Операция
по Скворцову

Профессор
кафедры госпитальной хирургии,
руководитель центра хирургии
пищевода Моисей Борисович Скворцов
получил приглашение принять
участие в европейском и всемирном
конгрессах врачей. Ему предложили
прочитать доклады по торокальной
хирургии с публикацией их
содержания в справочнике всемирной
информации по медицине и
дальнейшим внесением в систему
Интернет.

Моисей
Борисович не сможет поехать ни в
Словению, ни в Аргентину, где будут
проходить конгрессы, по причине
известной — отсутствия денег. Но
приглашения ему приятны:
многолетний труд замечен, оценен,
получил международное признание.
Конечно, он сожалеет, что не сможет
прочитать свои доклады, но главное
его сожаление о том, что мировой
медицинской общественности не
станет известен опыт работы
хирургов Иркутска, добившихся
уникальных результатов в
проведении операций по пластике
пищевода, выявлению природы
грудных заболеваний.

Центр
хирургии пищевода, созданный
Скворцовым, уникален во всех
отношениях, в нем проводятся
операции по поводу рака пищевода,
многих врожденных аномалий,
предупреждению сложнейших
болезней. Таких центров по всей
России немного — всего три-четыре,
включая Москву. Моисей Борисович с
коллегами, среди которых его
единомышленник Николай Викторович
Шинкарев, добились уникальной
статистики: летальные исходы
операций здесь много ниже
допустимых норм. За свою
тридцатипятилетнюю практику он
помнит каждого ушедшего из жизни по
имени, помнит в лицо.

Скворцов —
человек, увлеченный медициной, для
него она поэзия, любовь и
сострадание. На вопрос: "Неужели
можно вылечить рак?" — с
энтузиазмом отвечает: "Да еще
как!" Он часами может
рассказывать об операциях и о
трудных случаях.

Медиком
Скворцов стал, что называется, по
наследству, родители у него врачи.
Правда, папа не успел закончить
институт — ушел на фронт. Он начал с
Халхин-Гола, пройдя через Курскую
дугу, Берлин, а закончил в фронтовым
хирургом — главным врачом полка на
Сахалине, вместе с окончанием
японской войны. Родители учились в
Иркутском медицинском институте, и
когда сыну, юному сахалинскому
островитянину, пришла пора
выбирать, где получать образование,
он поехал в Иркутск. В личной жизни
тоже повторил судьбу отца — в жены
выбрал однокурсницу-иркутянку.

Это было
время, когда, закончив институт, не
надо было думать о трудоустройстве.
Скворцова и его юную супругу
направили в село Анга Качугского
района. Там они работали три года.
Жену Эмму Николаевну, по
специализаци терапевта, сельчане
звали просто женой хирурга.
Больничку-развалюху они
отремонтировали, приобрели
наркозный аппарат, организовали
операционную, в которой печку
покрасили в серебристый цвет. Люди
в Анге были хорошие (с некоторыми
Моисей Борисович до сих пор дружит,
а уж если кому в Иркутске лечиться
надо, едут только в нему). Но для
хирурга интересной работы было
немного: правда, помнит операцию
пулевого ранения, но это редчайший
случай для села той поры. Мечталось
о большой и серьезной работе. Ровно
через три года врачи вернулись в
Иркутск.

Учитель
Моисея Борисовича, известная на всю
страну хирург Зинаида Тихоновна
Сенчилло-Явербаум, ждала своего
ученика: в хирургическом отделении
областной больницы приготовила ему
целую папку рентгенограмм.
Самостоятельно оперировать начал с
первых же дней работы. Ему было
одинаково интересно оперировать по
любому поводу. Это позже он стал
специализироваться по
реконструктивной хирургии
пищевода — одному из сложнейших
подразделений хирургии.

Долгие годы
Скворцов работал под руководством
своего старшего друга, учителя,
заведующего кафедрой хирургии
Всеволода Ивановича Астафьева. Это
он первый в городе гастроскоп
(сложнейший инструмент по
диагностике болезней желудка)
отдал Моисею Борисовичу. Сегодня
они есть почти во всех больницах
города, а тогда… Как им
пользоваться, если все инструкции
на английском языке? Пришлось
переводить, изучать, искать,
пробовать. Зато насколько проще
работать, когда в руках есть
совершенная техника. Этот
гастроскоп и другая аппаратура
позволяют миллиметр за миллиметром
исследовать изнутри организм
человека, ставить точный диагноз.

— Что,
японцы-хирурги лучше наших? —
возмущается Моисей Борисович. — Да
наш рядовой специалист не хуже их
именитого, просто у них в руках
совершенная диагностическая и
операционная техника.

Тот же
Астафьев посоветовал Скворцову
обобщить двенадцатилетний опыт
работы по реконструктивным
операциям на пищеводе и написать
докторскую диссертацию. Скворцов
будто ждал этого совета —
очарованный наукой, он стал с
воодушевлением собирать материал,
сделав к докладу более пятидесяти
слайдов. "Ты с ума сошел, кому
надо столько! Оставь с десяток, не
более", — наставлял Астафьев. Но
ученому было жалко расставаться с
каждым примером сложнейших
операций.

Докторскую
диссертацию защищал в Российском
научном центре хирургии Академии
медицинских наук. Ученый совет
возглавлял его руководитель,
выдающийся отечественный хирург,
академик Борис Васильевич
Петровский, который на многих
этапах работы поддерживал
иркутянина и на защите был
объективным экспертом.

Кажется,
карьера сделана, если можно назвать
карьерой каждодневный тяжелейший
труд хирурга. Он гордится
отделением грудной хирургии и
кафедрой, на которой работает,
считает ее уникальной, одной из
лучших в стране. Здесь пять
докторов наук — профессоров. С
такими коллегами работать и легко,
и сложно. Здесь много авторитетов,
каждый новый метод приходится
отстаивать, доказывать правоту
диагностики, правомерность той или
иной операции.

Моисей
Борисович рассказывает: как-то
обратилась к нему женщина с
жалобой, что в груди все горит,
спина отнимается. После
обследования стало ясно:
необходимо удалять пищевод.
Коллеги не согласились: операция
калечащая, пусть лучше полечится у
нейрохирургов. Надо было еще тогда
настоять на своем, но человек он
мягкий — уступил. Побегав по врачам,
женщина через полгода объявила
вновь: "Доктор, совсем плохо,
делайте что хотите!" Под свою
ответственность Скворцов сделал
операцию по пластике пищевода, и на
следующий день в реанимационной
палате, измученная, еле живая, она,
завидев Моисея Борисовича,
заулыбалась: "Доктор, никогда мне
не было так хорошо…"

Часто
предраковое состояние пищевода,
другие его заболевания не ощутимы в
симптомах, есть среди них такие,
которые не значатся даже в аналогах
диагностики, носят призрачный
характер, но провоцируют
сложнейшие хронические недуги.
Такой диагноз приходится
доказывать, преодолевая недоверие
коллег: "Ты из всех нас
пищеводников сделать хочешь…"

Сегодня
Моисей Борисович формирует новое
направление в диагностике
заболеваний. Многие коллеги,
большинство из которых его ученики,
поддерживают Скворцова. Внимание и
понимание находит он у заведующего
кафедрой хирургии Евгения
Григорьевича Григорьева и главного
врача областной больницы Юрия
Леонидовича Птиченко.

Правда,
пророки в своем отечестве редки. На
медицинских конгрессах
хирурги-иркутяне с восторгом
слушают доклады врачей об
операциях, которые давно и успешно
проводятся в Иркутске. С таким же
вниманием слушают и нашего
профессора Скворцова на тех же
конгрессах врачи из других городов.
Однажды в Москве он выступал
пятнадцать минут, а на вопросы
отвечал более часа. Выступал он с
докладом на сессии общего собрания
Российской Академии медицинских
наук в Москве. Надо заметить, до
этого дня ни одному хирургу из
Иркутска на подобном форуме не
давали слова.

Не ради
тщеславия показал Моисей Борисович
программу этого собрания и свое
имя, указанное в ней. Ему,
президенту ассоциации хирургов
области, важно быть не только
ученым, но и пропагандистом своих
идей. Ему важно не только самому
лечить, но и научить
диагностировать и лечить других
специалистов.

Моисей
Борисович не считает себя талантом,
полагая, что все его мастерство,
умение и вдохновение на операциях
дались только трудом. Но одного без
другого не бывает: ни труд без
таланта, ни талант без труда не
дадут желаемого результата, зато
вместе они позволяют человеку
достигать вершин.

Работа
Скворцова не закончена, она требует
продолжения. Ученый посвятил свою
жизнь идее, в которой все остается
людям…