Швейцария,
кредитные карточки выдают Ельцина

Коррьере делла
Сера, 25 августа 1999 г.

ЛУГАНО.
"Что-то все же нужно делать…"
сказала себе генеральный прокурор
конфедерации Карла дель Понте и
закурила еще одну сигарету ultralight. И,
поправив на носу очки в легкой
оправе, она вновь перелистывала
полицейский рапорт. Перед глазами
Карлы дель Понте вновь побежали
головокружительные цифры. В
кантонах швейцарской конфедерации
более трехсот фирм контролируются
русской мафией. Триста акционерных
обществ, способных переместить в
швейцарскую банковскую систему 27
миллиардов долларов, — это ведь не
песчинка. Нельзя притвориться, что
ее не замечаешь. Впрочем, ни для
кого не секрет, что у себя на родине
150 русских мафиозных организаций
контролируют около 35000 предприятий
и 400 банков с доходами около 40% от
ВНП.

Фразу
"Что-то все же нужно делать…"
прокурор сказала осенью 1997 года.
Карла дель Понте не могла себе
представить ни того, что будет
назначена ООН в трибунал в Гааге, ни
того, что в том же году, до того как
принять должность, предложенную ей
Кофи Аннаном, будет держать в руках
документы, которые обвиняют
Президента Российской Федерации
Бориса Николаевича Ельцина и его
двух дочерей, Елену Борисовну
Окулову, 42 лет, и Татьяну Борисовну
Дьяченко, 39 лет.

Сегодня, в
тщательно охраняемые в сейфе
русского отдела федеральной
полиции, эти документы
рассказывают о том, как скромные,
крупные и огромные траты Бориса,
Елены и Татьяны Ельциных регулярно
финансировались удачливым (или
способным) подрядчиком, косовским
албанцем Баджетом Паколли. В свои 48
лет Баджет Пакколи — человек
небезызвестный в Италии. Возможно,
кто-то помнит его на фестивале в
Сан-Ремо, где он, улыбаясь,
фотографировался вместе со своей
подругой Анной Окса Винченте.
Известный в Италии своей любовной
связью, Баджет Пакколи
оглушительно известен в России
своими удачными и продуманными
подрядами, которые с легкостью
выигрывает от Якутии до Казахстана.
Два подряда из всех, однако,
прославили его как удачливого и
способного подрядчика —
реконструкция 34 тысяч кв. м. Кремля,
включая апартаменты Екатерины, и
ремонт Белого дома, бывшего
федерального парламента,
разрушенного орудиями Ельцина в 1993
году. Бизнес на 49 миллионов
долларов.

Таким
образом, это история расследования,
явно порожденная возмущением среди
бизнесменов, и имеющая целью снять
завесу со способов ведения дел как
олигархии, которая окружает семью
Бориса Ельцина, так и дочерей и
мужей дочерей президента, и прежде
всего Танюшки( Tanjushka), младшей и
любимой дочери, царевны (zarina),
кремлевской принцессы, как ее
называют. Кто с презрением, кто с
восхищением. Это история с участием
жадных банкиров, торговцев,
коррумпированных бюрократов,
глазастых шпионов, политиков с
большими способностями к бизнесу,
слабых и неслабых следователей и
доступных женщин. История о
перехватах, угрозах, сексе,
видеопленках, кредитных карточках
и миллионах долларов, рассказанная
источниками, которые явились
свидетелями ее развития шаг за
шагом, и которым "Коррьере делла
Сера" гарантирует анонимность.

Скажем
теперь, что Карла дель Понте тушит
свою сигарету в пепельнице.
Немножко нервно. Все-таки что-то
нужно делать, но что? Швейцарское
законодательство далеко от
российских законов, как небо и
земля? Каким образом могут
сотрудничать две прокуратуры?
Каковы инструменты нужно
задействовать, чтобы затянуть узлы
вокруг канала, по которому
миллиарды "горячих" долларов
перекачиваются на Запад? Когда
перед Рождеством 1997 года Карла дель
Понте встречается с генеральным
прокурором России Ю.И. Скуратовым,
то понимает, что высокий чиновник
может быть как раз тем человеком, с
которым можно переписать правила
юридического сотрудничества между
двумя странами.

Юрий
Скуратов, 46 лет, был избран Советом
Федерации около года назад, похоже,
желает засучить рукава и начать
борьбу. Через четыре месяца два
прокурора подпишут
"меморандум", который
обозначит процедуры правовой
помощи, которые одна страна
гарантирует другой. Это первый шаг.
Существенный, но все же первый.
Необходимый и, тем не менее,
недостаточный. "Теперь мы можем
что-то сделать", — говорят они
друг другу с некоторой
уверенностью. Случай "что-то
сделать" двум прокурорам
представляется. Ему 35, полиглот,
элегантен, красив, с изысканными
манерами. Он стучится в дверь
швейцарского прокурора летом 1998
года. Его зовут Фелипе Туровер.

ГЛУБОКОЕ
ГОРЛО. Эксцентричный тип этот
Туровер. Отчасти испанец, из
еврейской семьи, урожденный
русский и с русским паспортом.
Жизнь Фелипе бурна и
экстравагантна. Учится в испании и
Франции, в 1983 году отказывается от
советского гражданства, переезжает
ненадолго в Мексику, потом
возвращается в Испанию. С падением
коммунизма в 1989- 1990 годах
возвращается в Москву. Может,
секретный агент? Тогда какой страны
и с какой частью московской власти
связан? Если его спросить, работал
ли он когда-нибудь на правительство
(так, для завязки разговора), Фелипе
Туровер с легкой улыбкой ответит:
"Скажем, что нет". Если его еще
спросить: "А что значит
"скажем"?", то, опять
засмеявшись и помолчав, он тихо
ответит вам: "Значит, я не могу
сказать просто нет". Странное и
его занятие в те времена, что
настали в Москве. Если не странное,
то, скажем, беспокойное. Фелипе
Туровер работает в области
"возврата кредитов", во всяком
случае, так он определяет это
занятие. Есть сливки европейской
индустрии, связанные с
невыплаченными кредитами в бывшем
Советском Союзе. Туровер
занимается возвратом назад, если не
всех, но какой-то части денег от
имени клиентов (в том числе
итальянцев) банка Готтардо в
Лугано. Фелипе возвращает назад
деньги. Банк берет проценты,
которые колеблются от 1, 8 до 15. Часть
попадает в руки Туровера. Цифры со
многими нулями увеличивают его
счета. Много нулей и много счетов.
Такие деньги возбуждают жадность и
зависть Франко Фенини,
руководителя клиентского отдела
русской зоны банка Готтардо.

Франко
Фенини, по крайней мере, как это
рассказывает Туровер дель Понте в
кабинете кантональной полиции
Лугано, просит кусок пирога. "Он
шантажирует меня", — говорит
Туровер. Непонятно, почему Фенини
должен шантажировать Туровера, но
прекрасно понятно, что
намеревается делать Фелипе, чтобы
его больше не шантажировали.
Разорвать сеть коррупции, которая
охватила Кремль, и сдать
коррумпированных чиновников,
которые покрывают
"шантажиста" Фенини. "Я могу
передать вам список счетов, к
которым имеют доступ в Лугано и в
Женеве кремлевские чиновники в
банке Готардо", — говорит Туровер
прокурору дель Понте. Тичинский
прокурор не знает, что делать с
таким списком. Каково, собственно,
преступление? Даже если деньги на
этих счетах являются плодом
коррупции, то швейцарские
правоохранительные органы не могут
наказывать слабости
государственных чиновников других
стран. "И что же?", — спрашивает
Туровер. "Что же, — умиротворенно
отвечает дель Понте, — если вы
хотите, то должны рассказать то, что
знаете, русским властям. Им решать,
достаточно ли веских доводов за то,
чтобы запросить у меня помощи в
ведении следствия".

МОСКОВСКИЕ
ПРОТОКОЛЫ. Фелипе Туровер
встречается с Юрием Скуратовым
впервые в Берне и еще раз в Москве
ранней осенью 1998 года. Русский
еврейский испанец не отступает.
Напротив, черным по белому, на пяти
допросах составляет свой
обвинительный акт. Там имена,
фамилии и счета в банке Готтардо в
Лугано и в ЮБС в Женеве. Самое
важное имя в списке — Павел Бородин,
а прокурор Скуратов знает, кто
такой Павел Бородин и какую власть
он имеет.

Если верно
то, на что указывают историки
России, "с реформы Ивана Грозного
в 16 веке русское государство
полностью совпадает с суммой
собственности своего правящего
класса". Павел Бородин — самый
яркий пример этой аксиомы. Бородин
управлял как "своей", будучи
мэром Якутска, столицей Республики
Якутия. Надо вести строительство в
важном для минеральных разработок
месте Союза? Кто может сделать это
лучше, чем его друг Ваджет Пакколи,
этот всегда улыбающийся и щедрый
косовар? Конечно, после некоторого
"вспоможения". Когда Ельцин в
1993 году призвал его к себе в Кремль
— как администратора недвижимого
имущества Федерации, Бородин
посчитал и это имущество своей
собственностью. Своей, и конечно же,
своих друзей и покровителей.
"Своей", таким образом, и
"семьи", узкой олигархии
вокруг Бориса Николаевича Ельцина.
Из кабинетов Старой площади, в чьих
комнатах когда-то располагался ЦК
КПСС, в руках Павла Бородина —
судьба 120 тысяч подчиненных,
которым иногда платит зарплату, и
прежде всего судьба президентской
резиденции, зданий парламента,
Верховного суда, больниц,
государственных зданий и
помещений, гостиницы. Всегда, когда
дело идет о подрядах на ремонт или
реконструкцию, Павел Бородин
кажется должником. Может быть,
своего друга Паколли, почему бы и
нет? Ю. И. Скуратов не удивляется
признаниям Фелипе Туровера. На
столе главного прокурора России
двадцать три имени
коррумпированных чиновников
Кремля и тридцать два записанных на
них текущих счета в Швейцарии. Без
особых фантазий счет Бородина
называется просто "Дин".
Сможет ли Карла дель Понте,
спрашивает себя Скуратов,
заморозить эти счета и проверить,
кто и как переводит на них деньги?
Это дело Карле дель Понте удается
прекрасно. Швейцарский прокурор
удостоверяет существование счетов,
указанных Туровером. С некоторых
уже быстро снято все до последней
лиры, но тем не менее прокурору
удается заморозить 18 млн.
швейцарских франков. Надо еще
ответить и на второй вопрос,
поставленный Скуратовым: кто
платил Бородину и 22 кремлевским
чиновникам?

ПРИДВОРНЫЙ
СТРОИТЕЛЬ. С этого момента, по
слухам, и выходит на сцену Баджет
Пакколи. Албанец, сын беднейших
крестьян, родившийся в Маревце,
местечке в нескольких километрах
от Приштины в Косово. Удачливый
подрядчик, которому удалось
осуществить в сотрудничестве с
президентом по бизнес-менеджменту
Федерации Михаилом Соркипом 190
проектов для России. От этого
вопроса: кто платил кремлевским
функционерам? — гаснет вечная
улыбка на загорелом лице Пакколи,
поскольку данные банка Готтардо
говорят о том, что это его
строительная компания
"Мабетекс" платила Павлу
Бородину и другим. Быстро росло
состояние "Мабетекса". Лишь
девять лет назад она ютилась в
скромном офисе на виа Фонтана в
Лугано со 100 тысячами швейцарских
франков капитала. Когда Карла дель
Понте собирается делать там обыск,
компания занимает пять этажей
хорошо защищенного здания в
"золотом" квартале Парадизо,
имеет 6 тысяч служащих и 18 филиалов
по миру, миллиард долларов на счету,
а аналитики ставят ее на 70 место
среди швейцарских фирм.

Теперь надо
представить Карлу дель Понте,
которая вступает на мягкий ковер
офиса Баджета Паколли со стенами из
благородного дерева, копией
Каналетто и большими фотографиями
Бориса Николаевича Ельцина.
Происходит это 22 января 1999 года.
Пятница, после обеда. И в истории
Пакколи и семьи Ельцина поисходит,
скажем так, крутой поворот. В офисе
есть классификатор. В
классификаторе, в алфавитном
порядке, на упорядоченных
карточках — выписки, касающиеся
десятков кредитных карточек.
Кредитные карты на имена, которые
возбудили бы интерес даже тех, кто
никогда не изучал кремлинологию.
Для примера — на Александра
Коржакова, который был до того, как
его уволили Татьяна Ельцина и
Анатолий Чубайс, боссом
безопасности президента и
гран-церемониймейстером каждой его
встречи. Но и это имя сразу стало
безразлично, когда из
классификатора выплыли надписи
"Б.Н. Ельцин", "Е.Б.
Окулова", "Т. Б. Дьяченко".
Карточки на три кредитки
президента всея Руси и его двух
дочерей пусты. Нет ни следа по
счетам. Следователи федеральной
полиции начинают работу по этим
щекотливым кредиткам. Через
несколько дней они устанавливают,
что "карты" выпущены на счет
скромного магазина одежды "Ля
Фен ди Массаньо" в Лугано,
находящегося в собственности жены
Франко Фенини — Сильвии. Помните
"шантажиста", которого сдал
Фелипе Туровер?

Резюмируем.
Баджет Паколли платит долю Павла
Бородина через банк Готтардо в
Лугано, где работает Франко Фенини,
и ликвидирует выписки по счету
кредитных карт семьи Ельцина,
которые "навесили" на
магазинчик жены Фенини.

Теперь Карла
дель Понте готовится допрашивать
Баджета Паколли. Косовар обрел
вдохновение или, по крайней мере,
пытается его обрести. С прокурором
он дружелюбен и вежлив. Не жалеет
слов. Но очень часто это слова,
которые почти ничего не объясняют.
Паколли не объясняет, почему
"Мабетекс" перемещает без
явной на то причины деньги в
"Мерката трейдинг" в Женеве.
Фирмой руководит Виктор
Столповских, который когда-то был
его ценным сотрудником. Но почему
теперь, когда он его отпустил,
Баджет Паколли переводит миллиарды
в "Меркату"? Полиция отмечает,
что Виктор Столповских — член
президиума партии Виктора
Черномырдина, бывшего
премьер-министра и босса
"Газпрома". Он ли реальный
получатель щедрот Паколли? Косовар
не отвечает.

"КАРМАННЫЕ
РАСХОДЫ". Карла Дель Понте
сидит напротив Паколли. Локти слово
приклеены к столу. Со взглядом,
который может показаться
недоверчивым, просит его указать
бенефицианта вклада в миллион
долларов, который был переведен с
его личного счета, присоединился к
счету Бородина и таинственно
причалил в банке Будапешта, в
Венгрии. Баджет улыбается. Диалог
почти невозможно воссоздать.
Паколли объясняет: "Это для
президента…". "Для президента
Ельцина?", — спрашивает
швейцарский прокурор. "Для
президента. Тогда он был с
официальным визитом в Венгрии. Ему
нужны были деньги на мелкие
расходы". "И кредитные карты
были нужны для мелких расходов?"
— опять спрашивает дель Понте.
"Да, на мелкие расходы, — отвечает
Паколли. — Видите, у меня здесь
выписки со счета. Президент, в
целом, довольно мало
передвигался". Теперь в руках
дель Понте выписки со счета.
Действительно, Борис Николаевич,
похоже, не злоупотреблял
"картой" Паколли. Но дочери?
Счета не говорят об особой
бережливости. Особенно у царевны
Танюшки, кремлевской принцессы. 20
млн. лир за один только день… Когда
Паколли покидает кабинет, дель
Понте не теряет ни минуты. Она
звонит по телефону прокурору
Скуратову. Говорит ему о кредитках,
об указанных именах, о туманных
допущениях Паколли. На другом конце
провода — гробовое молчание. Вдруг
Скуратов говорит: "Мы не можем
говорить по телефону. Нам надо
увидеться. Это дело стало
политически очень деликатным…".
Дель Понте спрашивает его:
"Готовы вы взяться за него?
Понадобятся особые запросы…"
"Я избран Советом Федерации, а не
Ельциным. Я сделаю все возможное, и
все же мы не можем говорить по
телефону. Нам надо увидеться. Вы
должны приехать в Москву". И они
заканчивают разговор обещанием
увидеться как можно скорее.