Оформитель?
Нет, сценограф

Заслуженный
деятель искусств Украины, трижды
лауреат Государственной премии
Крыма Юрий Иванович Суракевич в
театре драмы имени Охлопкова
сегодня оформляет спектакль по
пьесе Теннеси Уильямса "Трамвай
Желание".

Он иркутянин.
В 1980 году, уезжая из нашего города
известным по всей России
художником, связи с Иркутском
терять не собирался. Его имя вошло в
книгу "Художники Иркутска",
изданную Восточно-Сибирским
книжным издательством в 1994 году,
рядом с именами его учителей —
Александра Савиных, Алексея
Жибинова, Аркадия Вычугжанина,
Анатолия Алексеева. Он вспоминает
их с особой теплотой:

— Вычугжанин
и Алексеев, выпускники
Харьковского художественного
института, были в пятидесятые годы
почти ровесниками своих учеников
(многие учились после армии, были
среди них и фронтовики). Анатолий
Иванович Алексеев ездил со
студентами в колхоз, копал
картошку, грузил мешки, а вечером
рисовал рядом с нами этюды и
дурачился, нимало не смущаясь своим
положением педагога.

Миниатюрные
работы Аркадия Ивановича
Вычугжанина казались мерцающими
алмазами — нам открывался мир
искусства неведомого, манящего,
удивительного.

В библиотеке
училища искусств альбомы Серова и
Врубеля разрешали смотреть только
с третьего курса. Они учились, не
ведая того, что были в России
великие мастера, работавшие не
только по принципам
социалистического реализма.

Как-то
Суракевич со своими однокашниками
Владимиром Кузьминым и Львом
Гимовым вспоминали, почему не были
на похоронах Алексея Петровича
Жибинова. Вспомнили: всему курсу
было запрещено проводить в
последний путь учителя: как же —
формалист да еще самоубийца…

После
училища Суракевич выбрал
ленинградскую Мухинку,
монументальное отделение,
подтверждая характеристику, данную
ему по окончании училища Анатолием
Алексеевым: "У Суракевича
своеобразный дар монументальной
выразительности. Изобретательный в
композиции, он стремителен в
решении пластических масс…"

Поступить-то
он поступил, но учиться не смог:
бедность заставила искать работу.
Ему повезло: пригласили
маляром-декоратором в Иркутский
драматический театр. Через год,
поссорившись с заведующим
постановочной частью и уходя,
сквозь зубы процедил: "Через
десять лет вернусь главным
художником…"

Так
окончательно (из вредности?) была
выбрана ориентация в профессии:
театрально-декорационное
искусство:

— Я завидую
своим коллегам-живописцам. У них
есть мастерские, холст, краски. Они
повелители выбранного
пространства, свободные творцы
свободно найденных тем. Замыслы
театрального художника могут быть
реализованы только коллегиально.
Начиная с режиссера, заведующего
постановочной частью, даже
помощника режиссера, все могут быть
соавторами сценографа, и каждый
считает вправе вмешиваться в его
творческий процесс. Художник может
сделать работников многочисленных
цехов своими единомышленниками, но
сопротивление и непонимание
встречает чаще.

Настоящих
художников-постановщиков во всем
театральном мире единицы. В
восьмидесятые годы Юрий Суракевич
входил в десятку лучших
театральных художников России. На
выставке в Бахрушинском музее его
макеты и эскизы размещались рядом с
работами Давида Боровского и
Эдуарда Кочергина. Театральной
провинции не было, были мастера
своего дела, которых наперебой
приглашали оформлять спектакли в
театры от Москвы до самых до окраин.
Юрий Суракевич оформлял постановки
в Хабаровске, Омске, Барнауле,
Калининграде, Москве, Смоленске,
Курске, Ульяновске, Фрунзе, Ростове,
Пятигорске и еще множестве больших
и малых городов России.

Большинство
этих поездок состоялись в период
его работы главным художником в
Ярославском и Симферопольском
академических театрах. В Иркутске
проходил период его становления,
переход из статуса "маляра" в
мастера. Он закончил Высшие
режиссерские курсы ГИТИСа в Москве
(приравненные к аспирантуре),
долгие годы был в составе
лаборатории Валерия Левенталя,
главного художника Большого театра
Союза СССР. В Иркутске он оформил
спектакли "Макбет" и
"Записки княгини Волконской" в
драматическом театре имени
Охлопкова, "Вей ветерок" и
"Люди, которых я видел" — в
ТЮЗе, балет "Даурия" в театре
музыкальной комедии — спектакли,
вошедшие в антологию советского
декорационного искусства. В общей
сложности их было около трехсот.

Работая в
нашем городе, Суракевич много
экспериментировал — искал не
только образное решение спектакля,
но и выражение его эмоционального
состояния, становясь соавтором
драматурга и режиссера. Художник
почти всегда был лаконичен — среда
определялась жесткими
конструкциями, натянутыми
полотнами, которые формировали
пространство сцены, делая его
емким, выразительным,
"самоговорящим". Фактура
выбиралась тщательно. В
восьмидесятые годы она могла
поражать зрителей странным
соединением рогож, веревок, кожи,
металла. Художник становился
колдуном, изобретающим состав
материалов для декораций, секрет
изготовления которых был известен
только ему.

Как и обещал,
Юрий Суракевич вернулся в
драматический театр главным
художником, но не через десять —
через восемь лет. Его постановки в
ТЮЗе, музыкальном и Черемховском
театрах были настолько
выразительны, что драма не могла не
пригласить талантливого художника
на работу.

Вспоминаются
работы Суракевича той поры и обиды,
которые ему приходилось
переживать, метания — уезжать,
остаться работать или плюнуть на
все и вообще уйти из театра.

Из театра он
не ушел, уехал работать на девять
лет в Ярославль, а последние десять
лет служит в Симферопольском
русском академическом театре и
Севастопольском театре
Черноморского флота. Когда в 1990
году уезжал в Крым, не подозревал,
что "распадется связь времен",
что он окажется в эмиграции.

— Раньше,
работая над спектаклем, все его
постановки были подчинены
партийной идеологии, сегодня
подчинение экономическое: все
рассчитано на продажу, на
коммерческий успех. Из сценографа
художник все чаще превращается в
оформителя, "упаковщика"
витража. Даже дерьмо должно быть
хорошо упаковано. Все реже удается
работать с хорошей драматургией.
Репертуар, который позволяет себе
Иркутский драматический театр, —
непозволительная роскошь для
Украины. Да и во многих российских
городах классика стала редкостью.

Сегодняшнюю
свободу выбора можно сравнить с
приобретением книги: на развалах
лежат уникальные издания, но
покупают почему-то Александру
Маринину. На Украине зрители в
театр почти не ходят, спектакли не
востребованы, помещения сдаются
коммерческим структурам.

— Для себя
считаю великим везением быть в
Иркутске, работать в своем театре
над драматургией Уильямса.
Спектакль буду ставить с молодым
режиссером Геннадием Гущиным. Я
хочу быть ему полезен. Придумав
один из вариантов оформления, я сам
отказался от него, принципиально
изменив первоначальную концепцию.
Работать в интересном, очень
работоспособном театре хочется с
полной отдачей…

Юрий
Суракевич — иркутянин. Здесь могилы
его родителей и учителей. Здесь
живут и работают однокурсники и
родные братья. Поэтому где бы ни
работал сегодня, он всегда
останется иркутским художником,
талант которого состоялся в
Иркутске.

Записала
Светлана ЖАРТУН.