Трижды
многодетная мама Вера…

Александр
ГОЛОСОВ, "Восточно-Сибирская
правда"

В
Усть-Ордынском Бурятском
автономном округе более восьми с
половиной тысяч многодетных семей,
имеющих по трое детей и больше. У
Веры Трофимовны Толстиковой из
Эхирит-Булагатского района,
проживающей в микрорайоне поселка
Усть-Ордынский, тринадцать детей,
восемь из них — приемные. Но все они
называют Веру мамой, а для мамы они
родные. Родные по крови, по роду. Это
дети двух ее единоутробных сестер,
умерших несколько лет назад. У
каждой осталось по четверо детей. У
Надиных есть отец, у Аниных — бывший
мамин сожитель, пьющее
перекати-поле.

А год назад у
Веры Трофимовны и Георгия
Сергеевича в доме жило 15 (!) детей.
Они приняли двух сыновей умершего
старшего брата Веры. Их мама умерла
пятнадцать лет назад. Сейчас ребята
живут с дедом в улусе Нухунур
Баяндаевского района, Веру
называют мамой.

Вот ведь как
мудрено распорядилась судьба. Вера
— четвертая из шести детей в семье —
стала семейственной мамой. по
материнскому призванию и родовому
долгу. Вера Трофимовна по
национальности бурятка. А у бурят
издревле существует обычай не
оставлять сиротами детей и
стариков. Время безверия и
ускоренной ассимиляции малых
народов, обращения их, во многом
насильственного, в новую общность
"советский народ" наложило
негативный отпечаток на многие
корневые обычаи и традиции бурят,
ослабив родовые связи. Но от
детей-сирот, от детей-попрошаек
бурят, как говорится, бог миловал.
Хотя дети от смешанных браков и
случаются в детских домах и
приютах, чего прежде, скажем, в
первой половине нынешнего века,
быть не могло. Дети у бурят — одна из
главных ценностей.

Многодетность
в семье Толстиковых уникальна еще и
тем, что и у Веры, и у одной из ее
сестер мужья русские. Правда,
скорее лишь по паспорту, но не по
образу жизни и мироощущению. Муж
Веры, хозяин сводного семейства,
рассказывает:

— Я родился и
вырос в бурятском улусе, — говорит
Георгий. — Лет до десяти не знал
практически родного русского
языка. А теперь наши дети почти не
знают бурятского. Мы им по-бурятски,
а они понимать понимают, а отвечают
по-русски.

— Трудно было
решиться на такое прибавление
семейства? — спрашиваю Георгия.

— А чего тут
трудного? — говорит он. — Дело
житейское. Я думаю, тут проблема не
денег и достатка, а совести. Дети не
виноваты. Брать или не брать
детей-сирот — тут решающее слово за
женщиной. Как Вера решила — так и
сделали.

Мама Вера —
глава семьи от Бога. Яркий тип
некрасовской женщины, на которой
стоит и еще долго будет стоять
Россия. В этой женщине удивительным
образом сочетаются обязательность,
мягкость в лице ,и сила, воля в
характере. Природа, очевидно,
готовила ее на роль мамы-мадонны, а
суровая российская
действительность
переквалифицировала в
маму-командира с массой
обязанностей, многие из которых и в
дурном сне не могли пригрезиться
мадоннам. Детские пособия —
основной финансовый источник
большой сборной семьи приходится
выпрашивать, буквально выбивать. В
тот день, когда я побывал у
Толстиковых, Вера получила деньги
на детей за апрель-май прошлого
года. Получила после того, как
побывала на приеме у заместителя
главы окружной администрации
Энгельсины Ивановны Багадаевой.
Кажется, по всем неписаным законам,
которые выработало человечество за
много веков, необычная семья
Толстиковых должна стоять за
льготами, позволяющими сводить
концы с концами, не в общей очереди,
а в другой, особой, учитывающей все
ее проблемы в совокупности. Ан нет,
никаких исключений, будьте как все.
А она особая. На попечении Веры
кроме тринадцати детей еще и трое
взрослых мужчин — муж Георгий, его
племянник Степан и зять Леонид,
супруг покойной сестры. Мужики они
серьезные, ответственные, но
работают в совхозе, как они говорят,
за "палочки". Пять лет работают
за трудодни, на которые ничего
практически не получают. На один
только хлеб нужна прорва денег.
Через день Вера печет по 15-20 булок.
Мешка муки хватает на пятидневку. А
ведь детей надо обуть, одеть. Десять
из тринадцати учатся. Кажется, ни по
каким расчетам не должны сходиться
концы с концами. А Вера Трофимовна
их сводит. Выкраивает из семейного
бюджета на маленькие семейные
праздники, не оставляя без внимания
и подарков именинников. В маленьком
блокнотике записаны даты рождения
всех детей.

У
Толстиковых две коровы, кобыла с
жеребенком , два приусадебных
участка, земля в поле под картофель
и зеленку. Родственники приходят на
помощь. Двоюродный брат Франц и его
жена Агата, живущие в соседней
деревне, подкидывают продукты.
Постоянно помогает деньгами,
вещами для детей старшая сестра
Веры Татьяна Кузьминична. Они живет
в Усть-Куте, дети у нее уже взрослые.

Проблемы с
жилплощадью у Толстиковых нет.
Словно провидение предвидело такой
расклад, поселив семьи сестер в
одном двухквартирном доме. Большая
и дружная семья живет по строгим
законам пчелиного улья. Правда, в
отличие от улья, в семье
Толстиковых нет трутней-дармоедов.
У каждого ее члена, в том числе и у
детей свой круг ежедневных
обязанностей. Девочки готовят еду,
стирают, убирают в доме. Мальчики
ухаживают за скотом. Без
обязанностей пока шестилетняя Надя
и трехлетний Саша. Когда умерла
мама, ему было три месяца. Сашурик,
как ласково называет малыша мама
Вера, общий любимец в семье. Правая
рука у хозяйки — племянник мужа
Степан. Парень, как говорят, мастер
на все руки. Столяр, печник,
огородник, шьет, чинит обувь.
Трезвенник, что в наше время среди
мужиков, особенно сельских, почти
сплошь пораженных пьяной порчей,
большая редкость.

Из беседы с
Верой Трофимовной, которая по
натуре принадлежит к фатальным
оптимистам, я уяснил, что перед ней
стоят три проблемы, решение которых
выше ее сил и возможностей. Это
детские пособия, вода и телевизор,
старый, подслеповатый, с
мутно-серым экраном. Детские
пособия — во власти правительства и
в компетенции Энгельсины Ивановны.
Вода для микрорайона проблема
почти хроническая, и, как
российский кризис, труднорешаемая.
А с телевизором приходится уповать
лишь на счастливый случай, на
отклик сердобольных
коммерсантов-предпринимателей.
Помогите супермаме Вере, и вам
зачтется. Вы приобщитесь к
уникальному материнскому подвигу,
выше, благороднее которого нет…