Миграционная
трагедия…

Влад ФЕДОРОВ,
журналист

Изгои,
отвергнутые своим бывшим
отечеством, они бережно хранили
паспорта советского образца, уже
превратившись в беженцев на
осколках несуществующей страны… В
1991 году, после "парада
суверенитетов", за пределами
России сразу оказалось примерно 25
миллионов русских и 3 миллиона
"русскоязычных" граждан,
вынужденных сегодня искать дорогу
на свою историческую родину. В
России этим бесправным и абсолютно
беззащитным людям придумали
официальное название — вынужденные
переселенцы. Но центральные
средства массовой информации до
сих пор стараются избегать этой
щекотливой темы, ибо, говоря о
беженцах, нужно говорить и об
этнических чистках, которые вовсю
продолжаются в бывших союзных
республиках. Спасаясь именно от
них, наши соотечественники
выезжают из обнищавших стран
ближнего зарубежья, бросая свои
квартиры и накопленные долгим
трудом ценности, чтобы сохранить
главную из них — жизнь. Старые и
молодые, они увозят с собой только
свою боль и свою память о пережитых
унижениях…

1.
Конечная станция — Иркутск

К началу 1997
года в России имело официальный
статус ВП (вынужденных
переселенцев) более 1,2 млн. человек.
Реальная цифра, конечно же, гораздо
выше, поскольку получить этот
статус удается далеко не каждому.
Только на оформление российского
гражданства уходит до полугода, и
свой въезд нужно обосновать, но и
это еще не вся проблема… Статус ВП
невозможно получить без российской
прописки, которую беженцу просто
негде взять. Только за прошлый год
через Федеральную миграционную
службу Иркутской области (далее
ФМС) прошло около 2 тысяч человек, но
статус ВП получила лишь половина из
них. Люди просто устают от
бесконечных хождений по
бюрократическим лабиринтам нашего
законодательства, и на сегодняшний
день в области официально
зарегистрировано и поставлено на
учет лишь около 10 тысяч беженцев и
вынужденных переселенцев.

— После
распада СССР нас вообще перестали
считать за людей, — рассказывала
учитель Нина Калганова, приехавшая
вместе с мужем из города Термез
(Узбекистан). — Прямо на улицах
русских безнаказанно избивали,
грабили и насиловали.Мою сестру с
ребенком чудом удалось отбить…
Русских в городе было довольно
много, ведь в свое время мы
поднимали целину, строили
хлопководческие колхозы и совхозы,
перерабатывающие заводы, ГЭС… Но
после массовой резни в Фергане и
Коканде все русскоязычные стали
выезжать. Во дворах появились
"махаля" — комитеты, которые
распределяли между узбеками наши
квартиры. Продать их стало
невозможно… Над нами смеялись: мол,
зачем покупать, если они и так нам
достанутся, да еще со всей
обстановкой. Через Амударью стали
часто перелетать ракеты с
установок "Град". Ведь в
соседнем Афгане идет война, а
афганцы считают Термез своей
территорией. В общем, бросили мы
трехкомнатную квартиру с садом,
большую часть вещей и уехали…

Получив
российское гражданство, семья
Калгановых переехала в Брянскую
область, где местная Федеральная
миграционная служба поселила их в…
радиационную зону отселения
Чернобыльской АЭС. Муж Нины
Васильевны работал специалистом по
энергетике и носил при себе
дозиметр, который в смежных
комнатах их новой квартиры
показывал абсолютно разный уровень
облучения. Лишь подзаработав денег,
им удалось добраться до Иркутска,
где служит их сын, и ФМС выделила
Калгановым однокомнатную квартиру.

Историческая
родина не встречает своих детей
хлебом и солью, но люди вынуждены
бросать все, соглашаясь, образно
говоря, даже на сухари. В Иркутскую
область они приезжают, ища
спокойствия, да и работу у нас еще
можно найти. В основном это семьи
высококлассных специалистов с
высшим образованием. Среди
вынужденных мигрантов люди 44(!)
национальностей, но 80% составляют
русские, выехавшие из Таджикистана,
Узбекистана и Казахстана, где,
кроме помимо межнациональных
конфликтов, только официальная
безработица превысила 2 млн.
человек…

Людмила
Никифорова, беженка из города
Кустанай (Казахстан):
— У нас, в Северном Казахстане,
всегда проживали русские, украинцы,
татары, немцы и евреи. Казахов и
десяти процентов не набиралось…
Это же как раз целинные земли, на
которых стояли колхозы-миллионеры,
а в городах были построены огромные
предприятия. Но после обретения
независимости появился лозунг:
"Казахстан — для казахов!", и
русскоязычных специалистов стали
убирать со всех мало-мальски
значимых постов. Моя сестра
работала ведущим инженером на АТС.
Ее сместили в техники, оставив на
работе с условием, что она будет так
же выполнять свои прежние
обязанности, вместо нового
ведущего инженера-казаха,
поскольку бывший школьный учитель
физики ничего не понимал в
сложнейших приборах… Я работала
заведующей детским садиком, но на
наши места трудно было сразу найти
столько казахов, и весь отдел
дошкольного образования просто
закрыли. Из 73 детских садов в нашем
городе осталось лишь пять (!)… В
школах резко сократили
преподавание русского языка и
ввели казахский. Известные на всю
страну предприятия, построенные в
последнее десятилетие Союза,
остановились. Зарплату стали
выдавать только продуктами или не
выдавать вообще. Работали только
банки, винно-водочный завод,
прокуратура и милиция, где сидят
одни казахи. Ну как можно там жить,
если все сделано для того, чтобы
русские уехали?

Вот еще один
из примеров этнических чисток, хотя
во многих странах СНГ уже поняли,
что при таком массовом выезде
специалистов у них скоро будет
некому обслуживать жизненно важные
объекты промышленности и
энергетики. В ход пошли
неадекватные меры… По словам
мигрантов, в Узбекистане
участковые стали просто забирать у
русских советские паспорта и
менять их на узбекские
("зеленые"), с которыми крайне
сложно вернуться в Россию. Но
тотальная дискриминация по
признаку расы, вероисповедания и
языка заставляет людей идти на
вокзал с любыми документами…

— Мой муж был
узбек, — рассказывала Наталья
Кинджабаева из города Сырдарья
(Узбекистан). — Так его ненавидели
еще больше за то, что он женат на
русской. Они ведь мусульмане и
читают Коран, а мой муж был
детдомовским да еще на фронте глаз
потерял под Киевом. Раньше жили мы
хорошо, — с грустной улыбкой
вспоминала Наталья Юлиановна. —
Прямо в центре города у нас был дом
с постройками, мужу дали машину. В
саду росли яблони, груши, абрикосы,
сливы, орехи… Одного винограда
было сто кустов. А в начале 90-х всех
русских стали выгонять. Мол, зачем
наш хлеб едите, уезжайте к себе в
Россию. В общем, туда, откуда
узбекам этот хлеб и везут… По
улицам стало страшно ходить — любой
сопливый пацан может плюнуть тебе в
лицо или бросить камень. Начались
убийства… Одного парня зарезали в
автобусе только за то, что он не
смог ответить по-узбекски. Стали
насиловать и калечить наших детей —
обрежут по-мусульмански, и
мальчишка истекает кровью. У нашей
соседки-татарки по одному убили
всех троих сыновей. Русские стали
все бросать и выезжать в Россию
целыми поездами. Вот так и мы со
стариком оказались в Иркутске.
Когда уже умер муж, от ФМС мне
выделили 1-комнатную квартиру. Вот
живу…

Иркутск стал
конечной станцией для сотен семей
вынужденных переселенцев. Они
сохранили свою жизнь, но кошмар не
закончился, ибо далеко не каждой
семье удается найти постоянный
кров и работу.

2. Их
адрес — не дом и не улица

Многие
беженцы приезжают в Иркутск
буквально в одной верхней одежде,
поскольку при выезде из некоторых
стран СНГ таможенники изымают у них
все новые вещи. Достоянием
республик официально считаются
даже собрания сочинений и
справочная литература на русском
языке. Обобранные до нитки, они
надеются начать в России новую
жизнь. Но, хотя наша федеральная
программа и предполагает
первоочередное выделение всех
необходимых средств для создания
соответствующих условий
обустройства вынужденных
переселенцев, нужно признать, что в
Иркутске таких условий практически
нет. Прямо с вокзала беженцы
приезжают в миграционную службу, а
там…

Николай
Усманов, руководитель ФМС
Иркутской области:
— Сегодня мы не можем принять
мигрантов и сразу где-то их
поселить. У нас нет ни фондов
временного размещения, ни самого
центра этого размещения. В апреле я
написал письмо Борису Говорину о
крайней необходимости такой
структуры. Мы бы смогли хотя бы на 3
месяца селить туда семьи беженцев,
а за это время определять район
области, в котором каждая
конкретная семья смогла бы
обустроить свою жизнь. В конце
концов, в этом центре мы дали бы
людям прописку, без которой они
просто не могут получить статус ВП
и устроиться на работу…

А пока наша
администрация будет решать вопрос
о целесообразности создания такого
центра, беженцы будут вынуждены
продолжать жить в подвалах, гаражах
и сараях. Алексей Князев,
побывавший во многих горячих
точках, вместе с семьей оказался на
чердаке, где у него замерз и умер
маленький ребенок (!). Я очень
надеюсь, что эти строки прочитают
чиновники из областной
администрации. Это к вопросу о
"целесообразности создания
региональной миграционной
программы"… Если в соседних
регионах для мигрантов выделяют
места компактного расселения и
строят тысячи квадратных метров
жилья, то наши переселенцы в
основном снимают квартиры, где их,
конечно же, не прописывают. А нет
прописки — нет работы, нет работы —
снова нет жилья. Все, круг
замыкается! Остается добавить, что
без прописки беженцы не имеют права
даже на мизерные льготы ВП, а ведь
людям нужно кормить свою семью.

Буквально до
последнего времени в нашей ФМС
вообще не было минимального
порядка. Например, в Ангарске из 200
кв. метров жилья, выделенного для
беженцев, этим самым беженцам
досталось лишь 30 квадратов (!). На
остальной жилплощади (170 кв.м)
поселились абсолютно "левые"
люди. Впрочем, для кого то они
совсем не "левые", а вполне
свои. Примеров много, но это скорее
компетенция правоохранительных
органов. Ибо после многочисленных
жалоб в Иркутск приезжала
федеральная комиссия и, проведя
проверку, передала материалы в
соответствующие структуры.

Нынешнему
руководителю миграционной службы
Николаю Усманову постепенно
удается нормализовать работу ФМС.
Совсем недавно для беженцев
выделено 20 квартир, люди начинают
спокойно получать беспроцентные
ссуды на строительство жилья, а их
дети — путевки в оздоровительные
лагеря и материальную помощь к
началу учебного года. Но при
тысячах беженцев это пока, к
сожалению, лишь капля в море…

3. За
помощью в ООН?

В 1996 году в
Иркутске было создано общество
русских беженцев и вынужденных
переселенцев. Наша страна
оказалась абсолютно не готова (как
всегда!) к приему своих
многочисленных сограждан, поэтому
подобные общественные организации
сегодня создаются по всей России.

Валерий
Зубков, председатель общества
вынужденных переселенцев:
— Еще в апреле 1997 года вышло
постановление губернатора области
о региональной миграционной
программе на 1998-2000 годы. То есть
вопрос о нас вроде бы и ставится, но
реально ничего не делается. От
чиновников мы слышим одни обещания
со ссылкой на отсутствие финансов.
До сих пор у нас нет центра
временного размещения и люди не
могут попасть даже в общежития, где
конкуренцию им составляют те же
торговцы из Средней Азии и с
Кавказа. Если человек получает
статус ВП и встает на очередь за
временной жилплощадью, то стоять в
ней он может годами. Фактически
квартиры получают лишь единицы… Мы
неоднократно обращались со своими
бедами во все мыслимые инстанции —
результат практически нулевой. К
примеру, пробиться на прием к
господину Якубовскому через
комитет по общественным связям
просто невозможно. Нормальные
отношения у нас сложились лишь с
некоторыми депутатами
Законодательного собрания. Похоже,
налаживается контакт с новым
руководством ФМС…

Не находя
поддержки и понимания со стороны
властей, общество вынужденных
переселенцев устанавливает связи с
Верховным комиссариатом ООН по
делам беженцев, международной
организацией по миграции,
европейским союзом "ТАСИС" и
другими правозащитными
структурами. Этих людей нетрудно
понять — они остались наедине со
своей бедой и хватаются за любую
соломинку. Непонятно другое:
неужели в нашей огромной области
нет места для
высококвалифицированных
специалистов, согласных на любую
работу? Почему люди, переживающие
миграционную трагедию, вынуждены
искать защиту и сострадание под
эгидой ООН? Разве в довольно
внушительном аппарате
администрации области нет людей,
способных вместе с мигрантами
решать наши общие проблемы?

P.S.
Уважаемые переселенцы из республик
СНГ! Иркутское областное общество
беженцев и вынужденных
переселенцев просит вас в любую
субботу мая-июня с 14 до 18 часов
посетить комитет соцзащиты по
адресу: Иркутск, ул. Мухиной, 1,
проезд троллейбусами N 1, 2, 6, 7 (ост.
"Мухиной").