расстаться,
поскольку сам родом из гущи
народной, из так называемых
семейских — забайкальских
старообрядцев.

—
Вернемся к составленному вами
"Народному месяцеслову". Что
заставило вас засесть за этот
кропотливый труд, отнявший, судя по
его объему (в книге более 600 страниц)
уйму времени и потребовавший, как
нетрудно догадаться, отложить в
сторону начатые рассказы и повести?
В последние годы вы не баловали
читателей новыми художественными
вещами, если не считать публикаций
небольших и прозаических
произведений в журналах
"Сибирь" и "Москва" и в
газете "День литературы".

— К этой
книге, вобравшей в себя народные
обычаи, обряды, приметы,
православную этику русской нации, я
готовился, без преувеличения, всю
жизнь. Многое дало воспитание в
семье, старающейся, несмотря на
круговой атеизм, сохранить
традиции и веру предков. Многое
дала довольно длительная, в течение
семи лет, работа в музее
деревянного зодчества
"Тальцы" — у меня хоть и была
маленькая должность, зато я общался
с опытными сотрудниками, хорошо
владеющими, скажем так, своим
предметом.

Ну, а
насколько меня обогатили в этом
плане участие в этнографических
экспедициях, проводимых под
руководством доктора исторических
наук Ф.Ф. Болонева, и не
прекращающаяся по сей день дружба с
этим удивительным человеком, и
говорить не приходится. Наконец,
чтобы раздобыть нужные сведения по
истории и культуре Отечества, я
подолгу не вылезал из библиотек,
рылся в редких фондах и частных
собраниях книг, обращался за
поддержкой к коллегам по перу. Не
могу не выразить слова искренней
признательности Валентину
Распутину, который, будучи сам
отличным знатоком вопроса (вот
откуда его точность в описании
любых деталей крестьянского быта),
частенько снабжал меня нужной
этнографической литературой.

— Пока вы
накапливали материал, времена
круто изменились, и то, что было
раньше недоступным, держалось в
архивах, стало быстро выходить из
печати. К тому моменту, когда ваша
книга увидела свет, в центральных и
региональных издательствах был
выпущен десяток, если не больше,
разных "Народных
месяцесловов" и "Народных
календарей".

— Вы хотите
сказать, что я опоздал. Не спорю,
опоздал, но моей целью и не было
соревноваться с кем-то в скорости
выпуска книги.

Действительно,
"Народных месяцесловов" и
"Народных календарей", в том
числе с яркими, бросающимися в
глаза обложками, в продажу хлынуло
много. Но у всех у них есть один
общий недостаток — в этих книгах
сделан акцент на чисто
хозяйственную что ли, сторону
крестьянской жизни, на языческие
элементы обрядов. А мне хотелось
соединить в одно целое и
православную культуру, и народный
обычай, и сезонный календарь
хозяина. Впрочем, судя по оценке,
данной этому изданию правлением
Союза писателей России, я в какой-то
мере справился с поставленной
задачей. Вероятно, прежде всего
потому, что в основу составления
своей книги положил жития русских
святых и, прежде всего, Дмитрия
Ростовского, а также настольный
календарь священнослужителя,
который издавался еще при
советской власти.

—
Валерий Ганичев, приезжавший этой
осенью на Дни русской духовности и
культуры, подчеркнул, что ваш
"Народный месяцеслов" сродни
знаменитому "Ладу" Василия
Белова.

— От подобной
похвалы голова может закружиться. А
если серьезно, сравнение Валерия
Ганичева хромает. За Василием
Беловым мне не угнаться, хотя мы
тянем один воз — пытаемся каждый в
меру отпущенного дарования
добраться до духовно-нравственных
корней жизни русской нации. Автору
"Лада" принадлежит, на мой
взгляд, блестящая мысль: "раньше
красота была растворена во всей
нашей жизни, нынче ее выделили
отдельно в качестве кристаллов
культуры". Видимо, долг писателя
заключается в том, чтобы вернуть
жизнь на круги своя, пропитать ее
красотой и ладом, о котором так
превосходно написал Василий Белов.

— У вас
нет стремления продолжить начатую
тему?

— Есть,
конечно. Очерк "Русский
обычай", завершающий "Народный
месяцеслов", как раз является
продолжением начатой темы. А еще в
моих планах — создание своего рода
летописи семейской
старообрядческой культуры. Мой
учитель в области этнографии,
упомянутый выше Фирс Болонев,
написал о ней большой научный труд,
защитив сначала кандидатскую, а
потом и докторскую диссертации, и
мне в этой части тягаться с ним
бесполезно. Однако подготовить
серию художественных очерков о
семейской старообрядческой
культуре хотелось бы.

Задумал я и
написать книгу об иркутских
писателях, художниках, музыкантах,
не мыслящих своего творчества вне
русла народной культуры. Таких в
нашем городе немало. Это и актеры
театра народной драмы во главе с
режиссером заслуженным артистом
России Михаилом Корневым, и
живописцы Анатолий Костовский,
Владимир Кузьмин, Владимир Лапин,
Евгений Ушаков, и поэт Михаил
Трофимов, и прозаик Валерий
Нефедьев… Да разве перечислить все
таланты, которые имеются у нас в
Иркутске; здесь названы только
первыми пришедшие на ум имена.

— Боюсь,
что при такой занятости (сюда
прибавить и работу в должности
заместителя редактора газеты
"Земля") вы совсем забросите
прозу.

— Одно
другому не мешает. Закончил
несколько рассказов, один из
которых, возможно, выйдет в журнале
"Наш современник", работаю над
повестью для журнала "Сибирь".
Надо писать, пока пишется…