Гобсек
свои богатства не сокроет?

С Еленой
ЛЕОНОВОЙ, главным специалистом
отдела налогообложения физических
лиц Госналогинспекции по Иркутской
области, беседует журналист Вера
ФИЛИППОВА.

—
Декларационная кампания
приближается к своему, выразимся
привычно, апогею. Ведь, наверно, уже
все, от мала до велика, усвоили, что 1
апреля — по-своему особая дата в
российском календаре. Традиционно
отмечаемый День смеха, на всякий
случай напомним, является теперь и
последним днем подачи деклараций о
доходах. Конечно, документы будут
принимать у налогоплательщиков и
после первого апреля, но уже с
применением административных
санкций за нарушение срока,
определенного законом. Однако есть
категория людей, которые должны
отчитаться не только о доходах, но и
о наличии имущества. Причем в
рамках проходящей декларационной
кампании. Не так ли, Елена
Эдуардовна?

Елена
Леонова: Категория эта
сравнительно узка и специфична.
Речь идет о лицах, замещающих
государственные должности
Российской Федерации, и лицах, как
сказано в президентском указе,
"замещающих государственные
должности государственной службы и
должности в органах местного
самоуправления". Между собой мы
для краткости называем всех здесь
перечисленных просто госслужащими.
Указ обязывает их представлять
сведения о доходах и имуществе,
принадлежащем им на праве
собственности. Опыта еще мало, мы
всего второй год принимаем такие
декларации, но нам уже легче.

— Почему?
Чиновники смирились с
необходимостью сделать свой бюджет
прозрачным? Надеюсь, кстати, что
слово "чиновники" в данном
контексте не будет воспринято с
негативным оттенком, ведь это
понятие охватывает всех
государственных служащих, включая
и самих налоговиков.

Е.Л.:
Легче стало потому, что из
деклараций теперь исключен
стоимостный показатель имущества.
В прошлом году массу нареканий и
недовольств вызвала необходимость
искать специалистов по оценке
имущества, приобретенного зачастую
в течение всей жизни, нанимать его,
терять на это время и средства.
Согласитесь, хлопотно? Но вы правы
насчет прозрачности: действующий
указ прямо заявляет своей целью
создание механизмов
предотвращения коррупции и
злоупотреблений.

— А какая
роль отводится в этом налоговым
органам? Меня интересует не столько
теория, сколько реальная практика,
пусть она и ограничена всего лишь
одним минувшим годом.

Е.Л.:
Практика-то как раз полностью
обусловлена тем, что вы назвали
теорией. В прошлом году благодаря
этим декларациям мы выявили только
такой казус: масса людей не платит
налог на имущество. Разумеется, по
итогам контрольных проверок он был
доначислен и взыскан. Но должна
сказать, что функция налоговых
инспекций тут скорее техническая.
Ни административных, ни финансовых
санкций за непредставление
декларации или, скажем, за
неправильные сведения в ней у нас
нет.

— А как
вы можете судить о полноте либо
достоверности указанных
госслужащим данных?

Е.Л.:
Никак. Это не наша прерогатива, а
кадровых служб тех органов или
организаций, где работает
декларант. Мы не вправе требовать
какие-либо документы,
подтверждающие сведения в
декларации, не должны мы проверять
и правильность ее заполнения.

— Знаете,
теперь я догадываюсь, почему
налоговая декларация зачислена
юмористами в "новый жанр
литературной фантастики".

Е.Л.:
Что я могу на это возразить?
Конечно, все декларационные
сведения являются
конфиденциальной информацией.
Кроме них человек заполняет еще
справку для отдела кадров о
соблюдении ограничений,
предусмотренных законодательством
для госслужащих, куда вносит
исчерпывающие данные об источниках
своих доходов и имущества. При
обнаружении неполноты сведений или
их искажения уполномоченная служба
согласно указу организует
проверку. Со всеми, как говорится,
вытекающими отсюда последствиями.

— В связи
с этим приходит на ум еще одно
изречение со страниц
"Литературной газеты": "Тем,
кто имеет все! Имейте совесть!"

Е.Л.:
Готова парировать это остроумной
цитатой из того же источника.
Наверно, вы тоже согласитесь:
"Называть нищих господами — это
не по-товарищески". Я хочу
сказать, что и по предыдущей, и по
нынешней кампании декларирования
вывод напрашивается однозначный:
наших госслужащих с их более чем
скромными доходами в разряд
богатых никак не зачислишь. Свыше
девятисот чиновников подали в
госналогинспекции по месту
жительства сведения — почти
впятеро больше, чем год назад на ту
же дату. Тогда самая крупная сумма
годового дохода, которая
фигурировала в декларациях и могла
поразить воображение, составляла 500
тысяч рублей. Но это, сразу отмечу,
был единственный случай. А
исключение всегда только
подчеркивает общий относительно
невысокий уровень.

— Не ради
остроты обсуждения этой темы, а
хотя бы ради констатации факта,
Елена Эдуардовна, не могу
промолчать о сильных впечатлениях,
которые производят коттеджи —
новостройки по окраинам Иркутска и
вблизи него…

Е.Л.:
Вот в справке, о которой я говорила,
положено указывать даже
недостроенные объекты. А что
касается вообще недвижимого
имущества, к которому, кстати,
относятся также подлежащие
государственной регистрации
воздушные и морские суда, суда
внутреннего плавания, то не
вносится в декларацию лишь та
недвижимость (муниципальная,
ведомственная, арендованная и тому
подобное), которая находится во
временном пользовании декларанта.
На праве собственности, хочу вам
сказать, фигурирует в основном
только квартира, реже — дом. У
большинства же госслужащих и
квартира не приватизирована, а с
прочей недвижимостью картина
такая: дача — собственность дачного
кооператива, гараж — гаражного
товарищества. И получается, что
вносить в декларацию нечего. Хотя
указывать необходимо и совместную,
и долевую собственность.

— По
принципу "нищему собраться —
только подпоясаться" выходит, у
госслужащих никаких проблем с
декларированием?

Е.Л.:
По большому счету, действительно,
без проблем. Но лучше судить об этом
после завершения кампании.