Скрытая
магия дерева

Юрий СОЛОВЬЕВ,
"Восточно-Сибирская ПРАВДА"

Квартира
заларинца Петра Николаевича
Гришина напоминает музей
деревянного зодчества. Поражает и
ласкает глаз декоративная отделка
интерьеров, собственноручно
сработанная хозяином мебель,
подобной которой не увидишь ни в
одном магазине.

— Вот этому
комоду уже около 50 лет, вазону —
сорок стукнуло, — поясняет Гришин. —
А буфет и шкафчик помладше будут…

По своему
великолепию все вещи достойны
украшать царские чертоги, а не
обычный скромный домик
деревенского типа. Но не мебелью
славен Петр Николаевич в Заларях, а
как творец малых скульптур из
дерева. В год 75-летия художника
местный отдел культуры решил
ходатайствовать перед
муниципальными властями о
присвоении ему звания
"Заслуженный умелец
Заларинского района". Впрочем,
чего уж скрывать — сам статус
такого звания разрабатывается
специально под Петра Николаевича.
Готовится его персональная
выставка в Иркутске.

Геометрическую
резьбу, по признанию Гришина6 он не
любит. В центре его композиций
почти всегда человек — со своим
характером и чувствами, которые
мастер стремится передать
тончайшими нюансами мимики и жеста.
Таковы "Дон-Кихот, опирающийся на
меч", "Шаман", "Индеец".
Привлекают художника сказочные и
мифологические образы. Например,
среди морских волн поет и играет на
лире Посейдон. Воспоминаниями о
детстве навеяны другие работы, и
среди них — скульптура мальчика,
сидящего на причудливой коряге и
задумчиво глядящего в воду. Вообще
водные мотивы характерны для
Гришина.

— Наверное
потому, что я заядлый рыбак, —
смеется Петр Николаевич. — Сейчас,
правда, уж редко выбираюсь. А
раньше, бывало, чуть свободное
время — садимся с другом на
"Урал", берем резиновую лодку —
и на Братское море. Лучше отдыха
нет.

Родился Петр
Николаевич в русской деревушке
недалеко от Казани в простой
крестьянской семье. Мать была
неграмотной, но с удивительно
художественным видением мира. Одно
из первых детских воспоминаний —
мама купила ему, пятилетнему,
карандаш и показала, как им
пользоваться, — одним росчерком, не
отрывая грифеля от бумаги,
нарисовала коня. Это так поразило
мальчугана, что с тех пор уже он
старался не отрываться… от
карандаша.

Но еще более
ценил Петя и берег как зеницу ока
незатейливый складешок с
деревянной ручкой. Вырезал им
узоры, разные фигурки из дерева. В
летние каникулы часто приходилось
пасти жеребят, и верный ножичек
помогал скоротать время. Тогда же
приноровился лепить из глины.

Жизнь в
середине 30-х была трудной. Отец
решил попытать счастья в Сибири.
Продали последнюю корову и
подались большой семьей в
Приангарье, в деревню Щербаково
Заларинского района. Школу Петр
закончил с хорошими оценками и
мечтал о художественном училище, но
не было ни средств, ни одежды.
Поступил куда поближе — в
Черемховское педучилище, при
котором, к счастью, работала
художественная студия. Вел ее Петр
Требуховский, у которого Гришин и
получил профессиональные уроки
рисования и живописи.

Последние
почти три десятка лет перед пенсией
отдал Гришин педагогическому труду
в заларинской средней школе N 1.
Однако и после работал
художником-оформителем в местном
КБО. Памятники в поселке, кстати,
тоже ему доверяли отливать — из
чугуна, бетона.

А резьба по
дереву так и не стала его
профессией, лишь отдушиной на
досуге. Много произведений
раздарил знакомым и родне. Часть — у
дочери в Иркутске, кандидата
медицинских наук.

— На продажу
ничего не выставлял, — говорит Петр
Николаевич, знакомя меня со своей
мастерской — построенной во дворе
избушкой-сараюшкой. — Я ж не
коммерсант, для души делаю.

— Вот это что
такое? — спрашивает вдруг Гришин.

— Как что?
Полено, чурбак…

— Верно. Но я
уже мысленно вижу в нем свой
очередной "шедевр", —
последнее слово художник
произносит с иронией.

— В любом
полене скрыто какое-то волшебство,
— продолжает он. — А у этого фактура
хорошая, что у осины редко бывает.
Дрова привезли — вот и отобрал.
Жалко такое в печь пускать.

Осина у
Гришина самый ходовой материал.
Бук, правда, лучше гораздо, но где
его в Заларях найдешь? Превращение
куска дерева в скульптуру
совершается мастером только
ручным, в основном самодельным,
инструментом. Никакими станками не
пользуется. Сперва набрасывает на
бумаге эскиз, тщательно обдумывает
замысел и лишь потом берет в руки
стамеску.

Эти руки,
по-прежнему ловкие и сильные,
способны сотворить из полена даже
нежные лепестки цветов,
"букет" которых довелось
видеть в заларинском музее. "Розы
из березы", — опять же шутит
Гришин. Но сейчас у древесного
кудесника другие планы. Задумал он
довольно крупную панораму.

— Это будет
синтез живописи и деревянной
скульптуры. И обязательно с
подсветкой. Представь, скалы над
Байкалом, горы, величественое
славное море… Как бы только все это
вернее воплотить.

— Опять
"водные сюжеты"?

— Выходит,
так. Видно, никуда от них не деться,
— озадаченно лукаво признал мастер.