Останется
в России этот праздник?

Ю. БОЧАРНИКОВ,
инженер-испытатель, подполковник
запаса

В 1961 году
впервые в истории человечества
космос стал доступным. Идея
проникновения в космическое
пространство, полеты к другим
планетам всегда были дерзкой
мечтой человека. Икар, герои
писателей-фантастов Ж. Верна, А.
Белова, И. Ефремова, работы К.
Циолковского, Ю. Кондратюка, Ф.
Искандера позволили практикам в
октябре 1957 года открыть космос для
исследований. Значит, было бы
справедливо отмечать День
космонавтики 4 октября.

Но, так уж
получилось, что Указом Президиума
Верховного Совета СССР Днем
космонавтики был объявлен 12 апреля.
Указ обнародован 9 апреля 1962 года,
через год после полета Ю.А.
Гагарина. Пожалуй, это справедливо,
ведь именно 12 апреля 1961 года со
стартового комплекса номер один на
орбиту искусственного спутника
Земли был выведен корабль
"Восток" с космонавтом на
борту.

О самом
полете, подготовке ракеты и
корабля, строительстве стартового
комплекса написано и сказано очень
много. Освоение околоземного
космического пространства в начале
60-х годов превратилось в
соревнование двух систем. В явном
виде — в средствах массовой
информации — все отражалось на
уровне эмоций. Но был и другой
аспект — необычность технических
решений. Ведь 4 октября 1957 года было
триумфом ракеты Р-7, а сам спутник
был предельно простым. Полет
человека в космос требовал решения
комплекса сложнейших задач. Именно
это и поражает больше всего. В
короткие сроки нужно было
спроектировать, построить,
провести множество испытаний
летательного аппарата, никогда и
нигде до этого не существовавшего.

В своих
воспоминаниях академик Б.
Раушенбах отмечал, что при
проектировании космического
корабля "Восток" выбор
технических решений диктовался
прежде всего быстротой их
реализации. Эта логика и определяла
необычность, а порой и
парадоксальность конструкторских
решений. Главное отличие
пилотируемых космических кораблей
от автоматических — необходимость
возвращения на Землю полезной
нагрузки. Такая задача требовала
решения многих проблем.

Защита от
высоких температур при торможении
корабля особых трудностей не
вызывала. Для этого годилась
аналогичная система защиты боевых
блоков межконтинентальных
баллистических ракет. Сложнее
решался вопрос о геометрической
форме спускаемого аппарата.
Решение было радикальным:
отказаться от управляемого спуска
и делать спускаемый аппарат
сферическим. Аэродинамика шара
изучена хорошо. Полная симметрия
исключала силы, способные изменить
траекторию, но баллистический
спуск имел много недостатков:
большое рассеивание точек
приземления, повышенные нагрузки и
другие. Но, по мнению конструкторов
корабля, все окупалось выигрышем по
времени, а сам вариант выбранного
решения имел повышенную
надежность: управляемый спуск
всегда означает и возможность
отказа системы управления. На
"Востоке" отказать было
нечему.

Единственное,
что невозможно было
продублировать, — это двигатель
корабля, подающий тормозной
импульс. Существующий двигатель
имел большую массу, с которой не
могла справиться Р-7. Тормозной
двигатель корабля "Восток"
продублировали… выбором орбиты.
Длительность первого полета из
соображений осторожности
ограничили одним витком. Но запасов
воды, пищи, кислорода в кабине
космонавта хватало на 10 суток.
Приземление "Востока"
гарантировала сама орбита. Она была
достаточно низкой, чтобы при отказе
тормозного двигателя корабль за 10
суток затормозился бы в верхних
слоях атмосферы и опустился на
Землю.

Конструкторам
пришлось решать только технические
проблемы. А человеческий фактор?
Что стало с теми, кто когда-то
работал на космодроме, кто
продолжает работать там сейчас?

Судьба
связала меня с космосом в 1983 году.
После окончания Военной академии я
получил назначение на
научно-исследовательский
испытательный полигон
министерства обороны. Космодромом
это подразделение стало позже, в 1986
году. Наши остряки шутили по этому
поводу: "Новое руководство не
знает, как правильно писать
"палигон" или "пулягон",
вот и решили, пусть будет —
космодром".

Я почти
десять лет отработал в
испытательном управлении,
проводившем приемку в эксплуатацию
нового ракетно-космического
комплекса и ракеты-носителя
"Зенит", разработанных в
конструкторском бюро "Южное",
которым когда-то руководил наш
земляк Михаил Кузьмич Янгель, потом
В.Ф. Уткин, а с 1984 года — Л.Д. Кучма.

Комплекс
поражал своими характеристиками
многих специалистов. Численность
боевого расчета, в сравнении с
комплексом ракеты Р-4, в четыре раза
меньше. Время технической
готовности ракеты — несколько
десятков часов, для Р-4 — несколько
сотен часов. Предстартовая
готовность, — чуть больше часа, у Р-7
— трое суток.

Но
развалился Союз, и началось что-то
непонятное. Стартовый комплекс —
российский, ракета — украинская,
земля — казахстанская. Космодром
Байконур, гордость Советского
Союза, разваливается. Уезжают
специалисты, на обучение которых
потрачены очень большие деньги. Но
и после отъезда они остаются
ненужными. Начальник нашего
управления, получивший за работу по
программе ЭПАС Ленинскую премию, на
вопрос, кем он сейчас работает, с
присущим ему юмором отвечает:
"Экспонатом в музее КБ
"Южное". Начальник лаборатории
системы управления ракеты А.В.
Саванов — бакенщиком на Волге.
Начальник лаборатории систем
азимутального наведения И.М.
Кормачев — преподавателем в
средней школе. Старший инженер,
специалист бортовых источников
питания В.Ф. Панфилова — лесником в
Алтайском крае.

Кто-то может
подумать, что я, хватаясь за свое
прошлое, пытаюсь отстаивать
ведомственные интересы. Уверяю вас,
нет. Я сохранил связи со многими
своими сослуживцами. Они до сих пор
удивляются — космодром жив,
работает, идут плановые запуски.
Здесь нет секретов. Накоплен
огромный потенциал в науке, в
производстве, в кадрах. Но все это
тает и очень быстро. И вывод этот
пугает. Неужели мы, сумевшие
запустить первый спутник, первого
человека, такие беспомощные. Россия
должна оставаться великой
космической державой, иначе
потомки нам не простят наших
ошибок.