Мастера
умолкнувших струн

Александр
ГОЛОСОВ, "Восточно-Сибирская
правда"

Как
жить?

"Жить
— не тужить, никого не осуждать,
никому не досаждать — и всем мое
почтение", — говаривал
преподобный старец Амбросий.

Вы
скажете, что старец и люди, подобные
ему, — чудаки не от мира сего,
"белые вороны" рода
человеческого. И будете правы.

Супруги
Гомбоевы — Балдан Чимитович и
Надежда Дмитриевна, исповедующие
жизненный постулат старца, на мой
взгляд, из их числа. Всю свою жизнь
они, кажется, только и создают
сказочный сад, в котором не только
обитает, но и поет жар-птица.
Казалось, что в их устремлениях
достигнут предел, исчерпан
потенциал физических и творческих
сил. И с этим надо смириться. Но они
делали сверхусилие, покидали
насиженное место, начинали с нуля и
находили выход, казалось, из
безвыходного положения.

Сегодня
Гомбоевы (в который уж раз)
оказались практически у разбитого
корыта, в творческом кризисе.
Начался он лет пять назад с их
переезда из Хакасии в поселок
Усть-Ордынский. Их собственная вина
в этом ничтожно мала. Разве что не
семь, а много меньше раз отмерили,
прежде чем решиться на переезд? В
большей степени виноваты крутые
обстоятельства нашей нынешней
жизни и равнодушные, начальники, от
прихоти которых зависели и по сей
день зависят Гомбоевы.

Балдана
Чимитовича и Надежды Дмитриевны
очень редкие, уникальные профессии.
Он — конструктор-исследователь,
мастер музыкальных инструментов,
она — мастер-экспериментатор.
Гомбоевы исследуют и воссоздают по
собственным изысканиям
(историческим, лингвистическим,
музыкальным), возвращают из небытия
струнные музыкальные инструменты
малочисленных народов России. Те
древние инструменты, которые были
"народными", но теперь преданы
забвению, исчезли из музыкальной
культуры народов. Упоминание о них
сохранилось в летописях, в эпосах, в
устном народном творчестве. Такого
рода и уровня специалистов, как
Гомбоев, в бывшем Союзе было лишь
семь. Шестеро из них проживали в
союзных республиках, ныне ставших
самостоятельными государствами. На
необъятных российских просторах
Гомбоев был практически один
озабочен судьбами "умолкнувших
струн".

В это трудно
поверить, но Гомбоевы, будучи
мастерами струнных музыкальных
инструментов, не имеют
специального образования.
Музыкально одаренные от природы
самоучки. В их семейном и
музыкальном дуэте первую скрипку
играет Балдан Чимитович. А Надежда
Дмитриевна, точно нитка за иголкой,
всюду и во всем следует за мужем.
Экономист по образованию, она
переквалифицировалась и стала
мастером-экспериментатором. Это
звание она получила после защиты в
Москве. В то время Гомбоевы жили в
Калмыкии, работали над созданием
национальных струнных
инструментов, мастерской по их
изготовлению и музыкальной школы
игры на этих инструментах. Шесть
лет упорнейшего труда
потребовалось Гомбоевым на то,
чтобы исследовать забытые
музыкальные инструменты, создать
экспериментальные модели и
мастерскую по их серийному
производству, обучить исполнителей
игре на них и организовать оркестр
струнных национальных
инструментов, который вскоре
получил статус государственного.
Калмыкия стала лебединой песней
Гомбоевых.

Небольшой
бурятский улус в Кижингинском
районе Бурятии — место, где
родились и выросли Балдан и
Надежда. Безусловно, брак
бурятского юноши и русской девушки,
"расписанных" в сельсовете,
был освящен на небесах, породнив их
души, перемешав в них языки,
культуры, обычаи двух наций до
такой слитности, что невозможно
вычленить степень той или иной
национальности. Надя росла среди
бурят, семь классов они оба
заканчивали в национальной
бурятской школе, старшие классы — в
русскоязычной, а потом — институты.
Оба свободно думают и говорят на
двух далеко не родственных языках.
И это очень важно для их
музыкальных исследований. Ибо
истоком музыки является музыка
слова, речи.

Характерами
Гомбоевы как лед и пламень. Надя с
детства предрасположена к
действию. Росла девочкой сильной,
спортивной, бегала спринт, метала
диск, толкала ядро. Балдан же был
склонен к размышлениям, к
созерцанию, любил петь и мастерить.
Эти два дара — абсолютный слух с
хорошим голосом и талант к ремеслу
— у Балдана наследственные, от
бабушки Серенмы. Они-то и привели
его окольными путями к главному
делу его жизни — озвучиванию
умолкнувших струн. Первым
музыкальным инструментом у Балдана
был однострунный хур, сделанный
улусным умельцем из консервной
банки. Под его аккомпанемент они
часто пели с бабушкой дуэтом.

Шла война.
Было не до учебы. В школу пошел
поздно, в одиннадцать лет. К
окончанию средней школы многое
умел. Шил обувь и одежду, лечил скот,
принимал роды у коров, был
признанным артистом… И земляки
полагали, что Балдан пойдет учиться
если не на артиста, то на ветврача,
зоотехника или, на худой конец, на
портного или сапожника. А он всех
удивил. Поступил в Красноярский
лесотехнический институт. Что
определило выбор? Он и по сей день
не знает. Помнит, что внешний вид
института понравился. Ладно бы,
парень приехал из таежной
глухомани и узрел в лесном вузе
родственную ауру. А то ведь из
степной, песенной Кижинги, как
никакой другой район Бурятии
богатой на таланты. И сам помечен
певчим даром. Казалось, сам бог
велел идти в артисты. А он — в
лесники…

В жизни
Балдана Чимитовича немало таких
моментов, когда казалось, что
судьбу его вершат случай, мистика.
Словно кто-то незримый
корректирует его жизненный путь,
подталкивает, направляет. Нередко
это происходит в жесткой форме. Он
экстерном заканчивает пединститут
и начинает учительствовать в школе.
Но вскоре заболел ларингитом,
потерял голос и был вынужден менять
работу. В это время он решается
создать в Улан-Удэ
экспериментальную мастерскую по
изготовлению бурятских струнных
музыкальных инструментов. С
головой уходит в работу, обрастая
единомышленниками, помощниками.
Мастерская начинает работать. В это
время в республике создается
производственная мастерская по
реставрации памятников культуры и
архитектуры. И Гомбоеву как
историку по второму образованию и
знатоку бурятского и русского
фольклора предлагают возглавить
новое дело. Затем началось
строительство этнографического
музея под открытым небом. Надо было
собирать по крупицам старое,
забытое. Искать по документам,
восстанавливать по памяти живых
свидетелей истории, домысливать
утраченные звенья в исторической
памяти. Музыкальная мастерская
отошла на третий план. Как он
полагал: на время. И в это время в
судьбе Гомбоева случился новый
удар: он заболел серьезной
болезнью, которая истончает кожу.
Врачи советовали сменить климат,
переехать на юг, желательно к
теплому морю. В курортные
субтропики не получалось, хотя
приглашения и варианты были. Так
Гомбоевы оказались в Калмыкии.

— Был в ту
пору анекдот в ходу, — улыбаясь,
говорит Балдан Чимитович. —
Армянскому радио задают вопрос:
можно ли на коне доскакать до
Черного моря? Радио отвечает: можно,
если в Калмыкии вашего коня не
съедят. Я не доскакал до Абхазии,
где и квартиру обещали через
полгода. В Москве мне посоветовали
поехать в Калмыкию. Там из
национальных струнных
инструментов сохранилась одна
домра. Руководство республики
создало нам все условия для работы.
И через шесть лет в республике
появился национальный струнный
оркестр в составе 56 музыкантов. Но
для этого надо было восстановить
забытые инструменты, организовать
мастерскую по их производству,
создать музыкальную школу…

При встрече с
Балданом Чимитовичем я заметил, что
понимаю, как он восстанавливает
струнную группу бурятских
музыкальных инструментов. Звучание
их струн, даже тех, которые он
никогда не видел, записано, что
называется, в его генах. А как
постичь за столь короткое время
музыкальный голос струнных
инструментов другого народа?

— Это
постижение происходит в четыре
этапа, — ответил мастер, — первый —
изучение фольклора, исторических
летописей — поиск документального
упоминания об инструментах. Второй
— фонетика речи народа. Какое
отношение она имеет к голосу
струнного инструмента? Самое
прямое. Древние инструменты
аккомпанировали певцу и имели
полную слитность с его голосом.
Третий этап — изучение вокальной
фонетики. И четвертый,
заключительный, — на основе данных
трех этапов переходим к
изготовлению опытных образцов.
Делаем, ищем… Через миллиметровые
подвижки инструмент набирает
национальные параметры. Для
примера. В русской домбре, которая
является эталоном струнного
звучания, тридцать два параметра. В
моем трехструнном хучире —
одиннадцать позиций. Набор
параметров — долгий и кропотливый
труд в миллиметровом диапазоне.
Лишь на четвертой-пятой модели
инструмент начинает говорить на
родном языке, в диапазоне
национальной вокальной фонетики. А
она весьма существенно разнится
даже у народов, составляющих
этническую общность.

Примерно к
сорока годам жизни Гомбоев
определился как будущий
конструктор-исследователь и в
последующие годы добирал навыки,
необходимые профессионалу. В
середине шестидесятых он
самостоятельно изучил музыкальную
грамоту, купил пианино, стал
сочинять музыку на тексты
собственных песен. Сегодня песни
Гомбоева поют в Бурятии и Калмыкии,
есть они и в репертуаре солистов
ансамбля "Степные напевы". В
недавнем сольном концерте солист
ансамбля Владимир Таршинаев
исполнил на "бис" на русском
языке песню Гомбоева "Аюна" на
слова известного поэта Бурятии
Баира Дугарова. Некоторые ранние
песни Балдана Чимитовича уже
воспринимаются как народные.
Наиболее известная из них —
"Весенняя песня" на стихи
поэта Даши Дамбаева. В золотой фонд
современного песенного искусства
бурят вошла акапелльно-хоровая
песня Гомбоева "Кижинга". Это
его сыновний долг малой родине.
Оказалось, что знания о свойствах
древесины разных пород, в том числе
и о их музыкальных способностях,
полученные в лесном институте,
явились для Гомбоева подарком
судьбы. К тому же в институте
учились представители многих
малочисленных народов Союза, и
дотошный, очарованный пением струн
студент Гомбоев не мог упустить
случая, чтобы как можно больше
узнать о культуре собратьев, о
судьбе их национальных музыкальных
инструментов. Именно в институте
Гомбоев впервые услышал об
осетинском фандыре,
кабардино-балкарском щикапшине, о
калмыцких товшуре, ятхе,
джингинуре… Все эти инструменты
ему позднее пришлось
восстанавливать и изготовлять
своими руками. И если в Бурятии
Гомбоев делал лишь расчеты как
инженер, то в Калмыкии пришлось
выполнять вместе с Надеждой
Дмитриевной всю "ломовую"
работу (от слова ломать). Надежда
Дмитриевна начинала с самого
простого, с изготовления деков.
Ушло около трех месяцев на то, чтобы
строгое ОТК в лице Гомбоева
поставило знак качества на первое
ее изделие. За это время она набила
на пальцах мозоли, возненавидела и
полюбила упрямую деку. Очевидно,
только мастеру известно, насколько
тонок и капризен музыкальный
инструмент, который с виду кажется
холодным и неодушевленным.

Вдали от
родины Гомбоевым жилось
сравнительно комфортно. Но не
покидало ощущение затянувшейся
командировки. А ведь и самый
дорогой гость проходит через три
стадии гостеприимства. В первый
день гость — золото! Во второй —
серебро. А на третий — медь, домой
"едь". "Медными гостями"
Гомбоевы ощутили себя в Хакасии,
куда перебрались с Кавказа. Приняли
хорошо. Но грянула перестройка.
Гомбоевы с их заботами как бы
выпали из обоймы повседневных дел и
внимания тех чиновников, во власти
которых они находились. Решение о
переезде в родные палестины
созрело давно, а тут и представился
случай к его осуществлению. Ехать
решили не в Бурятию, а в Усть-Орду,
поднимать музыкальную целину.
Прежний глава окружной
администрации А. Батагаев принял их
радушно, дал квартиру, обещал
всестороннюю поддержку с созданием
окружного струнного оркестра.
Однако окружение главы приняло
идею Гомбоева без энтузиазма.
Предварительные расчеты Гомбоева
по затратам на закупку материалов,
организацию мастерских, создание
музыкальных классов привели
заместителя главы Э. Багадаеву в
состояние легкого шока. Вскоре
Гомбоев окончательно убедился, что
пришелся не ко двору. На его просьбу
приобрести материалы для
изготовления музыкальных
инструментов начальник окружного
управления образования, которому
его передали вполне серьезно
сказал: "Идите в леспромхоз,
выписывайте…"

— У вас в
леспромхозе есть резонансная
закарпатская ель, кавказские бук и
клен? — спросил Гомбоев.

— И сколько
же вам потребуется на оркестр
валютной древесины? —
поинтересовался Лаврентий
Борисович.

— Кубов пять
на 8-10 лет работы, — ответил Гомбоев.

— Сорок
миллионов на одну древесину?! —
удивился Мантраков. Сегодня таких
денег в управлении нет. Мы подумаем.
Может, со временем что-нибудь
выделим…

Но время шло,
и о мастере, похоже, стали забывать
в коридорах власти. А тут и выборы
главы подоспели. Прежнего
переизбрали, сменились многие
чиновники. Так прошло пять лет в
ожидании у моря погоды. Прошло
впустую. В первые годы был один
человек в окружном центре, бывший
директор СПТУ-59 Виталий Михайлович
Вильчинский, который близко к
сердцу принимал неудачи Гомбоева,
пытался как-то помочь, очевидно, по
закону родственных душ: как
отличник отличнику
профтехобразования. Потом
Вильчинский переехал в Иркутск, и
Гомбоев еще острее стал ощущать
пустоту, которую испытывает
человек, живущий рядом с людьми, но
не вместе с ними. Он отстранен от
них вынужденным бездельем, которое
и делает его никчемным для
окружающих. Для человека дела это
очень тяжелое испытание. И Гомбоеву
еще обиднее, что поражение он
терпит в родных краях, среди бурят.
Хотя не допускает мысли, что
окружные начальники были
сознательно настроены против
создания окружного оркестра
струнных бурятских инструментов.
Он полагает, что сам виноват, не
сумел убедить.

Конечно, по
большому счету сложись у Гомбоевых
все, как было задумано, сегодня уже,
пожалуй, оркестр настраивал бы
инструменты. Но все эти годы
Гомбоев не кусал локти от отчаяния.
Они с Надеждой Дмитриевной в меру
сил и ограниченных возможностей
работали. Изучены около сорока
инструментов, составлены расчеты,
нет материалов, чтобы воплотить их
в модели. Прежних запасов едва
хватило на трехструнный хучир с
резонатором, на котором можно
играть в степи, и звук не
"утонет" в пространстве, а
будет слышен. Сегодня они работают
над модернизацией щипкового
многострунного инструмента,
разновидностью цимбал: китайский
иочин и современный бурятский
жэнгинур. Работают в ужасных
условиях: в тесной каморке, без
вытяжной вентиляции варят клей,
работают паяльником, на станках,
освещение примитивное. У Надежды
Дмитриевны от таких условий
давление зашкаливает, у Балдана
Чимитовича сдает зрение,
прогрессирует близорукость. Они
полагают, что им на создание
оркестра отпущено два-три года. И
если они будут упущены, можно будет
заказывать реквием по
несостоявшемуся окружному
струнному оркестру национальных
бурятских инструментов…